Слишком много слов

11. Гарри. Четверг

Я, наверное, сошл с ума, раз решился прийти. Странным образом этот дом навевает неприятные воспоминания о странном напитке. Такая немного горькая, пахнущая чем-то затхлым жидкость... и обман, обволакивающий стены дома, как плющ.

Но я стучу в дверь. Скорее из упрямства, но больше из чувства сродни любопытству.

— Гарри? — Луна смотрит удивленно и запахивает смущенно халат — кажется, она уже ложится. Ранняя пташка.

— Удивлена, что я пришёл, да? — шмыгаю носом и поправляю очки. Отчего-то этот жест придаёт уверенности.

Луна смотрит скорее заинтересованно. Отходит в сторону, приглашая пройти в дом.

— По правде сказать, после визита Гермионы... — я представляю, что та могла наговорить бедной Луне под беленой и своим диким желанием обладания старшим Малфоем, и сочувственно киваю, откашливаясь.

Раздумываю, как бы произнести, чтобы не звучало странно, но ничего не выходит:

— Ты сказала, что у тебя моя совесть, — обсуждать визит Гермионы, в сущности, неохота. — Вот, пришёл узнать, что ты имела в виду.

Луна улыбается. У неё огромные голубые глаза. Кажется, будто они блестят в отблесках заката.

— Гарри, проходи, только осторожно — под порогом гриммеры.

Пожимаю плечами и, стараясь поменьше скрипеть половицами, медленно следую за хозяйкой дома.

— Как скажешь, Луна, — осматриваюсь, и меня начинает немного тошнить от вновь нахлынувших воспоминаний. Белена была неплохой идеей, похоже. — Ох... Я смотрю, у вас по-прежнему темновато. Не нужно помочь наладить освещение? — нервно запускаю руку в шевелюру. — Вообще, если нужно с чем-то помочь...

Я смотрю на Луну и вижу, что в ней внезапно меняется что-то. Лицо её становится совершенно непонятным, но на губах по-прежнему блуждает полуулыбка, словно она забыла избавиться от неё после моих слов о совести.

— Тише, Гарри, — она берет меня за руку и легонько тянет к лестнице. — Поднимайся. Отец пока спит, и мы можем...

Покорно следую за ней, почему-то думая о том, как все это похоже на мой последний визит сюда, когда её отец заманивал нас с Роном и Гермионой.

— Проходи сюда, — Луна открывает передо мной дверь.

— Твоя комната? — в лучах заката помещение кажется даже милым, хотя все же мрачноватым для такой невероятной особы, как Луна.

— Да, — отвечает она просто.

Под потолком везде развешаны пучки какой-то травы, но они не портят общего впечатления. Занавески украшены пробками от бутылок, а над дверью висит некий знак, похожий на руны, но я не уверен точно.

— Ум... Миленько, — нервно сглатываю, размышляя над тем, зачем она позвала меня сюда. — Странно, но миленько.

Луна по-прежнему улыбается, тепло глядя на меня своими огромными честными глазами.

— Спасибо. Закрой глаза, Гарри, — говорит она мягко.

— Зачем это? — настороженно осведомляюсь я, но она лишь взмахивает руками, и я подчиняюсь.

— Сейчас узнаешь...

Проходит целое мгновение неведения, и вдруг Луна легко касается губами моих губ...

— Эй! Ой! Что ты делаешь?! — отскакиваю в сторону, больно ударившись о ножку стола, и стискиваю зубы от боли.

— Целую тебя, — отвечает она так, словно говорит о чем-то обыденном.

Дико смотрю на неё, и внутри у меня начинает шевелиться до странности знакомый червячок.

— Подожди-подожди, — отступаю к окну, рискуя запутаться в занавеске с пробками. — Целуешь?! Меня?! Зачем?!

Все это совсем не кажется правильным, и я не понимаю, хотя и напрягаю голову.

А Луна все продолжает улыбаться, словно жалея меня.

— Ты совсем потерялся, — говорит она тихо и серьезно. — Тебе нужна тихая гавань, где ты мог бы жить в гармонии со своей совестью...

И она снова приближается, а мне совершенно некуда отступать, и червячок точит под ложечкой все сильнее.

— Луна! Я... Черт, я не знаю, что сказать, — снова сглатываю, потому что в горле пересохло.

