Канон

20. Каникулы

Было очень интересно глядеть на себя со стороны. Всё-таки в зеркале не видно, как ты двигаешься или держишь себя, а тут — как на ладони. Насколько я мог судить, за четыре месяца я сильно изменился — и это только начало. Мышцы, конечно, не бугрились, но я стал жилистым и — как бы это сказать… Резким, что ли? Кости уже не так торчали, на плечах появились какие-то уплотнения. Наглый насмешливый взгляд. Правда, что ли? Это я так со стороны выгляжу? Теперь понятно, отчего Снейп в последнее время так бесится.

Подошёл папа и подал Дублёру одежду. Пераспера, бледная и осунувшаяся, выжатая, как лимон, опёрлась на руку подоспевшего Дэниела, а потом и вовсе повисла на нём. Я подошёл к Дублёру, натягивающему на себя такую же одежду, как та, что была на мне.

— Круто, — сказал он. — То я стоял в том круге, а потом — бац! И я в котле, да ещё и голый!

— Это я стоял в круге, — заспорил я. — А тебя только что сделали.

— Это лишь вопрос точки зрения, — заявил он. — По мне, так я трансгрессировал оттуда сюда, а откуда ты взялся, я ни сном, ни духом. Тебя, кстати, как зовут?

— Для тебя я — Хозяин, либо Повелитель, — скромно представился я.

— С чего бы это? — заартачился он.

— Дублёр, знай своё место, — устало сказала миссис Гринграсс.

— Ладно, ладно, можешь звать меня Поттер, — поник он и вылез, наконец, из котла, поскольку уже совсем оделся. — Ну, я пошёл?

— Куда это? — поинтересовался я.

— На Гриммо, куда же? — удивился он. — Там же тебя с собаками ищут, — и он повёл глазами в сторону Бродяги.

— Постой, — придержал я его и протянул ему очки. — Возьми-ка. Но сначала — правила.

— Да что ты волнуешься, — отмахнулся Дублёр. — Девок не трогать, на гидранты не писать.

— Второе — это для Дублёра Сириуса, скорее, — заметил я. — Да и ему самому не помешало бы… Да, кстати, если девушки приставать будут…

— Сначала скажу, что я — Дублёр, потом буду спасаться бегством, — закончил он за меня. Я кивнул:

— Если убежать не удастся — самоликвидируйся, — я повернулся к Пераспере: — Он ведь может?

— После того, как он получил такой приказ — да, — подтвердила она.

— Ну, давай, беги, — махнул я ему рукой.

— Слушай, — посмотрел он на меня изучающим взглядом, — нам бы с тобой смахнуться как-нибудь!

И этот туда же! От Гойла, что ли, набрался?

— Мы — мирные люди, — заметил я.

— Но кто к нам полезет — получит, — отозвался он. — Ну, ладно, пока… Повелитель, — усмехнулся он, по очереди поклонился всем присутствующим и вышел. Снаружи послышались его панические вопли:

— Я Дублёр! Я Дублёр! Пока, мам! Я Дублёр! — и удаляющийся топот ног.

В лабораторию первой зашла расстроенная Астория.

— Ну вот, убежал! — пожаловалась она. — Только я собралась…

— Да вы все собрались, — рассмеялась мама, заходя после Панси и Дафны. — Тоже мне, игрушку нашли!

Точно! Я придумал, как буду спасаться от Астории — улепётывать с криками “Я Дублёр! Я Дублёр! Не целуйте меня, а то я растаю, как Снегурочка!” Я вздохнул, глядя на мелкую Гринграсс. Кто это придумал — “счастья много не бывает”? У меня, к примеру, ровно на одно счастье больше, чем нужно. Вот оно, ко мне подбежало и радостно повисло на руке. То, что я этому счастью улыбаюсь — это не оттого, что рад её видеть, а потому, что просто такой вежливый.

— Аська! — одёрнула её Дафна. Астория со вздохом отпустила меня и пошла к миссис Гринграсс, которая постепенно приходила в себя, с улыбкой Джоконды наблюдая суетящегося Дэниела. До чего же она красивая! Я поймал взгляд Дафны, которая внимательно изучала восторженное выражение на моём лице в тот момент, когда я смотрел на её мать. Она поколебалась и всё-таки подошла.

