Синдром отличника

Глава 2

Вы говорили:

Нам пора расстаться,

Что вас замучила

Моя шальная жизнь,

Что вам пора за дело приниматься,

А мой удел —

Катиться дальше, вниз.

С.А. Есенин

Впоследствии Регулус пришёл к выводу, что всё безумие, случившееся после его возвращения домой в тот вечер, стало следствием его кошмарного душевного состояния. Так он решил позже, а тогда не мог ни решать, ни приходить к выводам. Хотя никто не мешал ему это делать. Регулус очень редко оказывался дома один, и в этот раз был как никогда рад такому стечению обстоятельств. Почти два часа он не мог не то что прийти в себя, но даже притвориться, что он в порядке.

И надо ли было притворяться? Может, стоило рассказать всё родителям?

Представив, какое лицо будет у матери, когда за чаем в их старинной гостиной, среди тончайшего фарфора, древнейших гобеленов и чопорных фамильных портретов, любимый младший сын начнёт распинаться на тему пожаров, оборотней и жутких тёмных проклятий, любимый младший сын понял, что у него никогда не повернётся язык.

Служение Тёмному Лорду воспринималось в семье как высшая честь, и кузина Белла отзывалась о Лорде с неизменным восторгом. Правда, Белла всегда была немного с приветом... Неужели это и впрямь она сопровождала сегодня Сивого? Их умненькая, бойкая на язычок Белла, самая яркая из трёх красавиц-кузин? Никто и никогда не сказал бы про Беллу, что она не леди. Но... леди — и оборотень, раздирающий людей в клочья?

Скорее Регулус готов был признать, что он чего-то недопонимает, раз ощущает себя так, будто попал в плохую компанию. Прежде он никогда в такие компании не попадал, и не был уверен в правильности своих суждений, но ничего не мог поделать с желанием немедленно вымыться.

Не помогло. Выбравшись из антикварной ванны, взгромождённой на двух серебряных василисков, Регулус долго стоял перед высоким в пол зеркалом в потемневшей, увитой змеями раме. Он никак не мог унять дрожь и упорно не одевался, чтобы списать эту дрожь на холод. И ждал, пока сам в это поверит. Пока в тёмно-серых глазах, через которые на него глядело всё благороднейшее и древнейшее семейство, перестанет плескаться страх, норовя хлынуть через края, как вода из ванны. Но на данный момент всё семейное древо заслонял покрытый гусиной кожей мальчишка, не примечательный ничем, кроме Тёмной Метки. И ещё одной метки в виде синяка на левой скуле (сейчас же свести Эпискеем, чтобы мать не заметила).

Без синяка картина не намного улучшилась. Смотреть в зеркало было противно, но Регулус заставлял себя. Мальчишка должен был исчезнуть и уступить место наследнику рода. Слуге Лорда. Тому, кто вправе, и должен, и будет решать судьбу Магического Мира. Регулус Арктурус Блэк... Ну же! Регулус Арктурус Блэк. Лучше умереть, чем потерять себя в страхе.

А ведь его могли убить уже сегодня.... Детство кончилось — его могли убить. Бесславно и позорно. Или посадить в Азкабан за нападение на маггловскую больницу. Наверняка, у сурового Грюма был припрятан где-нибудь в кустах его легендарный сундук. У этого сундука, по слухам, не было дна. И ещё никто не выбрался из него, чтобы вернуться к Лорду.

Но ладно бы Грюм! Стычки с аврорами случались и раньше. А в последнее время — ещё и с загадочным Орденом, который непонятно где базировался и непонятно, кем управлялся. Развели травлю на прогрессивные веяния! Инквизиция в рядах волшебников. Орден — это надо ж подумать! Двадцатый век на дворе!

