Проклятие терний

Рихган усмехается, вставая между нами. Из-за гор выплывают новые призраки, стремительно приближаясь. Охотясь на меня. Преследуя её.

— Ты сделала это специально, — обращаюсь я к своей умирающей паре.

— Рев, — выдавливает она.

Она всё никак не успокоится. Раз за разом, снова и снова она продолжает жертвовать всем… ради меня.

Много лет назад она убила моего брата и лишилась свободы, чтобы защитить меня.

Она сражалась в битвах, в которых, казалось бы, никак не могла победить, чтобы спасти мне жизнь на Испытаниях — и это тогда, когда сам я только и мечтал задушить её голыми руками. Она отдала мне свою победу.

Она отказалась от шанса побывать в своём родном королевстве, чтобы помочь мне.

«Мне понравилось убивать его», — звенит её голос в моих ушах. Тогда я поверил ей. Но теперь, когда она в таком состоянии… Я вспоминаю её лицо, когда Рихган появился за моей спиной. Она смотрит на меня, и я вижу обожание в её тускнеющих глазах. Мне нужен был повод оттолкнуть её, потому что так было легче.

Легче, чем испытывать это безнадёжное отчаяние. Легче, чем отпустить её, зная, что она воплощает в себе всё, что я хотел видеть в своей паре. Красивая, сильная, смелая, несгибаемая.

Но я ей больше не верю.

Я простил ей грех, который считал непростительным, пока она не использовала это, чтобы отвернуть меня от себя. Зачем бы она такое сказала, если её слова не были правдой?

У меня сводит живот. Мысли возвращаются к загадке её друга-призрака. Что должны сделать души, попавшие в Выжженные земли, чтобы получить возможность переродиться?

— Зачем ты продолжаешь это делать? Хоть раз в жизни выбери себя, — умоляю Кейлин, зажимая рукой её рану. Чёрная жидкость обжигает мою кожу.

— Я всегда буду выбирать тебя, — хрипит она.

Мои пальцы вспыхивают, магия пульсирует, уже залатывая Кейлин изнутри. Она выгибает спину, жмурится, издаёт стон. Стон, от которого меня бросает в жар. Чёрт, нашёл время думать о ней в таком ключе.

— Вот видишь, магия действует без твоего разрешения, — спокойно комментирует Рихган. Я отдёргиваю руку и сглатываю, оглядываясь по сторонам. Видимо, те призраки и в подмётки не годились моему брату. Сейчас от них остался лишь пепел на земле. Но новая волна уже спешит с гор, не сводя с нас жадных взоров. Это только вопрос времени, когда здесь начнётся бой.

Рихган всегда был самым сильным.

Кроме Кейлин.

Кейлин оказалась сильнее.

Я опускаю взгляд на неё, проверяя её дыхание. Алая кровь всё ещё вытекает из её открытой раны, боль по-прежнему искажает её красивое лицо. Но она будет жить — по крайней мере, пока. Сначала я должен во всём разобраться.

— Давай закончим то, что обсудили в доме, — говорит Рихган, двигаясь медленно, будто я дикий зверь, которого он боится спугнуть. Он нависает над нами обоими.

Глаза Кейлин широко распахиваются.

— Дай мне руку, и я разорву вашу связь.

Кейлин ахает. У меня сжимается сердце.

— Ты будешь свободен от её чар, брат. Сможешь видеть ясно, — терпеливо добавляет Рихган. Вновь в своей любимой роли старшего брата, который постоянно учит меня жизни.

Я хотел этого… Потому что никак не мог разобраться, что настоящее, а что — всего лишь магия.

Разворачиваюсь к Кейлин, и её глаза… не описать словами. В них боль, которой я никогда не видел прежде.

Я уже видел в них страх, но не такой. Сейчас её взгляд разбивает мне сердце.

— Нет, — выдыхает она. — Пожалуйста.

Моё дыхание затрудняется, в груди ноющая боль. Я мог бы разорвать связь с ней. Мог бы прояснить голову. Возможно, Рихган окажется прав, и я увижу вещи такими, какие они есть на самом деле.

