И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Хочешь бухать – дома бухай!

Уловив его настроение, Деккер тут же оттащил Стэна подальше и протянул ему термос.

- Держи, согрейся.

Стэн сделал глоток – и горло обожгло нечто, изначально бывшее самым обычным кофе. Но потом туда добавили лошадиную дозу сахара, сливки и ром, превратив рядовой напиток в химическое оружие.

- Спасибо. Крепкая штука, - Стэн вернул Деккеру термос и прокашлялся, закрывая ладонью рот.

- Так холодно ведь! – широко ухмыльнулся тот и тоже сделал глоток. – Не костры же на площади разводить!

Стэн согласно кивнул.

Интересно, как там у Делл беседа продвигается. Нет, нормально, конечно, это ежу понятно. Но как конкретно?

- Ты что-то совсем пропал с радаров. Когда мы последний раз виделись, неделю назад? Может, зайдешь после митинга ко мне – выпьем пива, поговорим? Расскажешь, что там у тебя на новой работе.

Деккер был таким же, как всегда – дружелюбным, общительным и немного навязчивым. Раньше это Стэна совершенно не напрягало. Во-первых, Деккер говорил о том, о чем хотел бы сказать сам Стэн – но не мог. Не получалось. А во-вторых, Деккер был чертовски одиноким и чертовски несчастным мужиком. Судьба обошлась с ним пиздец как несправедливо, протащив через войну, ранение, реабилитацию, безработицу и развод – и это было в сто раз хуже того, что получил от жизни Стэн. Если он мог помочь Деккеру, послушав его болтовню, – ну что ж, Стэн был готов на эту жертву.

Но не сейчас.

Потому что Стэн не мог говорить о новой работе. Не с Деккером – любопытным, сообразительным и цепким, как клещ.

- Не могу. Мне через пару часов нужно на базу вернуться, - Стэн выпалил первую пришедшую в голову отмазку, но свернуть Деккера с выбранной темы было не проще, чем затормозить армию Гудериана на марше. Рогаткой и топором.

- А где ты работаешь? Что-то я в прошлый раз ничего не понял, - продолжил расспросы Деккер.

- Ну… типа как в полиции. Я же тебе говорил, что это секретно. Я подписку о неразглашении дал.

- Так я и не спрашиваю, что ты делаешь! Я спрашиваю, где ты работаешь – это ты можешь сказать?

Стэн замялся. Придумать убедительную ложь он так и не сподобился, врать что-нибудь тупое не хотел, а молчать было неловко.

- Это… секретный отдел. Для специальных расследований. Я правда не могу сказать, честное слово.

Деккер вдруг помрачнел, на лице у него проступила болезненная серьезность.

- Скажи мне только одно. Ты теперь с ними?

Самое кошмарное было в том, что Стэн понял вопрос. Да, это звучало, как гребаный бред параноидального шизофреника, но именно так и обстояли дела. «Они» действительно существовали. Некая равнодушная, безликая масса людей, которые принимали решения и гнали людей на убой как скот. «Они» никогда ни с кем не советовались, «они» клялись говорить правду и врали в глаза. «Они» были манипуляторами, которые стоят за кулисами и дергают за ниточки, заставляя марионеток плясать на сцене.

«Они» существовали. А еще существовали «мы». Стэн гордился тем, что он борется с этой системой. Пусть в мелочах, пусть безнадежно, но борется. Потому что с чего-то надо начинать. Потому что они должны видеть – есть люди, которые встанут на защиту Америки. Не позволят уничтожить страну ради собственных мелких интересов: власти, денег, популярности.

- Нет, я не с ними, - Стэн говорил твердо и уверенно, потому что это была правда. Чистейшая, как медицинский спирт. – Я не с ними. Это хорошая работа. Мы защищаем страну от всякого дерьма.

Стоять перед зданием суда было скучно и холодно. Стэн переминался с ноги на ногу, бесконечно разглядывал здания, раз за разом читая одни и те же вывески, и поглядывал на экран мобильного. Два часа. Два тридцать. Три.

