И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Мозг икнул и выдал синий экран.

Застонав, Стэн прижался губами к шее то ли в поцелуе, то ли в укусе, лизнул покрасневшую кожу и тут же снова укусил. Он ласкал пальцами соски, гладил живот и спину, стискивал ягодицы, вминая себя в Деллу так, будто хотел слиться с ней в единое целое. Чертовы тряпки стали лишними, жесткие и неудобные, как бронежилет, и Стэн потянул футболку с жирафиками вверх. Дела охнула. Чудовищным усилием воли притормозив, Стэн медленно и осторожно выпутал ее из одежды.

- Как ты? Нормально? Не больно?

Тугая белая повязка, пропахшая густым травяным запахом, перечеркивала грудную клетку поперек.

- Нет. Продолжаем.

Отшвырнув футболку куда-то в сторону – возможно, прямиком в джем, Стэн прижался к Делле обнаженной кожей. Трусиков под шортами действительно не оказалось, и он скользнул пальцами в горячее и влажное. Делла стонала и терлась об него, и Стэн, как джентльмен, подставил даме колено – и тут же легонько подтолкнул ее вверх, усаживая на стол.

Прихватив его зубами за ухо, Делла тихонько рыкнула, и этот звук прокатился по позвоночнику рассыпавшейся свинцовой дробью. Там, где прикасались губы, тело горело, и вскоре Стэн полыхал весь, он физически ощущал сжигающий его жар. Напряженный до болезненности член уперся в резинку трусов, и жесткая ткань джинсов обжигала чувствительную кожу.

- Господи, Делл…

Она потянула за ремень, расстегивая пряжку, и Стэн с готовностью помог, стягивая разом и джинсы, и трусы.

- Иди сюда.

Делла потянула его к себе, обхватила голыми ногами, и Стэн вошел в нее – сразу, на всю длину, как вогнанный с размаху нож.

- О, боги! Да! Стэн, давай!

Он двигался, удерживая Деллу за бедра, врезался в нее все быстрее и быстрее, и целовал туда, куда попадал – в шею, в лицо, в уши, в губы. Ответные поцелуи падали на Стэна таким же бессмысленным хаотичным градом. Делла хватала его за плечи, притягивая еще ближе, подавалась навстречу, коротко вскрикивая. Из последних сил удерживаясь на грани, Стэн сосредоточился на ее лице. Капельки пота над верхней губой, яркий приоткрытый рот, веснушки на бледной коже, широко распахнутые глаза…

Гортанно вскрикнув, Делла выгнулась, обхватив его ногами за талию. Заклеенная пластырем рана отозвалась болью, и обжигающий контраст ощущений выбил предохранители.

- О боже твою мать…

Захрипев, Стэн навалился на Деллу, содрогаясь в сладкой судороге оргазма, и застыл, обессиленный. Мышцы стали мягкими, как тело медузы, а голова наполнилась тишиной и светом. Делла медленно гладила его по вспотевшему загривку, легонько прикасаясь губами то к шее, то к виску, то к скуле.

- Ты в порядке?

- Кто, я? – тупо переспросил Стэн. – Я – да. Самая охуенная терапия за всю мою жизнь.

Делла расхохоталась, обдав горячим дыханием кожу, и Стэн, не удержавшись, тоже фыркнул.

- А теперь, дорогая моя, пошли в душ. По-моему, у тебя вся задница в джеме.