Но опять же, может быть и нет. Есть вероятность, что я так и буду любить её и ненавидеть безо всякой магии.

— Я и так уже отдала всё, — умоляет она. — Прошу, не забирай у меня последнее.

Её тело искалечено, изранено, её кровь ещё не высохла на моих руках.

— Жалкое зрелище, — вздыхает брат. — Может, перестанешь ныть?

Я хмурюсь.

— То, что ты сказала мне в зале теней в Верховном дворце…

Кейлин вздрагивает, её лицо бледнеет ещё сильнее, а затем она поникает, будто бы смиряясь со своей участью. Её губы поджаты, плечи дрожат от всхлипов.

— Ты ведь сказала всё это, — тихо продолжаю я, мне нужно знать правду, — потому что поняла, что только разбив мне сердце, заставив меня ненавидеть тебя, ты могла помочь мне пройти через Греховные Врата?

Их самый страшный грех становится испытанием для души. Те, кто его пройдут, получат искупление.

Моя ненависть к ней, мой гнев, разъедающий душу, — вот мой грех. Моя слабость. Моё проклятие. Но я простил её.

Из-за этого я не мог попасть в Выжженные земли? Поэтому она сказала тогда всё это?

— Рев, — почувствовав моё колебание, брат начинает давить.

Кейлин снова раскрывает глаза, которые на мгновение становятся золотыми.

— Да, — отчаянно шепчет она.

Я киваю. Эту правду легко принять. Всё сходится, всё вместе имеет смысл. Это так похоже на Кейлин — разрушить всё, особенно саму себя, чтобы спасти меня.

Мой брат — брат, которого я оплакивал все эти десять лет, от чьей смерти я никак не мог оправиться, — стоит рядом, готовый сражаться вместе со мной. Бороться за меня. Он готов взять меня за руку и помочь мне стать Верховным королём — получить титул, которого его самого лишила девушка, прямо сейчас умирающая у меня на руках.

Но я не заберу у неё последнее. Я не позволю ей потерять всё из-за меня.

В этот раз Кейлин не придётся ломать себя ради меня.

В этот раз я сломаю себя… ради неё.

Я встаю и разворачиваюсь к брату, сжимая руки в кулаки.

Кейлин

Я не могу дышать, но продолжаю смотреть, как светящиеся руки Рева сдавливают горло Рихгана. Призрак рычит от боли и ярости, корчась в агонии.

— Нет, — отрезает Рев. В его голосе слышатся хрипотца и решимость.

Моё сердце колотится в груди. Я съёживаюсь, но не поднимаюсь. Рев исцелил меня достаточно, чтобы я не умерла прямо сейчас, как собиралась, но я всё ещё серьёзно ранена и обессилена.

— Пожалуйста! — просит Рихган, на его дымчатом лице отражается всё большее отчаяние по мере того, как магия Рева становится сильнее, горячее. Даже призраки на краю долины затормозили, наблюдая за тем, как его сила освещает пространство на много километров вокруг. Призраки не любят свет.

— Дай мне убить её, и всё закончится, — умоляет Рихган. — Ты сможешь вернуться домой, спасти мир с помощью магии отца и стать королём.

— Мы оба знаем, что всё не так просто, — Рев отталкивает брата всё дальше от меня. — Ты хочешь убить её не ради меня. Ты ничего не делаешь ради меня. Только ради себя. Тобой движет исключительно эгоизм.

— Ты наивный дурак!

— Больше нет.

— Ладно, — скрежещет он сквозь стиснутые зубы, тяжело дыша и поскуливая от боли. — Если убить эту суку, заколовшую меня, значит спасти мир, тогда будь, чёрт побери, готов к тому, что я с радостью оторву ей все конечности.

Я резко втягиваю воздух, когда Рев вжимает железный клинок в грудь брата, прямо в то место, где мерцает белый свет внутри его дымчатого тела. Рев вот-вот убьёт его. Уничтожит его дух навсегда.

— Да как ты можешь?! — вопит Рихган. — Ты выбираешь её вместо своего собственного брата? Ты выбираешь мою убийцу? Фейри, уничтожившую всё, что ты когда-либо любил?