— Вот уж не знала, что ты такой преданный поклонник мамы, — тихонько сказала она.

— Всё равно ты красивее, — так же тихо ответил я.

— Ты уверен? — улыбнулась она.

— Да, — кивнул я. — Ты красивее всех.

— И Панси? — с недоверием спросила она. Я захлопнул рот. — Вот, видишь, — назидательно шепнула Дафна.

— Что я должен видеть? — не понял я.

— Она тебе по-прежнему нужна, иначе бы ты сказал, что уж Панси-то я всяко красивее, — пояснила она.

— Уж Панси-то ты всяко красивее, — сердито заявил я.

— Не верю, Алекс, — сказала Дафна. — Потренируйся перед зеркалом.

— К чёрту зеркало, у меня теперь Дублёр есть, — буркнул я.

— Кстати, он такой красавчик! — сообщила она мне. — Это просто что-то!

— Красавчик — в отличие от кого? — спросил я.

Она не ответила, а лишь с улыбкой мазнула меня пальцем по кончику носа.

Снег в Лондоне — это совсем не то, что снег в северной Шотландии. Если там накидало аккурат мне по пояс или даже ещё выше — “Алекс по снегу бежит и хохочет” — то здесь едва бы набрался слой толщиной в палец. Тем не менее, волшебники и зиму себе устраивали по-особенному. Мы всей компанией переместились во дворец родителей, где на передней лужайке был устроен каток и выстроен ледовый замок, а вокруг были наметены сугробы примерно по колено — хочешь, бегай, хочешь, снежками бросайся. Девушки оделись в зимние пальто с меховыми воротниками, вязаные шапки и зимние сапоги. Мне выдали примерно такую же одёжку, но попроще. В смысле, выглядела она попроще, а так — всё на месте. Сапоги и перчатки с подогревом и противообледенением, пальто тоже с подогревом и со специальным кармашком на рукаве для хранения палочки. Волшебники мы или погулять вышли?

В общем, набесились мы изрядно. Сначала разбились по парам и стали играть в снежки. Мне в пару поставили Асторию, которая развлекалась тем, что выскакивала из укрытия в полный рост и ждала, пока «её рыцарь» её прикроет своим телом от снежков двух змеек, не дававших, естественно, никаких скидок на тактику Тори и забрасывавших меня сразу сотней, а то и тысячей снежков. Не выдержав в очередной раз, я схватил плутовку поперёк и засунул в сугроб, ещё и начав закапывать сверху снегом. Она со смехом отбивалась, а потом на меня напрыгнули Панси с Дафной, и все они втроём стали закапывать в снег уже меня. Я не сдался и ухитрился завалить их всех троих, переведя борьбу в партер, и так мы барахтались, смеясь и визжа — клянусь, визжал не я, — пока не почувствовал, что снег уже забился во все мельчайшие складки одежды и проник под неё.

Рассудив, что девицам, скорее всего, тоже изрядно досталось снега за шиворот, я попробовал всех поднять, чтобы пойти в дом и согреться. В ответ на это меня в очередной раз сбили с ног, причём, Панси и Дафна продемонстрировали отличную слаженность, макая меня лицом в сугроб. Тогда я понял, что пришла пора решительных действий, ухватил их каждую за ножку и поволок по снегу в направлении крыльца, а они при этом визжали и пытались вырваться. Задыхающаяся от смеха Астория плелась сзади и стонала, что она тоже так хочет, и вообще это нечестно, что все самые интересные развлечения достаются Дафне с Панси.

— Откуда я тебе третью руку возьму? — прохрипел я.

У крыльца я поднял обеих на ноги и принялся тщательно отряхивать. Панси пристально за мною следила, пока я за ней ухаживал, и в тот момент, когда я сдувал снег с её воротника, повисла у меня на шее. Не знаю, собиралась ли она лезть ко мне целоваться или нет, но сразу же притянул её к себе, чтобы заранее исключить поползновения. С двух сторон нас облепили Дафна и Астория, я зашатался и рухнул на спину, снова став законной добычей амазонского племени. Скажу сразу — на своей памяти, на той, что мне досталась от Поттера, я ещё никогда так замечательно не проводил времени.

