Выкупленная жизнь

— Привет, папа… Столько новостей…

Здесь я могла, не таясь, выплеснуть все накопившиеся переживания и эмоции, рассказать тайны и планы. Мне слышались папины ответы. На этот раз он сказал, что мне стоит попросить у мамы прощения. Я долго спорила с ним, но он хотел от меня только этого. Мы говорили долго; встала я, когда его голос в моей голове совсем затих. Мне показалось, что папа очень скучает по маме.

«Неужели душа папы где-то живёт? Не могут же все эти его мысли быть просто придуманными мной?» — я верила, что папа наблюдает за всеми нами, я хотела чувствовать, что он меня любит.

Когда я вернулась в дом, на кухне сидела одна мама, чистила клубнику на варенье.

— Где Ирма? — поинтересовалась я.

— Ушла гулять.

— Мама… — начала я. — Прости меня. Я понимаю, почему ты так поступила тогда.

Её руки задрожали, солнечные лучи в окне падали на половину её лица так, что стали чётко видны начинающиеся признаки старения.

— Что ж, конечно, прощаю… — она улыбнулась.

Мы так и остались сидеть по разным концам стола. Ни я, ни она, не знали, о чём говорить.

Скоро вернулась Ирма и избавила нас от неловкого молчания.

— Марина, вы знали невесту Филина?

— Да, знала… Очень странная была девушка. Она была старше меня лет на 9, мы общались не очень часто, только когда Стас приводил её к нам в гости.

— У вас остались её фотографии?

— Нет, откуда? Только если у её сестры. Сестру тоже зовут Марина.

— Интересно… Знаете, где она живет?

— Да. А почему ты спрашиваешь?

— Филин ещё жив. Мы ищем его слабые стороны, нужны вещи… рычаги давления.

— Уверяю тебя, если Филин до сих пор не сгнил в земле, то за это время он стал совершенно другим человеком.

— Диана говорила, что он часто вспоминает Ларису. И винит всех в её смерти.

— Да? Неужели? — маме было противно вспоминать об этом, но она ответила. — Ладно, Марина живёт на окраине деревни, на большом холме. Диана знает, покажет, где это. Дом 5, с зелеными облезлыми стенами, сразу найдёте, он там один такой. Только вряд ли вы чего-то добьётесь от неё, она не любит общаться людьми.

— Спасибо. — Ирма обратилась ко мне. — Идем?

Я кивнула и мы вышли.

— Что ты задумала?

— Увидишь!

Мы шли пешком, наверное, минут сорок. Дом, как и сказала мама, заметили издалека. Уродливый дом, вместо забора какая-то редкая железная решётка и покосившиеся доски вместо кольев. Калитка была сломана, пришлось обойти её там, где так называемый забор лежал на земле. Тут и там бегали и мяукали кошки. Весьма странное обстоятельство, если учитывать, что она полуволк, как и все мы.

На стук долго никто не отвечал, а когда мы уже собрались уходить, за дверью послышалось шарканье.

— Чего пришли, волки? — гаркнул неприятный старушачий голос.

— Вы Марина?

— Я! Чего пришли, спрашиваю!? — из дверного проёма высунулось сморщенное лицо.

— Нам нужна информация о вашей сестре Ларисе.

— Господи… — она перекрестилась и наклонила голову.

— И её фотографии.

— Пошли вон отсюда, мерзавки!

— Дядя Стас ещё жив! И если вы не поможете нам, он убьёт всех нас! — выпалила я, и только потом поняла, что прозвучало глупо.

Но это подействовало: Ларисину сестру заинтересовало сказанное. Она потопталась на месте, затем раскрыла дверь шире и впустила нас. В доме было, как в сарае, стойкий запах кошачьей мочи не позволял дышать полной грудью. Пришлось сесть на непонятного от грязи цвета кривой диван.

Однако раскиданных вещей нигде не было, просто здесь лет двадцать никто ничего не менял. Ирма вслед за мной уселась на диван, женщина устроилась в кресле напротив. Я заметила, что одна нога у неё отнята по колено, а часть лица, прикрытая наполовину седыми волосами, изуродована.

