Месяц выбора

Глава 7

ГЛАВА 7.

Ренар.

Я влетел в дома детства, с ноги открыв парадную дверь. Бедный дворецкий. Но кого это сейчас волнует? Точно не меня.

— Эм, господин Ренар, господин Дерт не принимает сейчас, прикажете подготовить комнаты…, - семенил за мной управляющий, материализовавшийся из ниоткуда. Впрочем, он всегда так делал.

— Кервин, не стой у меня на пути, — только и рыкнул я, прежде чем ворваться в кабинет отца.

Коридоры, парадная лестница, еще коридоры, бархатные ковры — я ничего не видел. Знакомые с детства интерьеры не интересовали меня совершенно.

— Отец, позор семьи пришел! — гаркнул я, врываясь в помещение. Замер на миг, увидев, что старик не один. — И лучше нам поговорить один на один!

В кабинете сидело двое. Отец, кажется, ни капли не поменявшийся — надменное, сухое лицо, строгая прическа, седина на висках и бороде — и другой оборотень, смутно мне знакомый.

— Как ты смеешь врываться вот так посреди…

— Смею, — каюсь, я бахнул немного магией. Мигнули светильники, пошатнулся пол. — У меня нет времени на твои нежности, дело срочное, важное.

— Да как ты, щенок!.. — снова начал шарманку этот старикан.

— Я сказал, — жах! Вторая волна магии. — У меня нет времени.

Второй оборотень даже слегка пригнулся от волны моей силы. Отца перекосило.

— Ульф, прошу, оставьте нас, — обратился папаня.

И тогда вспомнил этого немолодого волка. Ульф Вороной, один из приближенных к совету Старейшин, компаньон отца.

Когда он вышел, отец посмотрел на меня.

— Ты смел игнорировать все мои приказы столько лет, а теперь заявляешься сюда за просто так с такой наглостью!

— Да, — кивнул я, с превеликим удовольствием наблюдая, как кривит этот высокомерного сноба.

— Да как ты!..

— Еще раз?

Старик выдохнул и сел за свой гигантский рабочий стол.

— Я слушаю.

— Великолепно! — я сел в кресло, где сидел ушедший оборотень. — Вчера я прошел обряд венчания, — тут старик подавился воздухом, — с человеческой девушкой. Но вода в чаше окрасилась в ярко алый цвет. Не перебивай. — махнул я рукой, видя, что отец открывает рот. — После этого на нас напала толпа волков, и моя избранная пропала. Я хочу через тебя попасть к Старейшинам и поднять вопрос на совете.

Я старался говорить спокойно, но то и дело срывался на рычание, а свет в помещении мигал почти не переставая. После моей речи повисло молчание. Отец вышел из-за стола, а я терял терпение.

— Так что? Да или нет.

— Говоришь, чаша окрасилась алым?

— Верно. Жрец сказал что-то о рожденной оборотнями девочке. Той, которые из сказок на ночь для щенят, — фыркнул я.

— И жрец был прав, — отец отвернулся к гигантскому окну в кабинете.

— Да мне плевать! — рыкнул я. — На этой женщине моя метка, я повенчался с ней. Будь она хоть самим воплощением Фригг, эти блохастые псы не имеют никакого права ее забирать!

Задрожали стены, заходили ходуном книги на полках, что-то со звоном попадало со стола.

— Успокойся! — гаркнул Дерт. — Пока не развалил родовое гнездо. Значит, ее забрали волки?

— Да, — спокойно, спокойно. Вдох-выдох.

— Тогда советую забыть о ней навсегда. Скорее всего, ее уже убили.

Чего?!

Массивный старый отцовский слот с оглушительным треском распался на две половины.

Повисла тишина.

— Значит, — я с трудом держал трансформу, челюсть то обрастала клыками, то становилась обратно человеческой. Когти уже не исчезали. — Ты не поможешь?

— Да ты пойми, упрямец, это невозможно! Таких девушек ничего не спасет уже. Забудь ее и оставь это дело.

— Забыть и оставить? Девушку, которой я говорил слова любви, вот так просто? — глухо сказал я.