Он закусил губу и стал одеваться — всё равно в процессе возмужания не удавалось продвинуться дальше Регула. Цельная картина не выстраивалась. Казалось, что даже отражение в тёмной раме распадается на несвязанные осколки. И мысли неудержимо разбегались сразу в несколько сторон. Хотелось просто накрыться с головой одеялом и отключиться, но отправляться спать так рано было не принято — распущенность. Положено было даже дома ходить в мантии, а если устал, сесть в гостиной и читать книжку. Ложиться — только, если болен. Тогда вызовут семейного колдомедика.

Но Регулус не чувствовал себя больным. Он чувствовал себя очень несчастным и, не зная, куда себя деть, блуждал по дому, как неприкаянное привидение. Если б он сделался привидением, он остался бы в этом доме. Среди изученных до каждой нитки ковров и зачитанных до каждой строчки фолиантов. Пока же, слоняясь по комнатам, он мог хоть немного успокоиться и подумать. Или укачать совесть.

Договориться с совестью становилось всё труднее, зато и пробуждалась она всё реже. Сегодня, например, расшалилась. Потому что сегодняшний налёт на больницу с пожаром и оборотнями очень походил на средневековье и, если честно, превосходил жестокостью инквизицию. Если честно. Честность — не главная добродетель в Слизерине, но объективность надо сохранять. Иначе утратишь здравомыслие. А объективно, авроры — слуги закоснелого министерства — сами лезли на рожон. Как и чокнутые фанатики-орденцы. И мешали гармоничному построению нового Магического Мира.

Но ведь магглы ничему не мешали! Понятно, что их надо держать отдельно от волшебников, но не жечь же!

При таких небезопасных размышлениях Регулус зажимал себе рот ладонью. Он боялся даже мысленно усомниться в Лорде, а уж если бы такое вырвалось вслух! Слова, говорят, материальны. Временами ему чудилось, что Метка на руке слышит абсолютно всё. Но дело было не только в Метке. Начни сомневаться — и сойдёшь с ума от ужаса.

Да разве можно сомневаться в Лорде? Разве верность его учения не доказана всей историей Магического Мира и новыми головокружительными успехами? Раз больницу сожгли, значит другого выхода не было — Лорд не станет раскрывать весь свой план каждому слуге. Они должны верить, и всё. Верить, и всё. Но на деле это оказалось совсем непросто...

Толстый ковёр в коридоре привычно приминался под ногами, старик Финеас привычно обменялся с ним приветствиями, дверь в гостиную открылась с привычным скрипом. Старые уютные стены, шкафы с грудами диковинных артефактов, которые все дети — и брат, и кузины — тайком изучали в детстве. И именно Регулус всегда предупреждал, что это запрещено и опасно. Он, и ещё иногда Цисси... Почему Цисси, как и Белла, не приняла Метку? Люциус ведь принял!

Одна из немногих вольностей, которую Регулус позволял себе в отсутствие родителей — сидеть перед камином прямо на полу, а не в кресле. Забытая им книжка и сейчас лежала на ковре. Регулус даже попробовал к ней вернуться, но, похоже, пока его не было, кто-то перевёл все страницы на незнакомый язык. Глаза соскальзывали со строчек, и смысл прочитанного тёк мимо сознания. Сегодня Регулус во многом не находил смысла. Он даже поплакал немного, но и это не помогло. Вот уж не думал, что взрослеть будет так трудно! Регулус считал, что он уже взрослый. Тогда почему Белла может, а он нет?

Должно быть, он просто слишком мягкотел и труслив. Ведь всем известно — революции без жертв не обходятся. А в жертвах виноват Министр Магии. Он должен был сразу понять, что лучше для магического сообщества, и передать власть Тёмному Лорду. И не было бы никаких пожаров и стычек.

А там, в больнице, наверное, и дети были...

Забыть, забыть, забыть! Отрешиться и не думать.

А если завтра пошлют куда-то ещё?! Ведь он больше не сможет сказать себе, что ни о чём не догадывался. Да если б и догадывался, что с того? Люциус вот знал и пошёл! А он что, не пойдёт? Сбежит? С Меткой на руке?! Невозможно.

