И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Украшенная наконец-то елка таинственно мерцала золотистыми огнями. Горели свечи, снежными сугробами белел дождик, шары медленно наливались цветами: из красного в синий, из серебряного в золотой.

Стэн и Делла валялись на диване в обнимку, любуясь на творение рук своих.

- Так что ты хочешь знать о моей семье?

В глазах у Деллы отражались золотые отблески свечей.

- Честно? Без понятия. Все, что расскажешь. – Стэн намотал на палец локон, рыжий, словно кленовый лист. – У тебя же есть семейные фото?

- У меня вообще какие-нибудь фото есть? – вопросом на вопрос ответила Делла. Стэн захлопнул рот. Только сейчас он сообразил, что не видел у Деллы фотографий. Никаких. Не было снимков с выпускного, не было детских фоток в обнимку с родителями, не было «мы на пикнике», «мы с левыми чуваками», «мы и самая большая тыква урожая хренадцатого года». Ноль. Зеро.

На стене в гостиной висели хопперовские амбары Кобба, а в спальне – его же акварели, бледные, холодные и прозрачные.

Стэн попытался осмыслить эту старую-новую информацию. Это же что-то означает, правильно? Что-то такое… важное. Или нет.

- Ой, вот только не делай такое лицо! – пихнула его в бок Делла. – Несколько штук есть. Преш!

Из коробки на верхней полке вылетела папка, подплыла к владелице, зависла, словно в раздумьях, и переместилась к Стэну. Он нерешительно потянул тканевые завязки. В папке обнаружились четыре фотографии. На одной рыжая девочка лет пяти чинно сидела на руках у молодой темноволосой женщины. Они неподвижно и очень смотрели в объектив камеры. На второй – снова девочка, теперь с невысоким сухощавым мужчиной. Рыжие волосы у обоих, веснушки и совершенно одинаковые улыбки. Над мужчиной парит крохотная яхта, привязанная за веревочку, как воздушный шар, и девочка, хохоча, запрокидывает голову. Третья – мужчина, один, улыбается, насмешливо изогнув бровь. Ветер треплет вьющиеся рыжие волосы, парусом надувает белую рубашку. И четвертая – все вместе. Мужчина держит девочку на руках, а женщина смотрит куда-то мимо камеры, раздраженно нахмурив брови.

- Кажется, у тебя очень строгая мама. Вы часто видитесь? – попробовал снова Стэн.

- Где-то раз в полгода хожу на могилу.

Да мать же твою! В этом мире остались безопасные темы?!

Мельпомена Ругер была многообещающим герметистом. К тридцати годам она у нее за спиной была разработка трех собственных заклинаний и девяти – в составе группы. Мельпомена писала диссертацию на тему «Шаманские практики вокализации. Влияние акустических характеристик пения на утилитарную эффективность обряда». На кафедре прикладной герметистики Мельпомене прочили большое будущее. Но будущего не случилось. На тестовом прогоне заклинания обратимой криоконсервации кто-то перепутал местами амулеты. Кто именно – выяснить не удалось. Лабораторию и три прилегающих помещения разметало взрывом так, пришлось перестраивать все крыло здания.

То, что осталось от Мельпомены Ругер, похоронили в закрытом гробу.

- Боги, какая трагедия, какая немыслимая трагедия! – причитала на кладбище Бетси Арсега, двоюродная сестра Мельпомены. – Ах, если бы Молли оставила эти глупости и занималась семьей! Я же так ее уговаривала!

Делайла Ругер примерилась и от души пнула тетушку по коленной чашечке.

- Ах ты ж мелкая… сиротка, - подавилась воплем Бетси Арсега. – То есть бедная. Несчастное дитя.

К чести тетушки нужно отметить: она действительно жалела племянницу. И искренне хотела помочь. Бездетная Бетси оформила опекунство, забрала Деллу к себе и за все девять лет, отделявших девочку от совершеннолетия, не сняла ни цента с банковского счета Ругеров. При этом на племяннице женщина не экономила – ни деньги, ни силы, ни время. Бетси сделала в гостевой комнате ремонт, превратив ее в очаровательное гнездышко, накупила ажурных платьицев и лаковых туфелек. Она водила Деллу в школу танцев, на уроки вокала и к преподавателю актерского мастерства, читала ей вслух истории про фей. А еще Бетси воспитывала племянницу. Пыталась исправить тот педагогический кошмар, который создали недальновидные родители.

- Ты же хорошая девочка… - грустно вздыхала Бетси, выпутывая из рыжих вихров обильные репьи. – Ну зачем ты подралась с Тревором?

- Потому что он Билли дразнил, - поначалу пыталась объяснять Делла.

- Ну вот пусть Билли бы и разбирался.

- Билли боится Тревора, он не смог бы!

- Тогда пусть Билли пожалуется своей маме.

- А папа всегда говорил, что нужно не жаловаться, а решать проблему! – приводила коронный аргумент Делла. Папа говорил то. Мама делала это. Бетси не знала, что на это ответить, но понимала: если девочка пойдет тем же путем, что родители, то и закончит приблизительно так же. Поэтому она продолжала объяснять. Какое-то время Делла спорила. А потом перестала. Она молча слушала тетку, глядя через нее на что-то далекое и значительно более интересное, чем какая-то там Бетси Арсега. Делла ждала, когда тетка закончит, равнодушно кивала, обозначивая этим, что приняла информацию к сведению, а потом делала ровно то, что делать ни в коем случае не следовало.