Здесь уже ничего не сделаешь! Лучше просто смириться. А сейчас иди сюда, здесь документы на мануфактуры, которые ты примешь…

— Знаешь, чего я никогда не понимал? — перебил я отца. — Почему мама не прирезала тебя во сне. А ведь эта святая женщина всю жизнь ложилась с тобой в одну постель. Такой соблазн, я бы не устоял.

— Щенок, ты мнишь себя выше меня? Лучше меня? — усмехнулся на это Дерт. — Твоя высокомерная наглость не знает границ.

— Последний раз спрашиваю. Да или нет?

— Нет.

— Понял, — я резко встал, направляясь на выход.

— Сын, сын стой! Остановись, сейчас же! — неслось вслед, но все уже было неважно. — Я сказал, остановись, — неожиданно мне в спину прилетело этим. Приказом старшего-в-роду, подчиняющей силой вожака клана.

Я не сдержал саркастичного смешка.

— Ты что забыл, старик, — утробно пророкотал я, — что это на меня не действует.

Дерт согнулся от прилетевшей от меня обратки.

— Уже как лет пятьдесят, — с усмешкой добавил я. — Доброго вечера.

Парадными дверьми дома я хлопнул очень громко. Нужен был новый план.

Йозеф ждал меня на лужайке, специально выделенной для срочных порталов, куда перенеслись мы и несколько из клана барсов, тоже портальщики. Всхрапывали лошади и бряцали мечи.

— Ну как? — поинтересовался Йозеф.

— Он отказал, — без интонации сказал я.

— Как отказал?! — барс аж подпрыгнул. — Дерт Огнехвостый не может не понимать, как важен был бы для на этот прецедент! Ты точно объяснил все, как я сказал?

— Иди туда, и говори с ним сам, великий стратег! — я резко повернулся к барсу, но тут мой взгляд выцепил движущуюся по территории поместья карету с гербами и эмблемами. Карета удалялась к выездным воротам, но ехала не слишком быстро.

— А ведь отец не единственный, с кем я могу дойти до совета, — хмыкнул я.

— Что? — не понял барс.

— Иди за мной. У отца вздорный характер, но на некоторых его компаньонов можно надавить, — я размашистыми шагами направился к лошадям

Раварта.

…- Ори, смотри, на что похоже это облачко?

Зеленая трава, девушка в белом и маленький мальчик валяются рядом, склонив головы друг к другу.

— Ха-ха, я не знаю!

— Дети, — голос издалека, но откликается волной теплоты и любви. — Возвращайтесь уже!

— Идем! — кричит девушка. — Пойдем, любовь моя, уже пора.

— Ну не-е-ет, мы можем еще остаться? Вон там еще четыре облака не посмотрены! А вдруг они обидятся? — мальчик надул губки.

Какой же он милый! Нежность затопила меня, и я порывисто обнимаю Ори. Он теплый, хихикает и шуточно вырывается. Его волосы пахнут молоком и зеленой травой. Вынимаю веточку. Я буду по нему скучать, когда придётся уехать в племя к Рагнару. У нас совсем не осталось времени!

Но мой жених хороший, он сказал, что я могу навещать семью, когда захочу.

— А Рагнар придет сегодня? Он обещал дать мне подержать свой меч! Он такой большой, и сильный, и так вжу-у-у-ух им делает, а еще у него ножны из кожи врагов, и Рагнар сказал…

Девушка тихо смеется, уводя мальчика с луга…

Я медленно разлепила глаза, услышав, как гремит посудой Белла. Пора вставать.

— Хельга, доброе утро. Сегодня твоя очередь готовить, ты помнишь?

— Да, Лия, уже иду, — я бреду к умывальнику, а потом обратно к своему спальному месту, незаметно кладя под подушку маленький камушек. Это девятый по счету.

Спутанные волосы уже не раздражают, я перестала распускать косу три камушка назад. Иду готовить, руки нарезают, раскладывают и наливают.

В голове пусто. Я старательно сосредотачиваюсь на рутинных действиях, лицо глупое.