Перед ужином я поделился с Дафной своими планами попросить отца выделить мне другую спальню.

— Это будет ужасно неудобно, — сказала она, немного подумав. — Гораздо легче тебе прийти к нам в дом, где у тебя есть твоя личная комната, чем я, Астория и Мурка будем в ночи искать по всему особняку Паркинсонов, где тебя поселили…

Я от удивления открыл рот. Она аккуратно помогла мне его захлопнуть.

— Послушай, — взмолился я, — понимаю, что без кошки мне вовсе никак, но хоть Асторию-то можно от меня держать подальше?

— Я не понимаю тебя, Алекс, — вздохнула Дафна. — Ты же сам хотел, чтобы каждый мог решать за себя. Вот, Астория за себя и решила. Что тебе не нравится?

— Мне не нравится то, что она и за меня всё решила, — пожаловался я.

— А что ты хотел? — пожала она плечами. — “Свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого”, помнишь? Твоя свобода кончилась, Алекс.

— Я хочу сам за себя решать, что мне делать и с кем, — начал злиться я.

— Раньше надо было думать, — хмыкнула она. — Считай, что ты уже решил всё, что мог. В общем, слушай, не дури и просто ночуй у нас.

— Я могу и на Гриммо отправиться, — заметил я.

— Только попробуй, — возразила она, развернула к себе лицом и обвила руками шею. — Ты мне столько раз говорил, что только и мечтаешь о том, как провести со мною ночь. А теперь отчего-то недоволен тем, что твоё желание сбылось. Через две недели мы вернёмся в Хогвартс, и это всё кончится… — всё это время она пыталась поймать мой взгляд, и ей это, наконец, удалось — я сам поглядел ей в её бирюзовые глаза.

— Ты права, — улыбнулся я. — Я не буду больше ворчать по этому поводу.

— А я поговорю с Асторией, — кивнула Дафна, — чтобы она поумерила свой пыл.

— Лучше бы ты поговорила с отцом, — вздохнул я.

— Опять — двадцать пять! — воскликнула она. — Тебе надо — ты и поговори. Я, между прочим, как только узнала, сразу на него насела. Могу тебе передать его слова в качестве руководства к действию.

— И что он сказал? — поинтересовался я.

— “Если твоя сестра полюбит другого, и тот другой окажется с моей точки зрения более достойным такого безмерного богатства, как моя дочь…” — процитировала она.

— Я буду себя очень, очень плохо вести, — решил я.

— Если ты только посмеешь обидеть мою сестру… — пообещала она.

— Да чёрта с два её такую хорошенькую обидишь! — вздохнул я, а потом мне в голову пришла ещё одна мысль: — Всё-таки самая красивая из моих невест!

— Это мелко, Алекс, — усмехнулась Дафна, сразу раскусив мою неуклюжую попытку. — К тому же ты сам за ней бегать будешь, когда у неё всё, что надо отрастёт.

Я вздохнул. Ещё как буду. Мы поужинали расширенным составом за исключением Сириуса, который почти сразу после проведения ритуала с Дублёром поспешил откланяться — ему предстояло тяжёлое объяснение с отцами обеих своих невест, которые ещё не были в курсе богатства, а главное — разнообразия его матримониальных планов. После ужина папа вытащил меня на улицу — “на благоустройство территории”, как он сказал. Мы расчистили каток от снега и подправили ледяной дворец. После этого настала очередь сугробов — полностью изолировать наш маленький мирок от атмосферы большого города было невозможно, да и не нужно, и за день аккуратный чистый снежок стал серым и просел, напитавшись автомобильным выхлопом и прочей дрянью, которая традиционно висит в воздухе, и которую по инерции называют “лондонский смог”. Сначала мы полностью удалили старый снег, а потом папа мне показал заклинание, которое он использовал для изготовления сугробов. Как оказалось, ничего сложного — модификация старого доброго Агваменти с добавлением двух суффиксов — для превращения струи воды в мелкую водяную пуль и для заморозки этой пыли с последующей кристаллизацией в виде крупных мохнатых снежинок.