Делла наверняка уже поговорила с мистером «наглаженные брюки даже дома». Вернулась на базу и обсуждает с Манкелем результат.

Или НЕ вернулась.

Нет, бред. Полная херня. Конечно, вернулась. Прямо сейчас они сидят в теплом кабинете, жрут какой-то сладкое дерьмо и обсуждают оперативную сводку, которая звучит, как синопсис фантастического фильма. Призраки в сортирах, проклятые ожерелья и покойники, впаривающие кредиты под завышенный процент.

Если отутюженный мудак не долбанул Деллу молотком по голове. Как подсказывал Стэну его небогатый опыт, внезапный молоток против магии срабатывал охуенно.

- Ты чего дергаешься? – не выдержал наконец Деккер. – Опаздываешь куда-нибудь?

- Да нет. Просто… Черт, не знаю. Может, не надо было сегодня с работы уходить, - Стэн в очередной раз достал телефон и посмотрел на время. Три двадцать. Если митинг закончится прямо сейчас, он успеет смотаться на базу и проверить, на месте ли Делла.

- Что-то серьезное пропускаешь?

- Ну… - Стэн задумался, подбирая формулировку. – Пока я здесь стоял, напарник одно дело разруливал. И я не знаю, чем все закончилось.

- Так позвони и спроси, - логично предложил Деккер.

- Не могу. Туда нельзя позвонить.

- СМС напиши. Освободится твой напарник, увидит сообщение и ответит. Тоже мне проблема.

БЛЯДЬ.

Стэн уставился в пространство, осознавая всю глубину собственного идиотизма. Да, электроника не работает в окружении магии – но они же не все время в этом ебучем окружении! Когда Стэн заходит в Магдеп, у него телефон отрубается. А потом, на выходе, включается – и собирает все уведомления, которые болтались в сети. Какого хрена маги не делают так же?!

Хотя тут как раз все понятно. Маги не привыкли пользоваться техникой. Но он-то куда смотрел? А Манкель?! Этот самодовольный лось детство провел в нормальной американской семье – так какого хера он не использует опыт на благо окружающих?

Надо. Просто. Купить. Ебаный. Телефон.

Пиздец.

***

Делла застала Петера в лаборатории. Сидя верхом на стуле, он дирижировал палочкой, а на столе маршировал отряд из десяти дохлых мышей и одной крысы.

Делла содрала куртку и швырнула ее в угол, на груду картонных коробок с реагентами.

- Я так понимаю, у тебя получилось?

- Да, - не оборачиваясь, ответил Петер. – Охуенная штука. Метод Цибулоффски активизирует не только мозжечок и продолговатый мозг, но и лимбическую систему. Я погонял мышей по лабиринту: они распознают запахи, пугаются внезапных раздражителей и запоминают маршруты.

- А что насчет полушарий? – Делла придвинула второй стул и тоже уселась верхом, рассеянно покачивая ногой.

Петер поскреб затылок палочкой.

- А хер его знает. Еще не тестил. Но сдается мне, высшая нервная деятельность тоже в наличии. Урезанная, конечно, но…

- Охуеть… Это не зомби. Цибулоффски действительно оживлял покойников.

- Похоже на то, - несколькими взмахами палочки Петер загнал дохлых мышей в клетку и запер дверцу. – И теперь я нахожусь в затруднении.

- Почему?

- Потому что на уровне животных я все, что хотел, выяснил. Нет, детали, конечно, еще разгребать и разгребать – но в целом принцип понятен. Теперь нужно усложнять.

- И в чем проблема? – Делла потянулась, положила руки на спинку стула и уперлась в них подбородком. – Неужто бомжи в морге кончились?

- Нет. Тут, кисонька моя, вопрос этический. Вот подниму я бомжа, он оживет, а дальше что? Он будет жить и разлагаться? Или мне грохнуть его, когда эксперименты закончу? Это же не отключение зомби будет, а полноценное убийство.

Издав губами малоприличный звук, Делла закатила глаза.

- Этика-хуетика. Тоже мне проблема. Оживляй труп Цибулоффски – он заслужил.

- Так он же похоронен, - растерялся Петер.

