Канон

17. Разговор по душам

Прошёл октябрь и наступил ноябрь. Дни тянулись один за одним без видимых изменений — зарядка, домашнее задание, завтрак, утренние пары, обед, дневные пары, полдник, бокс, Сириус и кружок рукоделия. Вечерами, если удавалось, я гулял с Дафной и её кошкой, причём, когда стало совсем слякотно и холодно, Мурка сразу начинала истошно вопить, требуя взять её на руки, залезала мне под куртку, там пригревалась и начинала нагло впиваться в меня когтями, чтобы я её гладил. Дафна, смеясь над моими мучениями, подхватывала меня под руку. Кроме того, по выходным я водил на свидания одноклассниц, выполняя своё обещание. Как ни странно, но после Лизы Турпин целоваться пока больше никто не лез, и меня это даже во многом радовало, поскольку весь мой пыл в итоге доставался Дафне.

Рон бегал по всей школе за Гойлом, донимая того своими шахматами. Характерная сценка конца октября — машинально поглощая завтрак, он водит глазами по доске, на которой расставлены фигуры. Наконец, с торжествующим воплем “Ага!” делает ход, потирает руки, оборачивается в сторону стола Слизерина и кричит:

— Слон Е5! Шах!

Из-за стола Рейвенкло раздаётся хихиканье Луны и бормотание:

— Скачи, скачи, мой поник!

И голос Гойла из-за стола Слизерина:

— Конь Е5, шах…

Рон делает ход конём соперника, потом ошарашенно глядит на результат и начинает биться головой о стол.

— …И мат, — добавляет Гойл.

Хотя, надо отдать должное упорству моего друга — теперь он уже раньше, чем на двадцатом ходу, не проигрывал. А пару раз и вовсе свёл матч вничью.

Неутомимая Амбридж, с фанатичным упорством пропалывающая любые ростки инакомыслия в Хогвартсе, перестала ходить на костылях, поскольку её нога зажила, и я начал придумывать какую-нибудь очередную пакость ей, а заодно и Снейпу. Тем более, что надвигалась игра со Слизерином, и я знал, чем она закончится для меня и для команды.

Вечером накануне Большой Игры, к которой мы упорно готовились последние несколько недель, Анджелина устроила нам внеплановую тренировку, и мне пришлось срочно отменять занятие с Двумя-из-ларца и с Сириусом. Видимость, несмотря на сыпавший с неба мелкий снег, была неплохой — метров пятьдесят, по меньшей мере, и мы вдоволь погоняли, ещё раз отрабатывая приёмы и комбинации. Рону, конечно, изрядно помогла существенно улучшившаяся спортивная форма. Мало того, что метла уже не трещала под ним, заставляя моё сердце обливаться кровавыми слезами, так он уже вполне бодро на ней летал и, свалившись и повиснув на одной руке, ловко вскарабкивался обратно. Фред и Джордж давно уже не смеялись над ним при игре в квиддич, поскольку, хоть Рон и не был выдающимся игроком, но всё же оказался весьма ценной и грозной боевой единицей.

Тренировка уже подходила к концу, когда Рон снова применил свой коронный приём — сделал вид, что свалился с метлы, повисая на одной руке, и со всей дури отфутболил квоффл точно в сторону ворот противника. Фред как раз в этот момент умудрился насыпать Джорджу снега за шиворот, тот за ним погнался, и они стали кружить вокруг Кэйти, играя в догонялки, и никто, кроме меня, не увидел, как бладжер ударил в висок Анджелину, как раз повернувшуюся к близнецам, снеся её с метлы. Она попыталась было ухватиться за метлу, но пальцы лишь чиркнули по древку, и она с широко открытыми глазами на побелевшем лице начала падать спиной вниз, нелепо размахивая руками и ногами.

Для меня время словно остановилось, и то, что я видел, происходило очень медленно, словно даже и падала она не в воздухе, а в воде. Непозволительно медленно достаётся палочка из кармана, и дурацкая мысль — отчего она не достанет свою, чтобы хотя бы попробовать замедлиться Агваменти? Очень долго рука выписывает вензель Левикорпуса — а я-то знаю, что у меня на это уходит лишь доля секунды. Заклинание летит, словно орёл парит в небе — плавно и неспешно, и пролетает в метре от Анджелины. Моя метла уже наклонена черенком вниз, и меня самого чудом не сносит с неё ускорением — я падаю вслед Джонсон. Она к этому моменту развернулась лицом к надвигающейся земле — медленно надвигающейся земле — широко распахнув руки, словно готовясь поприветствовать Молли Уизли.

