Слишком много слов

18. Люциус. Четверг

Я стою перед окном в своём кабинете и смотрю вдаль. Это странно, но вместо того, чтобы опасаться, я недоумеваю: Грейнджер медлит. Ходит за моей спиной туда-сюда, изводя ожиданием. Мне кажется, что она внимательно рассматривает мою спину и задницу, думает о чем-то. Шестым чувством ощущаю — не о том, о чем стоило бы фантазировать в такой момент.

— Я могу уже повернуться? — не выдерживаю давления, но Гермиона непреклонна:

— Нет, Люциус, — отрезает она как-то нервно. — Стой и жди. Я ещё не готова.

— К чему? — искренне удивляюсь я, не решаясь все же ослушаться ее.

— Узнаешь, — выдыхает она резко и, судя по стуку каблуков, отходит ненадолго к двери, а потом опять возвращается.

Облизываю губы: ожидание томительное, но скорее приятное. Сейчас она что-то придумает. Фантазерка...

Ее рука так внезапно сжимается на моих волосах, что я почти вздрагиваю, сглатывая отчего-то. Грейнджер тянет за волосы, и я послушно опускаюсь на колени, ощущая знакомое покалывание в паху.

Все ещё смотрю в сторону окна, но теперь вижу, в основном, широкий подоконник и украшающую его золотую фигурку павлина.

Грейнджер отпускает мои волосы и шумно вздыхает. Потом кладёт руки мне на плечи и сжимает их посильнее, словно собирается делать массаж.

— Ты хочешь меня, Люциус, — шепчет она скомканно, и ее волнение передаётся мне. Гермиона вообще волнующая, и это сводит с ума.

— Хочу вас, мисс Грейнджер, — подтверждаю тоже шепотом, застыв в предвкушении.

Внезапно Гермиона отходит: снова слышу стук ее каблуков по полу.

— Поворачивайся и ползи ко мне, — говорит она рвано, и я выполняю этот приказ, наслаждаясь все ещё новым для меня ощущением зависимости от прихоти этой девчонки. С Нарциссой мы не играли ни во что подобное. Ни с кем не играли. Зря, наверное.

Гермиона сидит на широком диване, ее ноги разведены, и я отлично вижу, что трусиков на ней нет.

— Никогда не носите белье, мисс Грейнджер? — мурлычу я, подползая ближе. Знаю, что будет дальше, и, признаться, очень хочу этого.

— Как знать, — отвечает она и жеманно поводит плечами. Этот жест заводит меня не на шутку.

Приближаюсь к ней и, не дожидаясь указаний, занимаю удобную позицию между ее ногами и медленно начинаю покрывать поцелуями внутреннюю сторону ее бёдер, продвигаясь все выше и выше. Грейнджер не останавливает меня, и я делаю вывод, что она довольна. Когда она разводит ноги ещё шире, я перехожу из наступления в атаку — начинаю активно работать языком, стараясь проникнуть как можно глубже, но в то же время не забывая о клиторе.

Она стонет и притягивает меня за волосы ещё ближе, и я почти задыхаюсь, но лишь распаляюсь сильнее от этого, продолжая неистово лизать ее, наслаждаясь вкусом ее соков.

Кажется, Грейнджер вот-вот кончит, и я доволен собой. Особенно остро ощущаю гордость, когда она начинает стонать, подаваясь вперёд, на меня, хотя я и так уже слишком близко...

Одна рука моя упирается в пол, а другая устремляется к паху, и я начинаю гладить свой член через брюки, и это кажется недозволенным, а потому ещё более приятным.

Внезапно Грейнджер отталкивает мою голову и быстро сводит ноги, ухмыляясь коварно.

— Доверяешь мне, Люциус? — спрашивает она, тяжело дыша, и внезапно такой поворот напрягает меня.

— До... до определенных пределов, — осторожно отвечаю я, и она кивает, поднимаясь на ноги.

— Тогда пей, — указывает на бокал, стоящий на столе. Вероятно, она поставила его сюда, пока я пялился в окно по ее же указанию.

— Что это? — я хмурюсь, хоть и стараюсь не показать замешательство.

Гермиона заставляет меня хотеть ее неистово, но что дальше? Где заканчивается ее свобода и начинается моя?

— Не бойся, я не отравлю тебя, — произносит она так, что я понимаю: лучше бы в бокале был яд.

— Не буду пить, — поднимаюсь на ноги и сажусь на диван, вытягивая затёкшие уже ноги. — Говори, что ты задумала. Иначе ничего не будет.

Мой тон слишком суровый, слишком покровительственный, и Грейнджер задумывается.

— Хорошо, — говорит она наконец, прикусывая губу. — Можешь не пить. Тогда просто раздевайся, Люциус. Хочу увидеть тебя без одежды.

— Как пожелаете, мисс Грейнджер, — я склоняю голову в несерьезном поклоне и улыбаюсь. Все ещё не доверяю ей, но спешу выполнить это указание. Потому что хочу — хочу Гермиону Грейнджер.

Избавляюсь от одежды и наслаждаюсь тем, как она смотрит. Желание в ее глазах такое чистое, неприкрытое, почти животное, что я буквально таю. Нарочно дразня Гермиону, словно невзначай касаюсь стоящего члена, бедра...

— Инкарцеро! — резко бросает Грейнджер, выхватывая палочку, и я понимаю, что слишком рано расслабился. Мои руки взлетают ввысь, зафиксированные магическими путами, которые тянутся к потолку. Приходится встать на цыпочки, и это положение смущает и напрягает немного, потому что непонятно, что последует за всем этим дальше.

