Выкупленная жизнь

— У меня создаётся впечатление, что ты ласкова со мной, только когда я потакаю твоим прихотям. Всё остальное время ты испытываешь моё терпение. Ты знаешь, что я всегда буду тебя оберегать, как верный пёс, и принимаешь мою заботу о себе, но меня не любишь. — он смотрел на меня как-то тоскливо и одновременно строго и был уверен в своей правоте.

И я ответила без лукавства:

— Наверное, я ещё не умею любить…

— Я прошу тебя только об одном: не передавай меня, Диана. Если передашь, это будет конец нас.

— Дилан, ты пугаешь меня! — я подобралась ближе к нему и начала осыпать поцелуями его лицо, шею, плечи и грудь.

Он мягко прервал мои нежности и добавил:

— Диана, попробуй представить себя на моём месте и ты поймёшь, что сейчас чувствую я.

Я, всё ещё держа свои руки на его плечах, мысленно поменяла нас местами. Всю эту гамму ощущений я знала и раньше. Да, положение, в котором оказался Дилан, было незавидное, но именно свои мотивы я понимала лучше остальных и ставила в приоритет.

Дилан выдержал паузу, чтобы дать волю моему воображению, затем продолжил:

— А теперь представь, во что превратится моя жизнь после твоего исчезновения. Я не смогу жить, зная, что не уберёг тебя и нашего ребёнка.

Я почувствовала, что, ещё немного, и расклеюсь, поэтому поспешила забросать эту эмоциональную яму ласковыми словами:

— Дилан, я люблю тебя. Пусть я не совсем знаю, что это и как, но ты — главный человек в моей жизни.

— Тогда почему ты всё делаешь назло мне?

— В последнее время нам сильно недостаёт взаимопонимания. — сказала я и тут же пожалела о своих словах.

— Если под взаимопониманием ты подразумеваешь свои псевдогеройские попытки убить Филина, то тебе стоит повзрослеть.

— Я не хочу с тобой ругаться. Я устала от бесконечных споров.

Стёкла в машине запотели, стало не хватать воздуха. Чтобы не запускать в салон комаров, Дилан завёл автомобиль и включил кондиционер.

— Как сегодня прошёл твой день? — сменил тему он.

— Я попросила прощения у мамы.

Он не ответил, ждал, что я продолжу.

— Некоторые подробности я узнала от Ирмы, картинка в моей голове сложилась, я поняла, что мама не могла поступить иначе…

— Что ж, я рад, что вы помирились.

— Что нового у тебя?

— Ничего.

В машине стало прохладно, мы оделись, сели. Вдруг мне послышалось, что в моё стекло кто-то постучался. Я вздрогнула.

— Это саранча, не бойся.

— Включи фары!

Он включил, и я увидела, что перед капотом промелькнул чей-то размытый силуэт.

— Там кто-то есть! Он убежал вправо! Ты видел?

— Нет.

— Как нет? Он только что был здесь!

Силуэт снова возник возле капота, от одного его взгляда мне стало жутко. Спустя мгновение он появился прямо напротив моего лица, проник сквозь стекло, и подобие руки скользнуло внутрь меня. Ни слова, ни крика я не могла издать, мой рот открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной на берег.

Всё моё тело охватила паника, я начала отбиваться руками, но неопределённая субстанция продолжала копаться в моих органах. Дилан включил свет, что-то сказал мне, потом я почувствовала на себе его руки.

Наконец жуткое лицо начало рассеиваться, громкий вздох вырвался из моей груди, и в истерике я завизжала, чтобы Дилан скорее уехал отсюда.

— Здесь никого нет, что с тобой?

— Он копошился во мне! — выдавила я, завывая.

— Кто?

— Призрак! Он хотел убить меня…

— Один из тех, кого ты отправила на тот свет? — с насмешкой спросил Дилан.

Я была слишком напугана, чтобы ответить сарказмом на его вопрос.

— Нет, я помню их лица, нет… точнее, это была она… чёрт, а-а-а…

— Тебе плохо? Диана? Посмотри на меня. — взволнованно потребовал он.

