Ангельское предательство

Глава 5. Очная ставка

Они вошли в огромный зал с невероятно высокими потолками. Все стены здесь были ярко красного цвета, отчего внутри появлялось чувство тревожности. Пол был покрыт идеально чистым черным кафелем, на котором лежали длинные такие же красные ковровые дорожки. В центре зала стоял большой стол из черного камня. Вокруг него располагалось порядка десяти стульев. В остальном же место было пустым.

Три фигуры молча и напряженно выжидали, когда, наконец, портал приведет сюда виновников «торжества». Во главе стола восседал Сатана, лицо его было абсолютно спокойным и строгим. В отличие от него другие две фигуры, одной из которых была Дженнифер, казались куда более напряженными. Сама Блэр нервно перебирала в ладонях кристалл, то сжимая, то разжимая тот. А вот сидящий напротив неё мужчина был Еве незнаком, даже несмотря на вернувшиеся воспоминания.

Это был дьявол, который выглядел более человечно, чем Райнхард и его отец. Его кожа была сероватого оттенка, оттого казалась не такой выделяющейся. Он не отличался мускулистым телосложением, зато был высокого роста. Голову его венчали небольшие рога, но крыльев за спиной не было. Вместо какой-либо брони подобной той, что скрывала тело повелителя ада, этот мужчина был одет в длинную черную мантию. Как только Ева с Райнхардом вошли, серокожий дьявол вздрогнул и поднял на девушку странный взгляд, в котором читался немой непонятный вопрос.

Наследники прошли до стола в полной тишине. Райнхард отодвинул стул, приглашая Еву сесть прямо напротив Сатаны, дабы она венчала стол с противоположной от него стороны.

— Эбнер?* — произнес, наконец, Райнхард, поднимая на третьего дьявола вопросительный взгляд.

Внутри у него появилось плохое предчувствие. Происходящее здесь вдруг показалось судом, а «дядя» должен был, по всей видимости, стать главным свидетелем. Ведь именно у него Октавия украла шкатулку тишины, когда брат задумал совратить Еву, дабы лишить ту сил.

— Рад видеть. — негромко, сухо ответил Эбнер, кивая Райнхарду.

А после взгляд его снова уставился в стол. Лишь изредка он поднимал его на Дженнифер и будто бы пытался ободряюще ей улыбнуться.

— Итак, теперь мы можем начать. — раздался громогласный голос Эрхарда, как только его сын занял своё место за этим столом рядом с Евой.

Его цепкий тяжелый взгляд из-под нахмуренных бровей уставился на сидящую напротив смертную девочку.

— Ну что ж, Ева Мерриман, наследница Сифа. — повторил он её же слова с нескрываемой ухмылкой. — Можешь задавать свои вопросы первая.

Очная ставка, иначе происходящее назвать было и нельзя. Ева ощущала себя максимально некомфортно. Она так долго шла ко дню, когда получит все ответы, а сейчас из головы будто вылетели любые формулировки того, что нужно было спросить. Атмосфера в этом зале так и стремилась раздавить всех присутствующих. Казалось, только Сатана, как истинный судья, был неподвластен этому давлению.

— Вы… — неуверенно начала девушка, поднимая взгляд на серокожего дьявола. — Вы мой настоящий отец, да?

Произнести это было сложнее, чем казалось. Однако, сразу как только вопрос спал с её губ, Ева ощутила себя увереннее.

Эбнер ответил не сразу. Он сидел неподвижно, смотря на свои длинные пальцы, что скрестил в замок на столе перед собой. Лишь через какое-то время, не поднимая на девушку взгляда, он негромко произнес:

— Да. — вновь давящая тишина. — Мы с твоей матерью полюбили друг друга, когда она была ещё совсем молода. Дженнифер, будучи наследницей Сифа, часто бывала здесь, как и в раю.