— Левикорпус, — шепнули мои губы, заставив палочку в руках опять подпрыгнуть. Снова мимо. Анджелине до земли уже каких-то десять метров, и я врубаюсь в неё, уводя в сторону и прекращая её падение. Где-то неподалёку падает её метла. Три секунды кончились, и время снова пошло с нормальной скоростью. Я приземлился, сгружая её на землю, но она вцепилась в меня, как клещ, не желая отпускать. Происшедшего, похоже, никто не заметил — где-то вверху продолжали беситься близнецы, кружа вокруг Кэйти, а Рон отбивал посылаемые в него мячи. Я сел на землю рядом с Анджелиной. Она уткнулась мне в плечо, а я трясущейся рукой гладил её по голове. Так мы просидели в снегу несколько минут.

— Гарри! — послышались сверху крики. — Гарри!

Гарри — это я, если кто забыл. Анджелина оторвалась от меня и схватила за руку, крепко её сжимая. Она уже не выглядела такой мертвенно-бледной, что было ещё более страшно на её загорелом лице, и вроде как отошла. Я почувствовал, что моя дрожь тоже успокаивается.

— Перепугался? — тихо и ласково спросила она меня. Я закивал. — Ничего, не бойся. Я — в порядке, видишь? — я снова кивнул. — Только никому не говори, хорошо?

Она с трудом встала, опираясь на моё плечо, сделала шаг и рухнула лицом в снег — предательская слабость подкосила колени. Я вскочил и выдернул её из снега, снова поднимая на ноги. Она сделала шаг и оттолкнула мою руку. Постояв немного с задранной к небу головой, глубоко вдохнула, прогоняя последние остатки адреналинового шока, и побрела к своей метле.

Чуть позже в душе Анджелина просто стояла под струёй воды, упёршись руками в стену.

— Энджи, ты что не моешься? — заботливо спросила Алиса.

— Грязнулей хочу остаться, — огрызнулась Джонсон.

Алиса, не говоря ни слова, по-новой намылила мочалку и стала тереть той спину. Я нервно закинул в рот ещё кусочек попкорна, поскольку это явно было новое слово в кинематографе. Алиса потёрла ей плечи, шею, спину, потом перешла на ягодицы и присела, чтобы помыть ноги. Анджелина развернулась, и Алиса начала с ног двигаться вверх, на живот и на грудь, помыла ей плечи спереди и шею. Я потерял всякую осторожность, закидывая в рот попкорн целыми горстями — если бы не шум воды, то меня бы точно спалили. Алиса закончила, и Анджелина улыбнулась ей:

— Спасибо, сестрёнка. Давай, я тебе тоже спинку потру.

Выступление на “бис”. Я был на вершине счастья.

В раздевалке перед матчем я достал из кармана два мягких шарика.

— Рон, подойди-ка, — позвал я друга.

— Ну чего? — буркнул он. Похоже, ещё не отошёл от своей утренней истерики.

— Вот это затолкай в уши поглубже, — протянул я ему шарики.

— Это зачем ещё? — подозрительно оттопырил он губу.

— Ну, представь, начнёт сейчас Слизерин какие-нибудь дразнилки кричать, а ты гол пропустишь, — пояснил я.

— Не пропущу! — задрал он нос.

— А если пропустишь? — вкрадчиво спросил я.

— Не пропущу! — буркнул он и вышел, толкнув меня плечом. Доннерветтер, до чего же ты тупой, а?!!

Остальные тоже потянулись на выход, и тут Анджелина сказала:

— Алиса, ты за меня. Я со стороны посмотрю, — и двинулась в сторону трибуны.

— Э-э-э… — раскрыла рот от удивления Сниппет. Близнецы дружно заржали удачной шутке Джонсон и шлёпнули друг друга по ладони.

— Кэп? — вопросительно посмотрел я на неё.