— Какой была ваша сестра?

— Тихоней. Она всегда была не от мира сего, раздавала свои вещи и еду бедным, всё время жаловалась, что никто её не понимает, сидела в своём углу, что-то писала, вот и досиделась до сумасшествия…

— У вас остались её фото?

Она встала, потянулась на антресоли шкафа и достала оттуда пыльную коробку.

— Это всё, что осталось.

В коробке оказалось несколько блоков фотографий, скрепленных денежными резинками, но стоило мне дотронуться до них, как резинки раскрошились.

— Ой…

— Они всё равно уже никому не нужны. Как и я… кроме этих кошек…

— Лариса хорошо знала Филина? Какие у них были отношения? — спросила я, рассчитывая услышать информацию, которой не было в дневнике.

— Это она прозвала его Филином. Что бы она ни сказала, он выпучивал свои глазищи и смотрел на неё так, как будто всё время был удивлен. Хе-хе… Они ходили гулять, он присматривал за ней, пока она взрослела. Когда Лариса слегла, он всё время ездил к ней в больницу, даже один раз куда-то увёз её. Когда она умерла, на девятый день он озверел и убил наших родителей, прямо на поминках, а потом сделал со мной это, — Марина приподняла волосы со щеки; мы увидели, что у неё отсутствует часть уха, — и это. — она постучала по протезу.

— Мы постараемся, чтобы он как можно скорее отправился в ад. — заключила я.

— Если он не отправит вас туда первыми. — ответила она так, будто ещё до нас знала, что Филин жив. — Чтоб он сдох!

Мы отыскали портретное фото Ларисы, одно из последних.

— Спасибо, Марина, вы нам очень помогли. — поблагодарила Ирма. — Нам пора.

М-да уж, разговор получился тот ещё. И я, и Ирма долго молчали по дороге. С холма спустились почти бегом.

Темнело. Прохлада становилась всё более ощутимой и придавала бодрости.

— Ты загримируешься под Ларису? — решила проверить свои догадки я.

— Ну… Я хотела, чтобы ты стала ею. Ты больше похожа. Он наверняка помнит её лицо. Так отвлечем его.

— Не понимаю, как это нам поможет…

— Очень просто: Лариса пойдет в ресторан, куда он ходит, он её увидит и пригласит к себе.

— Как мы узнаем, в какой ресторан он ходит?

— Сорренто — маленький. Один мой друг уже ищет его.

— Что? Об этом никто не должен был знать!

— Я знаю, но без него мы потеряем время.

— Почему я узнаю об этом только сейчас?

— Ты должна думать, как убить Филина, а не об этом… — Ирма взяла меня за плечи и проницательно посмотрела мне в глаза; её план был вовсе не понятен мне, казался слабоватым, но я видела перед собой профессионала своего дела и решила довериться ей.

На самом деле из головы никак не шёл Дилан со своими подозрениями. Сегодня утром он был чересчур агрессивен, обычно он не позволял себе проявления крайних эмоций при посторонних, а тут его как будто подменили. Когда мы вернулись в дом, Дилана, разумеется, ещё не было, я и не ждала, что он появится сегодня.

Вкусно пахло клубничным вареньем, мама закатывала его по банкам.

— Как сходили?

— Тётенька-кошатница рассказала всё, что знала. — ответила я.

Конечно, должно пройти какое-то время, чтобы наши родственные отношения стали напоминать те, что были до моего «волчьего» периода. Невидимая граница пролегла между нами, что-то не пускало меня приблизиться. Что ж, все уже привыкли к холоду и расстоянию.

С работы вернулась Света, но перед тем как обнять меня, она стыдливо посмотрела на маму. «Когда же её характер, наконец, обретёт форму?» — возмутилась про себя я.