— Нарушение запрета межрасовых союзов — это ужасный проступок. — перехватила Джен, голос которой звучал более уверенно. — Однако на это часто закрывают глаза и подобную связь легко можно скрыть с помощью магии. Ни для кого не секрет, что это правило постоянно нарушается. Вот только такое нарушение от одного из наследников впервые… возымело последствия.

Последние два слова женщина будто бы подбирала с трудом.

— И этим последствием стала я? — с печалью в голосе вмешалась Ева.

— Да. — Джен напряженно посмотрела на дочь. — Но это не значит, что мы были не рады твоему рождению. Именно из-за того, что мы до последнего скрывали мою беременность, а после рьяно защищали тебя, ты появилась на свет. Ведь самым логичным выходом из такой ситуации было бы… — женщина умолкла, будто ей стало сложно говорить.

— Убийство ребенка. — бесчувственно отрезал Сатана. — Если бы тебя было решено умертвить в чреве матери, мы могли бы обо всем забыть, и баланс бы не нарушился.

В это мгновение Ева заметила, как недовольный гневный взгляд Райнхарда уставился на верховного дьявола. Тот же его будто не чувствовал. Словно это презрение только придавало ему уверенности.

— Так или иначе, мы сделали всё возможное, чтобы тебе разрешили родиться. Вот только… — голос Джен окрасился волнением. — Рождение полукровного дитя, которое унаследует силу кристалла — это невероятное преступление против баланса мира. Оно могло привести к ужасной войне и кровопролитию.

— Почему же я тогда жива?

— Есть одна сила, которая могла позволить подобному случиться. — перехватил инициативу Эбнер, что, наконец, решился поднять взгляд на дочь. — Мы с твоей матерью сделали всё, чтобы собрать совет трёх и постараться получить разращение от стороны рая на твоё рождение.

— Совет трёх? — переспросила Ева.

— Совет, в котором принимают участие все три стороны мира, все три наследника. По сути именно этой силой когда-то был создан закон о запрете межрасовых связей. Значит, и разрешить исключение могли именно на таком совете.

— Но подождите. — Мерриман, не понимая, замотала головой. — Дьяволам очень выгодно, если в наследнице Сифа будет течь их кровь. Это ведь автоматически даёт им просто невероятное преимущество в возможной войне. Как же вы смогли договориться с силами рая? Я даже не могу представить, что можно предложить в противовес этому.

Вздохнув, Джен начала отвечать и на это:

— Первым их условием было отдать тебя в приемную семью смертных. Заручившись помощью Эрхарда, мы смогли заключить договор с твоим приемным дедушкой. Его сын должен был жениться на выбранной мною женщине и удочерить тебя. Мне разрешили побыть твоей матерью совсем немного, Эбнеру же и вовсе запретили любое общение, чтобы максимально ограничить тебя от влияния ада. Так или иначе, в итоге я должна была стереть тебе память, навсегда скрыть твои рога и отдать на удочерение. Мне запретили даже лично передать тебе Слезу Авеля в момент твоего совершеннолетия. Всё что я могла — выбрать для тебя заботливую и любящую приемную маму.

— То есть Натали всё знала? — голос Евы задрожал.

— Нет. Она никогда не догадывалась, что я твоя настоящая мама. Мы даже не общались с ней толком, просто учились когда-то в одном колледже. Но я знала, какой она человек.

— Это так неправильно. — растерянно зашептала Ева. — Получается, брак моей мамы… приемной мамы был лишь подстроенной вами иллюзией.

— Есть и второе условие. — Джен с тяжестью в голосе прервала дочь, будто намекая, что волноваться стоит совсем не по этому поводу.

— И какое? — девушка чувствовала, что оно будет гораздо хуже.

— Ангелы согласились оставить такую как ты в живых, только с условием, что через поколение баланс будет хоть как-то восстановлен…

Женщина умолка, поджав губы.

— И как же они себе это представляют? — Ева казалась нервной, ей не терпелось услышать всю правду, а Джен говорила так медленно и растянуто, будто никак не решалась раскрыть все карты.