— Хельга, — подходит ко мне Лия и вздыхает. Я вздрагиваю и увожу взгляд. — Пожалуйста, перестань на меня дуться. Ты ведь знаешь, я повысила на тебя голос на благо. Ты должна понимать, что все мы здесь в одной лодке, и у каждого должны быт обязанности. Нельзя свалить свою работу на других.

— Что взять с белоручки, да она небось…, - тянет Белла, но Лия не дает ей договорить.

— Замолчи. Хельга ведь все поняла уже. Правда? — киваю, все еще не поднимая взгляда.

Одно небо знает, чего мне стоит этот театр одного актера! Но она дает свои плоды. Лия отходит от меня и практически не трогает весь последующий «день». Теперь я — замкнутая, забитая, напуганная глупышка. От такой не стоит ожидать удара в спину, такой легко управлять. Я абсолютно безопасна и понятна для тебя, Лия, именно так.

Давлю в зародыше злость, еще вспыхивающую при таких мыслях. Привычно вызываю в памяти лицо лиса. Наши проведенные вместе вечера, разговоры, его движения и улыбку. Потом лицо отца и подруги, нашу деревню, мои приключения на отборе. Тогда отбор мне казался самым страшным в жизни испытанием. Я и правда была глупа.

Продержаться еще чуть-чуть, еще один день, немного. До следующего пробуждения, до следующего прихода Рухи, до следующего маленького собрания с Беллой. И искать выход, искать, методично, холодно, держа эмоции под контролем.

А если она меня убьет? Если выхода нет? Тихо.

Лицо Лиса, наши вечера, наше путешествие, лицо отца, подруги, односельчан.

А если Ренар погиб? Нет, не погиб, он просто не мог.

А вдруг он мертв, а меня уже никто не ищет? Вдруг волки сумели убить его?

Так, тихо!

Лица подруги, отца, односельчан, мое путешествие, любимые пироги отца, платье подруги, кузня, моя деревня. Дом, в который я обязательно вернусь.

На каменный пол шумно падает одна из тарелок. Черт, что-то я не расторопна сегодня. С каждым камушком все легче и легче гонять этот порочный круг, но иногда броня подводит. Не забывать дышать и контролировать выражение лица, точно.

Очередной виток очередного «дня». Приготовить еду, позавтракать, убраться в пещере, тщательно переметя пыль из одного угла в другой, перемыть посуду: несчастные три с половиной тарелки. Опять выкинуть еду Арты, слушая, как причитает Лия. С отвращением подумать об обеде. Выйду отсюда, овощи не буду жрать год. Нет, два!

Пережить приход «Рухи», почти не морщась. Головная боль ещё простреливает, но я почти привыкла. Дождаться ухода твари, приготовить ужин, прожевать, почти не чувствуя вкуса. Так легче.

Во время еды я старательно воскресаю воспоминания о наших обедах и завтраках с Ренаром. Мы, раннее утро, или закат, скворчащее мясо или жарящееся яйца. Запах чая, заваренного на собранных мной травах. Солнце играет в растрёпанных волосах лиса, он смотрит на меня, прищурившись и улыбаясь. И впереди только хорошее.

Грудь сдавило, но на лице не дрогнул ни один мускул. Я жевала, смотря в пол, односложно отвечала на вопросы. Как всегда.

Ночью я лежу, щипая руку, старательно выбирая разные места, и жду. Жду, когда тяжелая тяга пройдет. Стараюсь даже не моргать.

Рядом шуршит Белла, касаясь моего плеча. Мы ныряем во тьму переходов, лезем в узкие щели, куда едва походят плечи, и скрупулёзно отмечаем крестики и круги на карте.

Сидя в маленькой нише на перерыве, я осматриваю потрёпанные соединённые кое-как листы. Ощущение, что это никогда не закончится.

— Ходы меняются, — тихо сказала я. — Одни закрываются, а другие открываются.

— Да, — так же тихо ответила Белла. — У них периодичность есть, — девушка шебуршала чем-то в полутьме.

— В смысле?

— Здесь определенное количество ходов, открываются и закрываются они по расписанию. Ничего нового не появляется.

— А есть рисунки закрытых ходов?