Регулус обхватил голову руками, зажал уши, закрыл глаза. Как же он влип... Как с ним могло такое случиться? Только не с ним!

Нет! Служить Лорду — великая честь! Это единственное, чему стоит посвятить жизнь. Он просто не всё понимает. Но он же чувствует, чувствует, что находится на самом гребне очистительной волны, которая заново выстроит и оживит загнивающий Магический Мир...

А он точно загнивал? Регулус застонал в отчаянье. Он совершенно запутался и боялся, да, боялся соскочить с такой высокой волны. Это было не только смертельно опасно, но и недостойно. Все поймут, что он испугался...

Да и как соскочишь?

Он поднялся с ковра и начал метаться по гостиной, натурально ломая руки. Сбежать в Орден? Но от Метки, говорят, не укроешься, и наверняка Тёмный Лорд покарает предателя, как... предателя. Регулус в этом не сомневался, хотя и не знал, каким будет наказание. Потому что не слышал ни о каких предателях. Неужели он станет первым?! Нет, только не это! Родители уже достаточно хлебнули горя со старшим сыном.

Не лучше ли самому пойти к Лорду и честно сказать, что он больше не может, не хочет и не будет?

Замерев перед огромным во всю стену выцветшим гобеленом, на котором висели по веткам Блэки-Блэки-Блэки, Регулус представил себе, как будет выглядеть его просьба об отставке, и понял, что умереть намного, намного легче, чем пережить такое унижение. Чем знать, что его имя будет выжжено из семейной истории. В прямом смысле слова выжжено — на месте Сириуса уже красовалась дырка, и на месте некоторых других Блэков тоже. Тёмные, позорные пятна. Нет.

Он уже затворил за собой двери гостиной, а ветвистый рисунок на гобелене всё ещё стоял перед глазами. Регулус помнил его наизусть — каждое имя, и каждую биографию, даже тех, выжженных. Нет, только не с ними! Тем более, что Хозяин может не согласиться, разгневаться, и толку всё равно не будет, а будет одно бесчестие. Бесчестие и бесчестие... куда ни кинь.

А если Тёмный Лорд решит, что его нельзя отпускать, что он чересчур много знает?! Ведь семье Блэк было оказано такое доверие! Регулуса могут запереть свои же — не в Азкабан, но в какое-нибудь похожее место. Где-то ведь держат пленных авроров! А это ударит по всей семье. По чести семьи уж точно.

Стало быть, умереть. Регулус споткнулся посреди коридора, словно запнувшись о незримый порог, за которым кончается всё. Раз — и ты только призрак. Чтоб убедиться, что этого ещё не случилось, он даже приложил ладонь к отчаянно бьющемуся сердцу.

Умереть. Но он нисколько не хотел умирать! Совсем не хотел. Он никогда не понимал такую рефлексию — беситься с жиру! Он молод, он здоров, у него есть всё — имя, состояние, любящая семья... Он окончил Хогвартс с отличием, ему открыты все дороги, и Лорд благоволит к нему, во всяком случае, уважает древнее имя... И что, пойти и напиться яду от всего этого?

У матери в комоде, под замками и чарами, стояло несколько флакончиков, доставшихся ещё от прабабки. Регулус знал про них, но не мог поверить, что всерьёз помышляет о самоубийстве. Как так получилось, что при всём, что у него есть, жить стало совершенно невозможно? И неужели он такой трус? Нет, при других обстоятельствах он смог бы покончить с собой, правда! И магглов действительно было жалко, но... Но они ведь уже пострадали, и этого не воротишь! Может быть, Тёмный Лорд больше не будет давать такие задания? А когда даст, тогда и придёт время... подумать. О Мерлин, что будет с матерью!

В отчаянье он уселся прямо на ступеньку лестницы, что тоже категорически запрещалось. Да какая уже разница? Если он отравится, то превзойдёт в безумстве даже Сириуса. Почему всегда так — Сириус делает, что хочет, а Регулус — что должен? Вот бы хоть разок поменяться местами!