— Подождите! — резко вмешался Райнхард, ударяя ладонью по столу. — Вы же не хотите сказать, что..?

Мысль, которая родилась в его мозгу, была столь отвратительна ему, что дьявол даже не смог найти слов. Ева с наивным непониманием смотрела то на ужаснувшегося возлюбленного, то на свою настоящую мать.

— Сказать… что?

— Ева, — продолжила, наконец, Дженнифер, опуская взгляд в стол, — дело в том, что ещё с твоего рождения решением совета трёх ты была обязана Рафаэлю, будущему властителю рая. Баланс восстановится, когда вы с ним поженитесь, и у вас родится ребенок. В нем будет течь кровь всех трех миров, и тогда он сможет быть ещё более сильным и независимым хозяином кристалла. Таково было второе условие наследника Авеля — отдать тебя в жены их старшему сыну.

Нет слов.

Совсем.

Ева впервые сполна прочувствовала на себе это состояние. Таких неприятных сюрпризов её та ещё стервозница — судьба никогда не подкидывала. И это учитывая всё, что произошло с ней за последние пару месяцев. Тело онемело, даже моргать было сложно. Эта новость стала сродни пули, которую направили ей прямо в голову. Возможно, этот выстрел не убил её физически, ведь девичье сердечко ещё постукивало из последних сил, но вот для морального состояния такой поворот событий был убийственен.

Растерянный взгляд, полный страха и даже ужаса непроизвольно скользнул на Райнхарда. Тот был в таком же состоянии шока. Ладонь, которой он ударил по столу, медленно сползла, пока и вовсе не опала неконтролируемым грузом к нему на колени. Ева ждала, что он будет кричать и пытаться снова сжечь всё вокруг, но дьявол смотрел куда-то перед собой и, кажется, даже не дышал.

Все молчали. На каждого здесь давил свой груз. На родителей Евы — вина. На неё саму с Райнхардом — непонимание, которое постепенно превращалось в отчаяние. Лишь Сатана сидел с ровным взглядом и просто наблюдал. Он больше не усмехался и не выглядел судьей с раздутым самомнением. Кажется, от столь подавленного вида сына даже Эрхарду стало не по себе.

— Это ведь такая шутка, да? — прерывисто тихо спросила Ева, просто потому что не могла не спросить.

— Боюсь, что нет, дорогая. — голос Джен был пропитан горечью и состраданием. — Именно поэтому я так отреагировала на… — она сделала непроизвольную паузу, посмотрев на Райнхарда, — … на вашу близость, хотя и сама не чиста. Мало того, что вы двое оба наследники своих семей, так ещё и рай может воспринять ваш негласный союз как самое глубочайшее оскорбление. Ведь…

— Ведь я… должна… выйти замуж… за их будущего правителя.

Ева была словно неживая. Её губы двигались сами по себе, никак не меняя при этом выражения лица. Пустота в глазах граничила со взглядом покойника. После каждого слова она делала паузу, будто с трудом давя их из себя. Состояние полной растерянности, когда ты забываешь обо всём мире и непроизвольно сосредотачиваешься лишь на давящем чувстве горя. Оно заполняло душу наследницы постепенно, вытесняя надежду, которая ещё теплилась там. Становилось всё больше и больше. Сдавливало органы, мешало дышать. Попросту сжирало и убивало изнутри.

Что она вообще знала о Рафаэле?

Лишь слышала, как Райнхард снова и снова говорил, что тот — редкостная высокомерная сволочь. Дьявол даже не вдавался в подробности, утверждая, что год рядом с наследником Авеля был для него пыткой, о которой не хочется вспоминать.

Впрочем, какая вообще разница, какой он, этот ангел? Если бы назвали абсолютно любое другое имя, сказав, что теперь он должен стать избранником Евы — ничего бы не поменялось. Плевать кто. Главное, что никто из них не был… Райнхардом.