— Она трогала меня изнутри… проклятое место…

Мы уже ехали к дому. Дилан торопился, но всё время поглядывал на меня.

— Диана, успокойся, больше никого нет. Слышишь? Сейчас приедем и ты уснёшь.

— Она ещё вернётся…

— Не вернётся. Хочешь убить Филина, а испугалась какого-то призрака.

Это высказывание помогло мне побороть истерику, но даже когда мы вошли в дом, моё тело по-прежнему дрожало.

Мы выпили сладкого чая и легли спать. Горячей воды в нагревателе не оказалось, а ждать не было сил, поэтому душ решили отложить на завтрашнее утро. Оттого что Дилан обнимал меня, я почувствовала себя в безопасности и вскоре уснула.

Утром я смогла посмотреть на всё свежим взглядом, моё самообладание восстановилось настолько, что не было необходимости рассказывать о случившемся кому-то ещё.

Дилан принимал душ вместе со мной и заметил, что мой живот уже начал округляться. По мне так пока не видно было никаких изменений, Дилан вполне мог сказать это, чтобы я ещё раз подумала, прежде чем сделать роковой выбор. Но всё уже было решено: впереди у меня было дело, которое определит нашу дальнейшую судьбу, а после — можно будет полностью посвятить себя семье и учёбе.

Воскресным утром мы вчетвером (мама, Света, Ирма и я) начали уборку и перестановку к приезду Захара, освободили место в шкафу, нашли несколько папиных пар обуви, курток, свитеров и брюк. Мама с радостью согласилась, чтобы их носил Захар, если они, конечно, подойдут.

Дилан снова уехал завершать дела, но сказал, чтобы вечером мы были готовы к отъезду.

Честно говоря, у меня было столько всего запланировано на выходные, что я начала паниковать. Только к вечеру мы с Ирмой уединились, чтобы готовиться к экзамену. Она уже знала ответы на все билеты, а я понимала, что у меня много пробелов по анатомии. Учить не хотелось, приоритеты расставились таким образом, что учёба отошла на второй план.

— Ты знаешь, как-то нет настроения зубрить…

— Тревожно тебе?

— Да. Смысл учить, если, может, не пригодится?

— Не волнуйся. Мы его убьём. У тебя семья, а его никто не любит.

— Верно… Тебе часто приходилось убивать?

— Не очень. Только по работе. Из пистолета. Не бойся, меня учили, как это делать, он умрёт, доверься мне.

Я кивнула.

— Твоя задача — сделать так, чтобы Дилан не мешал нам.

— Боюсь, это вряд ли. Нужно всё успеть, пока он не примет меры.

Ирма пробормотала что-то на своём языке. Я не стала переспрашивать. Иногда она кому-то звонила и, разумеется, я не могла разобрать, о чём она говорила и с кем. Ирма объясняла, что это сейчас её единственный способ связи с сыном. Да, можно понять и поверить, но мне хотелось проверить, так ли это? И почему Дилан резко негативного мнения о ней? Есть ли причины?

Поздно вечером мы собрались обратно в город. Дилан был не в настроении, поэтому ехал быстро и всю дорогу молчал. Мы с Ирмой сидели на заднем сидении, договаривались встретиться во вторник на экзамене, повторяли кое-что из учебного материала.

До постели удалось добраться около трёх ночи.

— Ты всё время напряжён. Я давно не видела тебя расслабленным.

— Потому что я отвечаю за нас обоих, а точнее, уже троих.

— Я в состоянии сама за себя постоять.

— Ты сама наивность! Как ты думаешь, почему для защиты тебя была выбрана именно она?

— Потому что она наиболее компетентна. — предположила я.

— Потому что на тебе она проколется и клан избавится от них обоих. — ответил Дилан, имея в виду Ирму и Филина.

— Это бред.

— Не предпринимай решений, когда не владеешь достаточной информацией.

— Всё, хватит! Я не нуждаюсь в твоих нравоучениях! Можно подумать, ты у нас знаешь всё и обо всех! Ирма — не предатель, и это я знаю точно!