Петь Делла отказалась, танцевать – тоже. А на занятиях по сценическому мастерству выразительно рассказала стишок, в котором самым приличным словом оказалась «жопа».

Бетси пыталась справиться с проблемой. Она безропотно чинила порванные платья, извинялась перед родителями избитых детей и регулярно ездила в школу, чтобы выслушать очередную порцию упреков от директора. Бетси хотела помочь. А потом поняла, что не сможет. Она просто не справляется. И тогда Бетси сделала то единственное, что могла сделать в сложившейся ситуации порядочная женщина. Она оплатила Делла обучение в школе-интернате. «Золотая сова» была лучшим магическим интернатом во всей Северной Америке. Там преподавали самые опытные учителя, там работали самые талантливые психомаги… Если не они – то кто? – подумала Бетси Арсега. Это не потому, что я устала, - подумала Бетси Арсега. Это для девочки. Так будет для нее лучше.

И подписала договор.

Будущее показало, что Бетси была права. Оказавшись в школе-интернате, Делайла довольно быстро завела приятелей, перестала дичиться и даже радовалась тетке, когда та забирала девочку на каникулы. Они начали общаться – и Делла не смотрела сквозь Бетси немигающим равнодушным взглядом. Она слушала.

Вот, - подумала Бетси. – Наконец-то. Теперь все будет хорошо. Трудные времена позади, девочка взялась за ум и теперь все будет отлично. Делайла окончит школу, потом лицей, поступит в университет и станет целителем. Или психомагом. А может быть, артефактором – тоже отличная профессия для девочки. И очень востребованная – хороших артефакторов в Нью-Йорке по пальцам одной руки можно пересчитать.

Так Бетси думала ровно до тех пор, пока Делайла не подала документы на факультет боевой магии.

Вот тогда-то Бетси и сорвалась. Она кричала, захлебываясь воздухом, судорожно взмахивала руками, а когда слов не хватало, топала ногами в пол, словно капризный ребенок.

- Ты! Ты!.. Как ты могла? Да я же для тебя… Ты с ума сошла? Хочешь закончить, как твой папаша?! Вот все из-за этого мерзавца! Если бы не он, Молли бы до сих пор жива была! Вышла бы замуж за нормального человека, детей растила, а не в лабораториях сутками торчала! – вопила Бетси, не замечая, как по лицу катятся слезы и падают с трясущегося подбородка на воротник. – Я так старалась все это исправить! Так старалась… А ты! Ты тоже! Ты же калекой станешь! Погибнешь! Ну почему ты не хочешь нормально жить?! Как все люди?

Делла смотрела сквозь нее равнодушным немигающим взглядом.

А Бетси не понимала. Действительно не понимала. Все было так хорошо! Она почти справилась. И вот. И вот…

- Я отказываюсь за это платить! – выдала последний залп Бетси. – Ни цента не дам!

- Я закончила лицей с отличием, - напомнила Делла. – И у меня отличный академический рейтинг. Университет гарантирует мне стипендию.

- Да я жизнь на тебя потратила! Думала, что ты… А ты… Видеть тебя не могу! – выкрикнула Бетси, оседая на стул. – Уходи! И не приходи, пока не одумаешься! Не хочу! Убирайся, уходи, прочь с глаз моих!

- Конечно, тетушка, - очень спокойно сказала Делла и вышла, тихо притворив за собой дверь.

Бетси думала, что Делла вернется. Может, через неделю, может, через месяц, но вернется.

Делла не вернулась.

- Ну, вот как-то так и живем, - подвела итог Делла. – Я работаю тем, кем работаю, а тетушка делает вид, что меня не существует.

- Ээээ… - глубокомысленно промычал Стэн, судорожно подыскивая слова. Они наверняка были – но прямо сейчас ничего адекватного в голову не приходило. – Я как-то… Эммм…

- Вот только не делай такое лицо, - тыкнула Стэна пальцем под ребро Делла. – Мы с теткой вечно не ладили, а в магдепе охеренные зарплаты и самая крутая медицинская страховка. Так что в целом я в плюсе.

- Так вы совсем не общаетесь?

- Совсем.

- Вообще-вообще?

- Абсолютно. Каждый год я покупаю для Бетси два подарка – на день рождения и на Рождество. Поначалу она возвращала их не распакованными. Теперь не возвращает. Пару раз я наложила на коробку отслеживающие чары – хотела узнать, открывает она коробку или принципиально в мусор выбрасывает. Оказывается, все-таки открывает и даже подарки достает.

- А, - сказал Стэн. – Ага. Ну, если достает – то это, несомненно, прогресс. В этом году тоже купила?

- Конечно, - Делла взмахнула рукой, и со стеллажа спланировала небольшая картонная коробка. Внутри обнаружилась серебряная вазочка, густо оплетенная чеканными листьями и цветами. – Ну как?

- Красивая, - одобрил Стэн, взвешивая в руке вазу. Фунта полтора, не меньше. – Так ты, значит, подарки по почте посылаешь?

- Ну да.

- И на Рождество никаких обязательных визитов не запланировала?

- Нет, а что?

- Мой отец приглашает тебя на ужин.

- ЧТО, БЛЯДЬ?!