Бьёрн Магнуссон

— Кого мне искать? Как?

— Бьёрн Магнуссон... Просто войди… в зеркало...

Картинка лопнула, как упавшее на камень стекло, и Геллерт, в который раз, потерял себя.

В течение нескольких недель Гриндевальд исступлённо пытался вновь увидеть этот сон, шептал имя мальчика, но у ничего не получалось. И только когда он почти забыл тот разговор, Гриндевальд вновь оказался в комнате с зеркалом.

Чуть не проснувшись от вспыхнувшей надежды, Геллерт тем не менее сумел взять себя в руки и, больше не сомневаясь, шагнул в мерцающий туман за зеркальной рамой. В этот раз он оказался в библиотеке и даже почувствовал запах старинных книг. В глубине за хорошо освещённым столом сидел светловолосый мальчик двенадцати лет и читал манускрипт.

— Ты Бьёрн Магнуссон? — выпалил Геллерт, и даже сам поразился истерично прозвучавшему голосу.

Мальчик удивлённо поднял голову и только сейчас заметил Гриндевальда.

— Как интересно, — подросток внимательно разглядывал одетого чуть ли не в саван заросшего седого старика. — Здравствуйте, сэр. Я думал, что в моих снах могу видеть только давно почивших предков. Но вы, как мне кажется, пока ещё живы. Не подскажете, как вы здесь очутились?

— Я хочу умереть, — неожиданно для себя признался Гриндевальд. — Я почти тридцать лет провёл в каменном мешке, в горах. Магия тюрьмы не даёт мне сдохнуть, пока я не передам знания кому-то с родной кровью.

— Тюрьмы? — ещё сильнее удивился подросток.

— Да. Которую я сам построил на пике своего могущества, — переступил босыми ногами по холодному полу узник Нурменгарда. — Меня зовут Геллерт Гриндевальд, кстати. Я — бывший тёмный лорд, шайсе, — его губы искривились в ироничной усмешке, потерявшейся во всклокоченной бороде.

Бьёрн вспомнил разговор с гоблином, когда тот рассказывал, что у него два живых родственника. И если с Батильдой Бэгшот, Магнуссон собирался встретиться в августе, то про Гриндевальда предпочёл просто забыть. Ведь не вытащить его из тюрьмы, ни даже как-то связаться, он в свои одиннадцать лет, вряд ли смог. Поэтому внезапное появление во сне этого заросшего седого старика в лохмотьях, стало для Бьёрна сюрпризом.

Вообще, он до этого думал, что обучающие сны — это полностью влияние артефакта, который находился у него в груди. А то, что камень вообще там есть, Магнуссон узнал чуть ли не в первом же сне, от убелённого сединами старца, который представился одним из его далёких предков. Этот пращур, как раз и создал артефакт, пожертвовав для этого жизнью в ритуале.

После того разговора Бьёрн задался целью тоже освоить артефакторику, слишком невероятные вещи рассказывал предок. К сожалению, пока не получалось найти учителя, а сны не спешили раскрывать что-то об этом искусстве. Во снах его учили выживать. Видимо, такие знания были более приоритетны. А сегодня во сне появился совершенно другой человек, который точно не являлся частью артефакта. Более того, он был живым.

Поэтому Бьёрн чуть не начал приплясывать от нетерпения, торопясь задать сотни вопросов. В конце концов, если верить тому, что он прочитал про этого мага. Гриндевальда не зря называли величайшим тёмным лордом двадцатого века. Бывший тёмный лорд точно хорошо разбирался в колдовстве, а Магнуссон хотел стать сильнее. Это почти маниакальное желание, было навязано магией и интуицией. Иногда Бьёрну снились большие песочные часы, в которых неумолимо сыпался песок. Каким-то чутьём, Магнуссон ощущал, что это время, которое у него осталось, прежде чем его найдут те, кто убил родителей. Вряд ли эти люди не попробуют закончить то, что начали. Бьёрн не знал, откуда ждать удар, и пытался подготовиться как можно лучше.

— Значит, вы хотите умереть, а для этого должны мне передать свои знания? — переспросил Бьёрн. — А вы в артефакторике разбираетесь?