— Тебе удобно? — фальшиво интересуется Гермиона, плотоядно осматривая свою добычу... или жертву... Начинаю нервничать, но не подаю вида.

— В-вполне, — кротко отвечаю я, отмечая, что мое возбуждение никуда не девается, а, наоборот, усиливается и от положения, в котором я нахожусь, и от ожидания чего-то неизвестного.

— Отлично, — провозглашает Гермиона, облизывая губы. — Тогда мы поступим следующим образом. Я буду спрашивать, а ты — отвечать. Если ответ не понравится мне, я буду шлепать тебя или.. или ещё что-нибудь... здорово, правда?

— А если мне не нравится такая игра? — уточняю я настороженно, ощущая себя проигравшим.

— У тебя нет выбора, Люциус, — и Грейнджер зачем-то стягивает водолазку, под которой предсказуемо нет белья. Я шумно выдыхаю, созерцая ее обнаженную грудь, на которую ложатся три нитки красных бус, и ее соски, напряженные до предела. Все это говорит о том, что вопросы Грейнджер вряд ли будут носить информационный характер...

Вздыхаю с облегчением.

— Кто лидер организации, которую ты финансировал?

Облегчение мгновенно улетучивается, уступая место настоящему напряжению, и отнюдь не сексуальному.

— Это конфиденциальная информация, — серьезно говорю я и тут же получаю смачный удар по заднице, отчего дергаюсь и вскрикиваю. — Мисс Грейнджер!

— Это неверный ответ, Люциус, — в ее голосе появляются стальные нотки. — Не думал же ты, что сможешь купить меня так просто?

— Я не покупал вас, мисс Грейнджер, — тихо, но твёрдо говорю я, потому что это правда. — Я действительно разорвал с «Просветлёнными» все связи, потому что желаю быть с вами — на ваших условиях, заметьте. Но не требуйте от меня слишком многого.

— Это не слишком, — возражает она серьезно, подходя вплотную. — Это в самый раз. Это — моя цена...

С этими словами Грейнджер прижимается своим телом к моему. Она так головокружительно близко, что безумно хочется войти в неё, но сейчас она главная, и в ее планы входит что-то другое.

— Так кто их лидер? — шепчет Гермиона настойчиво, прикусывая мой сосок.

— Стоит мне сказать, и вы найдёте способ привлечь этого человека к ответственности, но на самом деле он не делает ничего незаконного. Организация зарегистрирована в Британии и действует в соответствии с указом Министерства Магии...

— Неверный ответ, — и Грейнджер кусает мой сосок так, что на глаза наворачиваются слезы.

— Ты считаешь, что то, что они делают, хорошо для Британии, — Гермиона отступает и усаживается на столе, призывно разводя ноги. — Поэтому покрываешь их. А значит, я для тебя по-прежнему лишь грязнокровка. И тогда...

— Я отказался финансировать их деятельность именно потому, что вы больше не «грязнокровка» для меня, мисс Грейнджер, — закрываю глаза ненадолго, стараясь отвлечься от боли. — Но мне кажется, что если бы они получили несколько мест в Визенгамоте, польза для магической Британии была бы...

— Польза?! — Грейнджер соскакивает со стола и, сжав руку в кулак, бьет меня в грудь. — Ты хочешь, чтобы организация, выступающая за чистоту крови, оказалась в Визенгамоте?! И ты думал, я спущу такое на тормозах, лишь бы раздвинуть перед тобой ноги?!

Удар несильный, скорее колючий, будто она собирается уйти от меня, и вдруг становится горько.

— Я хочу быть с тобой, — тихо повторяю я, наблюдая за тем, как член опадает вместе с улетучивающимся возбуждением. — Но я не могу предать людей, чью позицию разделяю. Точнее, я не хочу этого делать. Прости, Гермиона.

— Я... я понимаю, — она опускает голову и, не глядя на меня, натягивает водолазку прямо на бусы. — Но вы сказали, что «Просветленные» — законная организация. Значит, не составит труда выйти на ее лидера. Я все равно найду способ уничтожить их, и вы уже помогли мне в этом, принеся на блюде документы, мистер Малфой. Приятно...приятно было провести... — она сглатывает, видимо, сдерживая слезы, — провести с вами время. Вы ведь всегда получаете то, что хотите. Надеюсь, вам не составит труда выпутаться и из этой... ситуации.

Гермиона машет рукой, напоминая мне о том, что я все ещё связан, и быстро выходит, оставляя после себя ощущение пустоты.

Ещё какое-то время я продолжаю практически висеть на руках, размышляя над ее словами. Ей мало меня самого — Грейнджер нужно, чтобы я отказался от своего мировоззрения. Ее цель уничтожить не «Просветленных» — ей необходимо уничтожить меня. Подчинить себе полностью, морально и физически.

А что взамен? Сексуальное удовольствие? Или гриффиндорская преданность маленького сердца?

Зову эльфа и приказываю освободить меня. Запястья сильно болят, наверное, с непривычки. А в висках стучат слова Грейнджер. Подхожу к столу, нюхаю бокал... Скорее всего, там Веритасерум.

Рассеянно выливаю его в камин, глядя, как жидкость окропляет поленья, как вдруг понимаю: настоящая цена — это душа Грейнджер. Возможно, уже сейчас она пьёт где-то, может быть, даже в компании Драко. А может быть, жуёт белладонну или сидит в одурманенной комнате одного из клубов...

И если помедлить ещё немного...

Быстро одеваюсь, выхожу к воротам и аппарирую, ругая себя за то, что мне не все равно.