Слишком много слов

7. Люциус. Воскресенье

Я смотрю на то, как она спит, и не решаюсь окатить водой, как планировал. Грейнджер лежит на животе, волосы разметались по подушке, косметика размазалась по лицу... но на неё все равно приятно смотреть. Словно на куклу, — такая она ненастоящая, будто изготовлена ловким мастером из фарфора.

Но хватит дешевой лирики, такой же фальшивой к тому же. Я поднимаю палочку и произношу заклинание, удовлетворенно наблюдая за тем, как распахиваются её глаза, как она начинает кашлять, приподнимаясь на локтях. Мокрая и жалкая.

Это правильно.

— Мисс Грейнджер! — тот тон, которым обычно увольняют бездельников.

Все ещё отфыркиваясь, словно щенок, выплывший из таза с водой, она смотрит на меня удивленно и непонимающе.

— Где это я? — не успела ещё нацепить свою маску.

Смотрю на неё сверху вниз, поглаживая наконечник трости. Это придаёт солидности в её глазах и уверенности — в моих собственных.

— Мой сын притащил вас вчера в ночи и сгрузил сюда, как вязанку дров, — циничнее, ещё циничнее.

— Драко такой милый... — это немного удивляет, но я быстро соображаю: её маска уже на месте.

И это почему-то злит, и неслабо.

— Он идиот! — цежу я сквозь зубы и левитирую к ней наполненный до краев кубок. — Пейте антипохмельное и проваливайте из моего дома!

Она берет кубок, делает глоток и хлопает слипшимися ресницами, словно не подозревая о том, как выглядит:

— Люциус, а как же моё предложение?!

Снова окидываю Грейнджер оценивающим взглядом и хищно улыбаюсь:

— Что, прямо сейчас? — глаза выдают ее. — Ах, я как раз согласен.

Девчонка опускает кубок и картинно закидывает голову, демонстрируя изящную шею, увешанную нитками причудливых бус.

— Какое низкое коварство! — тянет она в нос. — Очевидно же, что я не в кондиции!

Смешно. Грейнджер действительно смешная.

— Правда?! — продолжаю издеваться. — А я думал, это ваше обычное состояние.

Достаёт из кармана зеркальце и смотрит на себя критически.

— Обычно я ещё и под дурманом, — заявляет она в манере своей дурацкой игры. — Но вчера была другая миссия.

— Собирайтесь — и чтоб духа вашего тут больше не было, — повторяю уже резче — хватит тратить моё время на всякие глупости!

— Вообще-то я хлопочу о счастье вашего сына... — говорит она не очень уверенно, свешивая с кровати ноги в рваных чулках.

— И как успехи?! — весь мой вид должен указать ей на жалость положения, в котором она находится, но эту девчонку, кажется, ничем не проймёшь.

— Вот не надо так брови изгибать! — она жеманно потягивается, а потом быстро допивает антипохмельное. — Я в процессе. Не все выходит с первого раза.

— Кто бы сомневался, — закатываю я глаза, но она и не думает смущаться.

— Когда Драко пригласит меня на свадьбу, тебе придётся признать, что ты неправ, Люциус, — и она грозит мне пальцем.

— Забудьте о фамильярности! — взрываюсь я, не выдерживая её пьяной наглости. — Вы просто алкоголичка. Что может у вас получиться, когда вы постоянно под чем-то?!

Кажется, меня занесло, но с этой особой не так-то легко остановиться вовремя.

— У меня есть деньги и связи, — уверенно заявляет она.

Сейчас Грейнджер очень похожа на трехлетнего Драко, который полагал, что может требовать почтительного к себе отношения от чужих эльфов на этом же основании.

— Скоро все забудут, кто вы, — назидательно говорю я. — И тогда можете забыть о "связях". А деньги утекают очень быстро. Особенно если тратятся на фальшивую реальность.

— Поучаете, папочка? — Грейнджер встаёт на ноги, чуть пошатываясь.

— Вот ещё! — фыркаю я, хотя её тон задевает. — Просто убирайтесь, мисс Грейнджер.

— Как скажете...

Но вместо того, чтобы выполнить моё требование, гадкая девчонка избавляется от чулок.

— Что вы делаете?! — неужели я начинаю нервничать?!

— А что? — платье её падает на пол, и вот я уже не хозяин положения в собственном доме.

— Немедленно верните ваши тряпки на место! — рявкаю я, почти как Снейп на уроке.