— Ничего не надо говорить, — мотает она головой.

Эта девушка... она точно знает, что делать. Не сомневается. И такая спокойная, что это выбивает из равновесия напрочь.

— Нет, что-то все же нужно... — я в страхе выставляю вперёд руки, словно пытаясь защититься. — Прояснить как-то. Ты понимаешь... Ты хорошая очень, — отворачиваюсь к окну, собираясь с мыслями. — И я обещал твоему отцу защищать тебя и... Ну, как это там... В общем, не могу я с тобой.

Шумно выдыхаю и смотрю на неё как-то, будто бы снизу вверх, хотя она ниже меня.

— Не думай обо мне, — Луна кажется такой самоотверженной в эту минуту. — Думай о том, что сможешь вернуться к жизни из того небытия, куда вас с Гермионой засосало.

Червячок буквально вгрызается в моё нутро, и до меня, наконец, доходит.

— Прости, — говорю упавшим голосом. — Прости — я так не могу. Я... Кажется, тут и правда где-то моя совесть пряталась. Прости. Извини. Прости меня.

Я повторяю одно и то же и правда чувствую, что виноват перед ней. Не имел я права на этот поцелуй! И на Луну не имею права...

— Ты ни в чем не виноват передо мной, Гарри, — она касается ладонями моих потных от напряжения рук. — Ты лишь заслуживаешь лучшей доли, чем та, что ты себе назначил.

Я снова сглатываю. Она — светлая, такая чистая, почти невесомая от совершенства порядочности, делает меня на раз, обнажая моё полное ничтожество.

— М-м-может быть, Луна, — я кашляю беспомощно, — но не такой ценой. Я этого не заслуживаю. К тому же твой отец...

При чем тут это?!

— Он спит, — Луна слегка пожимает плечами. — И он не будет против.

От её близости кружится голова, но вовсе не так, как от близости Ромильды, или Викки, или Мэри, или даже Гермионы.

— Я понял. Понял, — чувствую себя рыбой, выброшенной на берег. — Хорошо. Но только не сейчас. Не сегодня. Давай я все взвешу, обдумаю, переварю...

Внезапно Луна отступает и опускает руки, дергая поясок халата. Но тот не распахивается — просто спадает свободно.

— Если уйдёшь, больше никогда не вернёшься, — говорит она тихо. Не угрожает, не давит, но мне нехорошо от всего этого.

Совесть рычит на меня, клокочет внутри, и я понимаю, насколько жалок перед ней со всеми своими залетами, пьянками, девицами...

— Э-э-э... Я не знаю, Луна. Вот честно, — я не вру. — Просто я не готов. Может, если бы я был не совсем трезв...

— Как с мисс Вэйн и мисс Фробишер? — она чуть склоняет голову набок, и мне становится очень стыдно от этой её осведомленности.

— Ты в курсе? — мямлю я вяло, хотя ответ очевиден.

— Немного.

Киваю уныло, потому что сильно хочется оправдаться.

— Ну, наверное... — стараюсь не показаться грубым. — Но они, понимаешь, ты не такая, как они.

— Для совести это неважно, — Луна откидывает назад волосы. Сейчас она доступна и очень красива. И она предлагает себя, а я... слишком большая жертва...

— Для меня — важно, — говорю я уверенно, сжимая правую руку в кулак, словно запрещая себе касаться её.

Луна, кажется, огорчена и разочарована.

— Мне жаль, Гарри, — произносит она, и поясок возвращается на место.

— Мне тоже, Луна, — честно отвечаю я.

Мы смотрим в глаза друг другу, и моё сердце екает, но я лишь неприлично шмыгаю носом.

— Наверное, тебе лучше уйти, — говорит Луна. — Хорошо, что твоя совесть снова с тобой.

Согласно киваю, понятия не имея, чего хочу на самом деле. В душе смесь облегчения и сожаления. И столько всего такого... того, что было во мне старом.

— Да... Спасибо! — говорю я уже в дверях. — Знаешь, Драко Малфой... Нет, забудь о нем. Он тебя не стоит, жалкий придурок.

И делаю уверенный шаг за её порог.

— Прошай, Гарри Поттер, — одними губами говорит она, глядя в сторону.

— Да... Пока, прости ещё раз.

— За что?

Делаю глубокий вдох:

— За все...