Геллерт внезапно стал замечать, что по мере разговора с мальчишкой, его состояние меняется. Начали сами собой укорачиваться волосы, ветхая одежда становилась всё более новой, а на ногах появилась обувь. В теле просыпалась сила, и он впервые за много лет почувствовал магический источник.

— Как ты это делаешь? — изумлённо вытаращился Геллерт на мальчика, ощупывая гладкое лицо. В последний раз он так хорошо себя чувствовал ещё в Париже, когда выступал перед волшебниками с пламенной речью.

— Мы же в моём сне сейчас, — пожал плечами Магнуссон, — а здесь я устанавливаю правила. Мне захотелось увидеть вас таким, каким вы были до того, как попали в тюрьму.

Бьёрн взмахом руки создал отличное мягкое кресло возле своего стола и кивнул на него Геллерту.

— Присаживайтесь, герр Гриндевальд. Я читал про вас книги, но историю всегда пишут победители. Мне будет полезно узнать вашу точку зрения. А потом расскажете, что это за наследство такое, что вы хотите мне передать.

Геллерт про себя удивился разумности подростка и уселся в кресло, настраиваясь на долгий разговор. У него было достаточно времени, чтобы по многу раз прокрутить свою жизнь и понять, где он ошибся.

— Гордыня всему виной, Бьёрн, — через какое-то время закончил Гриндевальд. — В погоне за могуществом мы, как говорят простецы, теряем берега. Мне и моим людям казалось, что нет никого лучше и сильнее нас. Но когда весь мир объединился против нашей идеи, мы потерпели поражение. И даже сильнейшая на свете волшебная палочка, мне не помогла.

— А что за палочка? — заинтересовался Бьёрн.

Гриндевальд рассказал ему историю о трёх братьях, оказавшуюся далеко не сказкой. Указал, что проиграл Бузинную палочку на дуэли с лучшим другом. А в конце поразил Бьёрна тем, что этим человеком был Альбус Дамблдор.

— Великий светлый волшебник Англии — ваш друг детства? — обалдел Бьёрн. — Я видел в его руке эту палочку.

Геллерт горько скривил губы и снова выругался.

— Да, Дамблдор и есть причина того, что я провёл эти годы в тюрьме. Теперь я думаю, лучше бы он меня убил. Палочка невероятно могущественна, но Альбус не способен использовать и половины её мощи.

— Почему? — удивился Бьёрн.

— Я это понял уже потом. Чтобы палочка слушалась нового хозяина, старый должен быть мёртв. Я украл её в своё время у болгарского мастера Григоровича, но он не являлся её хозяином. Я смог подчинить её, и палочка меня признала. Но Альбус меня всего лишь победил на дуэли, а не убил. Да и то, дуэль была не совсем настоящей. Поэтому я до сих пор являюсь истинным хозяином артефакта. Только моя смерть позволит заново привязать эту могущественную палочку. Не зря наш род традиционно был силен в артефакторике и тёмной магии.

— Значит, вы сможете научить меня создавать артефакты? — искренне обрадовался Бьёрн, тут же отбросив мысли о палочке.

— Конечно. Я постараюсь передать тебе все свои знания, а это не только артефакторика, — криво усмехнулся Гриндевальд. — У тебя здесь лишь библиотека или есть где заниматься магией?

Тут узник скривился, но всё же продолжил говорить:

— Сразу имей в виду. Для колдовства я смогу использовать лишь ту магию, что даёшь ты. Поэтому, как только почувствуешь усталость, занятие прекращаем. Чем бы в этот момент мы ни занимались. Время во сне летит намного быстрей, так что я надеюсь, передача знаний и их отработка надолго не затянется, хватило бы магии. В следующий раз я проверю, что ты уже умеешь, составлю план обучения и начнём.

Бьёрн сосредоточенно выслушал Геллерта и… проснулся. В этот момент далеко в Альпах пришёл в себя и Гриндевальд. Хорошо, что сейчас его не видел никто. Таким довольным он не чувствовал себя с тех пор, как похитил Персиваля Грейвса, чтобы занять его место.