— Итак, все в сборе? Хочу сделать небольшое объявление! — я прибавила громкость голоса. — Вы уже предупреждены, что один мой друг по имени Захар приедет сюда жить на некоторое время. Ему позавчера сделали операцию и в следующие выходные мы привезём его. Очень прошу быть с ним поласковее, в детстве он потерял родителей, а недавно погиб его опекун, сам Захар восемь месяцев провёл в тюрьме, где его пытали и где он заработал себе гангрену. Ему ОЧЕНЬ нужна забота и время на обретение смысла жизни.

О том, что Захар подвергся пыткам из-за того, что покрывал меня, я предусмотрительно умолчала.

— Я не за то, чтобы пускать жить в дом чужого человека. — высказалась мама.

— Я поручусь за него. Дилан даст денег на первое время, потом Захар начнёт работать сам.

Света не разделяла маминых подозрений, в её взгляде я прочитала интерес и надежду. Да, признаться, в мои планы входило зарождение взаимного интереса у Захара и Светы. Только бы она ничего не испортила…

Решено было предоставить нашу со Светой комнату Захару, а Свете — переместиться к маме. Впрочем, Свете так и так пришлось отправиться спать в мамину комнату, потому что на моей тахте должны были спать мы с Диланом (если он, конечно, собирался появиться сегодня), а на соседней кровати — Ирма.

Давняя традиция играть в дурака на 3 колоды, похоже, совсем утратилась. Все легли спать или разбрелись по углам. Мама занималась стиркой в ванной, Света села вышивать перед сном, а мы с Ирмой пытались уснуть. Ирма довольно быстро засопела (она как-то говорила, что мгновенно засыпает, как только голова ляжет на подушку), а ко мне сон всё не шёл.

Я села возле окна, вглядывалась через москитную сетку в звёздное небо, воображая, что мерцающие спутники — это на самом деле инопланетные корабли, исследующие Землю. Раз есть Верхний Волчок — параллельный мир, примыкающий к этому, — то наверняка есть и другие, совсем другие…

Мои мысли улетели совсем далеко, я начала моделировать, как будут выглядеть эти самые миры и существа, обитающие в них. Фантазии помогали мне отвлечься, расслабиться.

Встрепенуться меня заставил свет фар, звёзды померкли. Дилан. Он заметил, что я смотрю на него, подошел к подоконнику:

— Почему не спишь?

— Ищу инопланетян… — правдиво ответила я.

— Выйди, прогуляемся.

Я накинула на себя кардиган, как можно тише притворила за собой дверь, не закрывая её на ключ.

— Поехали к морю?

— Что ты задумал?

— Увидишь.

Выспрашивать у Дилана о чём-то раньше времени — безнадёжное дело, поэтому я молча села в машину и дождалась, когда мы окажемся на месте.

Свет фар осветил берег моря и кустарники дикой оливы, по едва заметным волнам можно было заметить, что ветра почти нет. Я вышла прогуляться, но скоро озябла и была укушена сразу десятками комаров. Дилан не спешил отдаваться на съедение кровожадным насекомым. Пришлось вернуться обратно и быстро захлопнуть за собой дверь. Я плюхнулась на сиденье, но спинки у него не оказалось.

— Ой…

Фары уже были погашены. Я потянулась, чтобы включить свет, но рука Дилана остановила меня. Как обычно, не произнося ни слова, он с необыкновенной прытью начал раздевать меня. Его действия были немного агрессивными, и всё же он следил за тем, чтобы не причинить мне боль, к тому же загипсованная рука добавляла мне неуклюжести.

Сопротивления с моей стороны не последовало, ощущения в кромешной темноте обострились, и я позволила возбуждению взять верх. Играя роль послушной девочки, я сладко стонала и млела в объятьях Дилана, оставляя дорожки из поцелуев на его шее. Гормоны внутри меня бушевали с такой силой, что закружилась голова. Некоторое время после занятий любовью мы лежали и шумно дышали.

— Неожиданно. — призналась я.

— Что именно? — поинтересовался Дилан.

Так как ответа не последовало, Дилан выдал:

— Диана, ты любишь меня?

— Вдвойне неожиданно! — вырвалось у меня. — А к чему вопрос?