— Да, — отвечает он, хотя его решимость даёт трещину. — Я выбираю её.

Рев

— Я убью тебя, если придётся, — говорю Рихгану, вдавливая сильнее железный нож в его призрачное тело, и я не блефую. Хотя я бы всячески постарался этого избежать. Он мой брат, и даже если он само зло, я всё ещё люблю его.

— Думаешь, она лучше? Думаешь, её душа не такая чёрная? Не такая сломленная?

Киваю.

— Да, она сломлена, — признаю я. — Но в ней нет зла. Каждый её плохой поступок имел цель. Всё это было ради меня. Убила тебя? Она сделала это, чтобы спасти меня. И себя.

— Ложь! Ты всегда был жалким идиотом. Слишком наивным, — он бьётся в истерике. Его жизнь сейчас в моих руках, он бессилен. А для Рихгана невыносимо чувствовать своё бессилие. — Неудивительно, что отец тебя ненавидит. Даже будь ты его родным сыном, он всё равно бы тебя ненавидел. Он бы ненавидел тебя так же, как и я.

Я сжимаю челюсти, в груди ураган из злости и боли, но я ничего не отвечаю.

— Я хотел поиграть в доброго старшего брата, но раз ты настаиваешь… то умрёте оба! — рычит Рихган и придвигается ближе ко мне. Он уверен, что я блефую, потому что если я продолжу стоять на месте, душа моего брата будет уничтожена: мой клинок разорвёт его связь с этим миром.

И я отдёргиваю кинжал, позволяя Рихгану ускользнуть.

Обогнув меня, он несётся к болоту… где лежит Кейлин. Я бросаю клинок в его дымчатую фигуру, парящую над её израненным телом. Он снова шипит, уклоняясь в сторону, и улетает прочь.

Мои руки дрожат, магия на исходе, а призраки вокруг возобновляют движение.

Кейлин хватает ртом воздух, когда я в спешке поднимаю её, одной рукой мягко придерживая голову, а другую подставив под колени. Кейлин морщится и стонет, пока я бегом несу её обратно в дом.

Кейлин

Рев осторожно кладёт меня на постель.

— Рев, — бормочу я. Что тут можно сказать, когда он только что защитил меня, своего врага, от своего любимого брата? — Прости меня.

Он пожимает плечами.

— Я сделал свой выбор.

Прикусываю губу, вспоминая, как он произнёс те же самые слова на Испытаниях. Только в этот раз он выбрал меня. Сглатываю, не уверенная, что это может значить.

— Спасибо, — шепчу ему и закрываю глаза. Не знаю, сколько времени уйдёт на заживление такой раны. Даже после частичного исцеления это может занять неделю или больше. Рихган сжимал моё сердце в своём кулаке, буквально. Он мог меня убить. И убил бы, если бы не хотел потянуть время. Насладиться моими муками. И страданиями Рева.

Я всё ещё чувствую его. Его магию, сдавливающую мою грудь. Этого мало, чтобы убить меня, но вполне достаточно, чтобы надолго оставить неприятные ощущения.

Рев начинает заделывать разбитое окно и вырезает новый символ на деревянной стене.

— Это ведь не защитит от него, да?

Рев пожимает плечами.

— Кажется, магия света хорошо действует против призраков. Пускай магические символы не остановят моего брата, они всё равно пригодятся. И я защищу тебя, если он действительно вернётся.

Сглатываю и на секунду позволяю, чтобы его слова согрели мне душу. Но ненадолго, потому что правда в том, что между нами почти ничего не изменилось.

Он выбрал меня. Что не может не радовать моё сердце. Но… Рихган всё ещё прав. Моя смерть положит конец всему этому. Во мне есть то, что нужно тем чудовищам, и пока я жива, борьба продолжается.

И не стоит забывать, что мы всё ещё оба заперты в Выжженных землях. Только один из нас сможет выбраться из этой проклятой тюрьмы.

— Рев, — окликаю его, глядя на железный кинжал, оставшийся на полу рядом с кроватью… Как я могу сказать такое, произнести слова, что крутятся на языке, тому, кто буквально только что поставил мою жизнь выше брата? Как я могу убить себя после этого?