- Рыбка моя! Ты, главное, согласись, – а я тебе Цибулоффски и вырою, и в лабораторию принесу. Лично. Вот этой самой палочкой, - жизнерадостно оскалилась Делла.

- Ну… Я подумаю, - ушел от ответа Петер. – Как беседа с наследником? Получила разрешение на обследование дома?

- Хуй я получила, - тут же потеряла боевой запал Делла.

- В смысле?!

- Метафорически. Нихера ты в изящной словесности не рубишь, дубина. Наследник уже вступил в права и держится за дом любимой мамочки зубами и когтями.

- Но там же проклятие!

- Недоказанное. И невыясненное. Все, что у нас есть, – это уверенность Дагомари, высказанная исключительно в личной беседе. А в документах только предположения и версии, которые еще доказать надо.

- Там же люди умирали.

- Они не умирали, они добровольно самоустранялись. При наличии веских причин. Все эти смерти расследовали стражи – и признали их лишенными магического воздействия. Печать, подпись, все дела. Теперь надо проводить обоснованные возражения по делам, опротестовывать выводы экспертов, требовать пересмотра. Естественно, Дагомари этим не занимался – и мы получили на руки тухляк. Принудить наследника невозможно.

- Так три человека померло. Лангфранк не боится последствий?

- Так наследство. Как только Лангфранк закончит бюрократический петтинг с нотариусом, он продаст особняк со всем содержимым, а дальше не его проблемы.

Делла и Петер замолчали, задумчиво раскачиваясь на стульях.

- Мда… - вышел из транса Петер. – Охуеть. И что мы делать будем?

- Без понятия. Можем отследить покупателя и объяснить, что к чему. Сорвем сделку.

- Лангфранк нового клиента найдет. Ты за всеми бегать собираешься и озарять их светом истины?

Делла потерла глаза ладонью.

- Принято. Твое предложение?

- Давай подадим запрос о наложении ареста на имущество.

- Не-а, - покачала головой Делла. - Чтобы наложить арест, нужны обоснованные подозрения.

- А чтобы обосновать подозрения, нужно провести обследование дома. Но нас туда не пускают, - тоскливо вздохнул Петер. - Пиздец.

- Пиздец.

Согласно замолчав, они уставились на суетящихся в клетке мертвых мышей. Зверьки энергично жрали корм, лазали по лесенкам, а парочка самых романтичных даже попыталась совокупиться.

- Фу, блядь. Смотреть не могу, - взмахом палочки Петер швырнул на клетку халат. – Знаешь, мысль откопать Цибулоффски нравится мне все больше.

- А то! – оживилась Делла. – Я плохого не посоветую.

- Да ну? – скептически изогнул бровь Петер. – Серьезно?

Смутившись, Делла потерла ладонью лицо.

- Зато я предлагаю оригинальные идеи. Петер…

- Что?

- Ты не жалеешь, что мы из стражи ушли? Сейчас бы сами дело сформировали, с доказательным обоснованием подозрений, а не разгребали хуйню, которую Дагомари дал…

Несколько минут Петер молчал, то ли обдумывая ответ, то не желая отвечать.

- Нет. Не жалею. Это было круто, конечно, но… Слишком много дерьма. Я бы не выдержал. Помнишь захоронение в парке Эйзенхаура, с девственницами? Им же лет по тринадцать было. Я потом неделю блевал, бухал и опять блевал. Не могу представить, чтобы я всю жизнь сталкивался с подобным. А здесь мне интересно. Бюрократия, конечно, жуткая, и Дагомари заебывает – но я хотя бы не совершаю заплывов по океанам говна.

Другого ответа Делла, в общем, и не ожидала. Если бездарные правы и существует великий таинственный бог, который сотворил небо и звезды, и гадов морских, и тварей земных, – то Петера Манкеля он спроектировал исключительно под такую вот лабораторию. А для каких целей он создал Деллу, было нихуя не понятно.

- А ты? – спросил Петер. – Жалеешь?

- Нет. Не жалею, - соврала Делла и улыбнулась.

Глава 15