Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне

— Отступай! — выдохнула она, хотя и осознавала, что Истребитель слишком далеко, чтобы мог её услышать.

Она уже собиралась последовать собственному приказу, когда твердь под ней пошатнулась, едва не сбив её с ног. Ей пришлось сильно постараться, чтобы не свалиться на дорогу, когда та пришла в движение.

— Трахос! — закричала она. — Ему удалось!

Маленет отступила, подняв кинжалы, пока дорога перед ней поднималась, опрокидывая на альвийку гулей, равно живых и мёртвых. Ей пришлось прыгать и уворачиваться от падающих со стен и скатывавшихся с дороги тел. Казалось, что безмозглые ужасы просто не были в состоянии осознать происходящее, по-прежнему пытаясь завалить Готрека на землю, даже когда та уходила у них из-под ног. Но в то время как десятки пожирателей падали бросились к Маленет, множество оставшихся отступили тем же путём, что и пришли, ускользнув с глаз.

— Готрек! — взревел Трахос, вновь появляясь на дороге и начиная пробивать себе путь к Истребителю.

Впрочем, последний был слишком занят, круша черепа и расплёскивая мозги, чтобы услышать.

— Готрек! — повторил Трахос, хлопнув рукой по плечу Истребителя.

Готрек обернулся, рыча, как бешеный пёс, и замахнулся топором, собираясь рассечь Трахоса. Лишь в последний момент он заколебался, заметив, наконец, что земля под его ногами поднимается.

— Человеческий отпрыск! — выдохнул он, ухмыляясь сквозь кровь.

Всё больше трупоедов врезалось в них, когда они, наконец, развернулись и начали торить себе тропу в сторону Маленет. круша падалюг и добравшись до поручней как раз в тот момент, когда часть дороги под ним стала крайне отвесным склоном.

— Возвращайтесь! — крикнула Маленет, выбираясь на ровный участок.

Лхосия уже была там, с удивлением глядя на невероятное зрелище.

Когда сторожка качнулась назад и шестерни завертелись, дорога взмыла в воздух.

Готрек и Трахос пролетели, а не прошли последние несколько футов, просто спрыгнув вниз, и приземлились рядом с Маленет, кашляя и отдуваясь.

Пока она помогала им подняться, вокруг продолжали валиться трупоеды, врезаясь в поверхность дороги со страшными хрипящими стонами. Маленет разобралась с первыми двумя, её кинжалы неистово метались туда сюда, кромсая серую плоть. Затем к ней присоединились оправившиеся Готрек с Трахосом, занявшиеся оставшимися гулями.

По мере того, как дорога поднималась всё выше, она начала меняться. Железные и костяные стойки раздвинулись, вытянувшись подобно пальцам руки, превращаясь в веер. Прошло несколько секунд, а затем Маленет рассмеялась, догадавшись, какую форму принимает дорога. Участок дороги, поднявшийся в воздух, на высоту почти пятьдесят футов, создал часть сложной скульптуры — пару древних клёпаных крыльев с такими же спиральными отметинами, которые Маленет заметила в храме.

— Мотылёк? — спросила она, оглядываясь на Лхосию.

Жрица же с удивлением взирала на преображение дороги. Впервые с тех пор, как она нашла останки своей семьи, что-то, казалось, сумело затмить собой её горе.

— Предвестник, — кивнула она. — Ждёт здесь с древнейших дней. Готов служить.

Маленет резко дёрнулась в сторону, чтобы срубить ещё парочку трупоедов, свалившихся на их сторону крыльев.

— Очень красиво. Но, думаю, нам не стоит слишком уж долго предаваться восторженному созерцанию.

Готрек кивнул. Он тяжело дышал и с ног до головы покрыт кровью пожирателей плоти. Обычно, после подобной жестокой схватки, он казался довольным собой, сейчас же с яростным выражением на лице уставился на руну в груди.

— Готрек? — окликнула его Маленет, пытаясь вырвать из задумчивости.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы сосредоточиться на ней, но даже тогда, казалось, он явно думал о чём-то другом.

— Он пытается… — дуардин покачал головой, выглядя всё более раздраженным.

— Кто пытается что? — поинтересовалась Маленет. И в лучшие времена Истребитель был угрюмым, но теперь он выглядел и вовсе сбитым с панталыку.

— Проклятый Гримнир, — буркнул Готрек и хлопнул мясистой рукой по груди, закрывая лик бога-убицы. — Пока я сражался, потерявшись во славе битвы, руна дала мне свою силу.

Она кивнула.

— Это пра-золото. Огненные убийцы не забивают их в свои тела просто для удовольствия. Ты это знаешь. Эта руна делает тебя сильнее с тех самых пор, как ты забрал её у ложи Унбак, — он покосилась на груды трупов, подняв бровь. — И прежде ты не жаловался.

— Но Гримнир всё ещё пытается пролезть мне в голову! — он ещё крепче сжал руну, как будто хотел вырвать её. Он говорил сам с собой в той же степени, что и с Маленет. — Всё ещё пытается изменить меня.

Готрек убрал руку от груди и, яростно сдвинув брови, уставился на руну.

— Он пытается превратить меня в себя. Каждый раз, когда я использую эту клятую штуковину, становится только хуже, — Готрек снова ударил себя в грудь. — Выкуси, Гримнир! Я — Готрек, сын Гурни! И я хочу остаться им, — он провёл пальцами по пробивающимся в бороде золотым прожилкам. — Этого ж не было, пока я не получил руну?

Она покачала головой.

— Больше никогда! — прорычал Готрек. — Я убивал демонов и драконов без твоей помощи, Гримнир, — он затопал по дороге, всё ещё браня руну, оставляя за собой ошмётки кровавой плоти и куски волос.

Лхосия последовала за ним, прижимая к себе крошечный кокон со своим предком и что-то тихо нашёптывая ему.

Трахос похромал следом, его голова тряслась, а суставы доспеха искрились молниями. Идя, он бормотал себе под нос один из своих гимнов, празднуя их победу решительным однотонным пением.

Маленет смотрела за уходом странной троицы и недоумённо покачала головой.

— Я здесь единственная в здравом уме? — вопросила она флакон с кровью, висевший у неё на шее.