Она обернулась ко мне, слегка задрав нос, чтобы бесстрастно смотреть на меня свысока. Я почувствовал себя неловко. Она меня прямым текстом просила никому не говорить о том, что вчера произошло, но сейчас у меня не было другого объяснения её странному её поведению, кроме как последствий вчерашнего. Она боялась снова свалиться с метлы! Анджелина развернулась и пошла дальше, а я, догнав её, преградил дорогу.

— Что тебе надо, Гарри? — с кривой ухмылкой спросила она.

— Что такое, Энджи? — встревоженно спросила подошедшая Кэйти. — Почему ты не играешь?

— Ты, что ли, всерьёз? — возмутился Фред. — Это же игра со Слизерином!

— Вот и посмотрим, как вы без меня справитесь, — хмуро ответила Анджелина, отодвигая меня в сторону.

Я достал из кармана невесть как завалявшийся там кусочек попкорна и положил его себе в рот.

— Хрум!

Хоть вблизи стадиона и было шумно, но звук разгрызаемого попкорна произвёл эффект разорвавшейся бомбы. Кэйти и Алиса, как по команде, вздрогнули, и Кэйти начала стремительно бледнеть. Анджелина остановилась, словно наткнулась на невидимую преграду, и втянула голову в плечи, как при выстреле. Потом она начала медленно разворачиваться, и я видел, как краснеет её лицо и белки глаз. Она, сжав руки в кулаках, пошла на меня, словно бык на тореадора, а я попятился, движимый инстинктом самосохранения. Её лицо исказилось от гнева, и она перешла на бег, а я тоже вприпрыжку стал от неё уходить. Выбежав за границы стадиона, я прыгнул на метлу и, убедившись, что она сделала то же самое, по спирали начал уходить выше и выше, а она, забыв всё на свете, гналась за мной, что-то гневно крича вслед. Вдруг я услышал, как она хохочет. Я обернулся и увидел, как она летит, подставив лицо навстречу ветру, раскинув руки и радостно смеясь.

Я свернул вниз и полетел ко входу на стадион, и она последовала за мной. Я приземлился, она — тоже и решительным шагом направилась ко мне. Моё сердце ушло в пятки — импровизация, конечно, сработала на “отлично”, но взбучки мне, похоже, не избежать. Я бросил метлу и рванул в раздевалку, надеясь, что мне удастся спрятаться в каком-нибудь углу, а потом прошмыгнуть мимо… Тоже не вышло — Анджелина безошибочно вычислила мой план, и пёрла прямо на меня.

— Гарри! — позвала она меня несколько более ласково, чем предполагали обстоятельства. Я задрожал. — Иди сюда, гадёныш!

Мои лопатки упёрлись в стенку, и я понял, что это — конец. Нарочито неторопливо Анджелина, покачивая бёдрами, подходила ко мне.

— Всё рассмотрел, паршивец? — спросила она меня. Я проглотил ком в горле и кивнул. — Хорошо рассмотрел? — я снова кивнул. — И как тебе? Понравилось?

Я закрыл глаза и представил себя сапёром, который ошибается в жизни только один раз. В руках у меня кусачки. Какой провод резать? Красный или синий? Красный или синий? Красный или синий?!!

— Да, понравилось, — сказал я, зажмурившись ещё сильнее в ожидании удара. — Ты очень красивая.

Она подошла ко мне вплотную, и вдруг я почувствовал на губах её губы и язык. На автомате я ответил, и руки мои сами сомкнулись…

— Поттер, — сказала она, отрываясь от меня, — убери свои руки с моего зада.

— Ты правда этого хочешь? — я раскрыл один глаз и немного потискал её ягодицы.

— Нет, — выдохнула она и снова потянулась ко мне.

— Где они? — послышались с улицы ещё через пару минут голоса наших товарищей. — В раздевалке нет?

Анджелина, нахмурившись, с неохотой оторвалась от меня и хлопнула ладонью по груди.

— Спасибо, Гарри, — сказала она.

— За что? — удивился я. — Это мой долг.

— Угу, — хмыкнула она и развернулась ко входу, куда было сунулся Фред. — Здесь его нет! — уверенно сказала она. — На стадионе искали?