— Тебе не нравится моё тело? — с вызовом бросает она, а я и сам не понимаю, почему так завёлся. — Не думал же ты, что я уйду, не сходив в душ?

Щеки пылают, с какой стати они, Мерлин всемогущий, пылают?!

— Вам не удастся соблазнить меня! — как же фальшиво звучит мой голос... — Я вам не мальчишка!

— Да что ты говоришь! — переходит она уже в открытое наступление. — Не мальчишка?! Спать с малолетками — это так по-взрослому!

— Не вам меня судить, — тяжело вздыхаю я, отступая к двери. Хочется ослабить воротничок.

— А что если именно мне?! — вдруг говорит Грейнджер хищно. Её глаза превращаются в щелки, словно она готова тут же вцепиться мне в глотку.

— Много на себя берете, мисс, — возбуждение сменяется рассудительностью. — Я давно ответил за все по закону. И наденьте вы уже платье.

Она лишь презрительно фыркает. Какая же сильная личность...

— Перед законом?! — отступает на шаг, упирая руки в бока. — Серьезно?! А что есть закон? Кто это? Безликий, слепой дементор! Вот кто это! — потом она переводит дыхание и поднимает с пола платье. — Ответьте перед Гарри! Передо мной! Перед каждым, кто пострадал из-за вашего эгоизма и спеси!

Она бушует, как ураган, но я чувствую, что Грейнджер готова заплакать.

— Вам действительно станет легче, если я позволю вам сделать со мной то, что описано в вашей книжке для магглов? — спрашиваю я тихо, чтобы хоть как-то успокоить эту фурию.

— Может быть. Не знаю, — колюче отзывается она, но кризис, похоже, миновал.

Расправляю плечи, стараясь выглядеть максимально весомо.

— А я знаю. Не станет, — говорю я твёрдо: уверен на все сто. — Ваша проблема не во мне. Она у вас в голове. И если вы не прекратите убивать себя, то совсем скоро сдохнете самостоятельно под забором.

Грейнджер смотрит на меня исподлобья.

— Это не ваше дело. Никто не смеет указывать, как мне сдохнуть, — теперь она тоже старается выглядеть весомо. — Тем более что я давно мертва.

Кашляю в кулак, не в силах сдержать усмешку.

— Как это по-детски, — не хочу поучать, но ничего не могу с собой поделать. — У вас вся жизнь впереди. Идите и живите! Вы пережили то, что пережили. Но вы это пережили. Вдумайтесь: пережили. Война в прошлом, — я закрываю глаза. — А вы здесь. В моем доме. И я принимаю вас и отпаиваю антипохмельным. Вы победили. Зачем разрушать себя?!

Последняя мысль даётся нелегко, но глупо было бы не признать очевидное.

— Не победила, — возражает она упрямо, и я настораживаюсь. — Я ещё не победила. Вы знаете, мистер Малфой, я сначала и сама не понимала, зачем вы нужны мне, но теперь все как на ладони: вы все ещё считаете меня человеком третьего сорта, жалкой грязнокровкой, переспать с которой ниже вашего достоинства. Это не победа. Это лишь оттягивание конца на время. Пока на ваше место не придёт кто-то посильнее, кто-то, кто сможет продолжить то, что не удалось Волдеморту. И не надо морщиться! Его звали так!

Она снова заводится, а я чувствую себя усталым и разбитым.

— Даже если вы правы, раздавите меня, — возвожу руки к небу, словно сдаюсь. — Но это не решит вашу проблему. Я не единственный, кто так думает. Уйду я — появятся другие.

Грейнджер смотрит на меня серьезно: разговор интересен ей.

— Вы — авторитет, — произносит она задумчиво, давно забыв о том, как называла меня по имени. — Поверженный, но все ещё не побеждённый. Смотрят на вас. Вы — рупор, — она шмыгает носом. — Вы были левой рукой Волдеморта. Если мне удастся справиться с вами...

— Вы слишком высокого мнения обо мне, мисс Грейнджер, — странно, но я не лукавлю сейчас. Мои нынешние связи крутятся в другой сфере, и её обвинения даже кажутся нелепыми.

— Не пытайтесь обвести меня вокруг пальца! — рычит она, как пантера, готовая к прыжку, и я передергиваю плечами:

— Слушайте, я не буду делать то, что вы от меня хотите, — остался последний аргумент. — Я чист. Принудите меня — и я засужу вас. Повторяю последний раз — вон из моего дома!

И я быстро покидаю комнату, громко хлопнув дверью. Кто бы знал, скольких сил мне стоил один этот короткий разговор...