Я встала с дивана и подошла к окну. Сложив руки на груди, я ждала, что моего упрямства хватит, чтобы продавить самоуверенность Дилана. Моим желанием было внушить ему, что моя правда — истинна.

— Диана, сядь, пожалуйста, рядом.

Мне всё хотелось делать на вред, поэтому я не тронулась с места. Я готовилась услышать то, что заставит меня смягчиться и на время забыть о нашем споре.

— Диана?

Постояв ещё несколько секунд, я подошла к нему и села рядом. Дилан взял мою ладонь и положил к себе на колени.

— В жизни я избрал тактику «за своих — против чужих». Все мои усилия направлены, чтобы жизнь моих близких была как можно безопаснее и лучше. Я для себя чётко определил, кто для меня свой, а кто чужой. Я с тобой честен и я забочусь о тебе. Все мои действия — для того, чтобы сберечь тебя и нашего будущего ребёнка. Так определи и ты для себя, кого ты считаешь своим. Только не ошибись.

— За что ты так ненавидишь Ирму?

— Даже если бы она не была пешкой Филина, у вас было бы мало шансов убить его. Я узнал его адрес, проверил охрану и прочее и скажу тебе точно: у тебя не́т шансов.

— Это правда? Тогда как убить его? Взорвать?

— Во-первых, взрыв — это слишком шумно и опасно, во-вторых, убийство должно быть незаметным и без лишних следов.

— У тебя есть план?

— Да. Но ты думай, прежде всего, об экзаменах. — он сменил тему разговора. — Наша фирма занимается строительством не только зданий по заказным проектам, но и жилья для членов клана. Благодаря нам беженцы из Верхнего Волчка обрели новый дом. Как ты считаешь, это достойный смысл жизни?

— Да. — ответила я с недовольством, понимая, к чему клонит Дилан.

— Твоя роль заключается в том, чтобы родить ребенка и стать первоклассным хирургом. Сколько экзаменов у тебя осталось?

— Три. — соврала я.

— Вот и хорошо, потом мы придумаем что-нибудь на твой день рождения. А теперь спи, доброй ночи!

Возможно это странно, но больший страх я испытывала от мысли, что столь яркие события в моей жизни перестанут случаться и жизнь превратится в обычную человеческую рутину с ежедневной стиркой грязного белья и пакетом печенья вечером возле телевизора.

«В кого Дилан хочет меня превратить?» — недовольно вопрошала я.

Для меня невиновность Ирмы была несомненна, у неё был миллион шансов убить меня, пока мы гуляли вдвоём: подсыпать ад в чай, толкнуть под автобус, с конце концов, но ничего подобного не было. А когда я вернулась из плена, австрийка даже заплакала от радости. Я была уверена, что все нестыковки относительно её поведения легко объяснимы. А Дилан — параноик, не терпящий, когда что-то решается без него.

Ещё один, предпоследний, экзамен был сдан, причем сдан снова на «отлично», сразу после него я направилась навестить Захара.

— Привет! — я потянулась, чтобы обнять его.

— Привет…

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Ходить ещё не могу, только на костылях. Я прочитал твою записку, спасибо.

— Выглядишь гораздо лучше. А я на выходных ездила в Нижний Волчок, мы полностью подготовили комнату к твоему приезду, так что тебя ждут! Ориентировочно мы отправимся туда в пятницу, Дилан нас отвезёт.

Захар опустил глаза, закусил нижнюю губу. Его снова снедала ревность. Мне и не представить даже, что он чувствовал тогда. Я про себя не переставала его жалеть.

— Всё будет хорошо. — я обняла его и поцеловала в висок. — Я хочу тебя видеть счастливым и здоровым. Смотри, я принесла нам ужасный фастфуд, страшно хочу есть! — по его недоуменному виду я поняла, что он не знает, что значит «фастфуд». — «Фаст» — это «быстрый», «фуд» — это еда. Держи.

— Спасибо.

Мы съели весь пакет, голод в моем желудке утих. Захар ещё раз поблагодарил меня.

— Пошли, что ли, пожаримся на солнце?