Выкупленная жизнь

Глава 1

Спасение из лап Филина стало для меня поистине знаковым событием. Но возвращение из плена домой вовсе не значило, что можно расслабиться. Ощущение облегчения от благополучного исхода ситуации быстро улетучилось. Меня как будто запрограммировали на исполнение некой задачи: я была не способна анализировать свой заражённый вирусами сценарий жизни. Идея убить Филина захватила всё моё существо. Слишком уж многое изменилось после встречи с ним. Мне казалось, что я вышла на новый уровень, что мне открылись нерушимые истины. Так я видела себя со стороны. Это мне льстило и мешало смотреть здраво.

Было такое чувство, что с момента моего отсутствия в университете прошли годы, учёба, по сравнению с выживанием в стане врага, казалась сущей игрой. Я уже не знала, рождена ли я стать врачом.

«Возможно, смысл всей моей жизни в том, чтобы убить того, кто намерен истребить весь клан? — размышляла я. — Природа сделала меня такой же, как он, не просто так. Или тут что-то ещё? Дорого я заплатила бы за эту информацию».

Я действительно считала, что за успех в уничтожении врага мне придётся платить, и начала делать это уже сейчас.

«Всем, кто не поддерживает моего решения, я пущу пыль в глаза. Я буду врать много и бессовестно. Победа останется за мной!» — таково было моё решение.

Из-за пылкого воссоединения с Диланом на первый зачёт я всё-таки опоздала, пришлось сдавать, как пришла, на перемене. После я приветливо поздоровалась с одногруппниками, очень рада была видеть всех без исключения, а особенно Ирму. Мы отошли в сторону: её глаза стали влажными, губы задрожали в улыбке; я поняла, что просто хочу обнять её.

— Ты жива!

— Да. Я очень рада, что мы увиделись с тобой.

— Я тоже. Ну вот… — она зашмыгала носом. — Реву.

Звонок на пару не дал нам наговориться, но мы писали друг другу записки, пока сидели на зачёте.

Как бы там ни было, а несколько дней учёбы я пропустила и отвечала на вопросы неуверенно и сбивчиво. Будь это экзамен, я получила бы «тройку». Расстроенная и пристыженная тем, что не готовилась к зачёту, пока была на «больничном» (пришлось выдумать легенду, что меня подкосил какой-то вирус), я вернулась на место.

После консультации мы с Ирмой разошлись, но договорились встретиться вечером и сходить в кафе.

Разумеется, в вузе мы не затрагивали важных тем, чтобы не натолкнуться ненароком на пару любопытных ушей типа Кости Жукова. Однако на вечер я возлагала довольно серьёзные надежды.

В голове роилось множество важных мыслей, часть из них занимал Захар, мне не терпелось узнать, как его состояние и каков дальнейший прогноз. В больницу я поехала на такси, чтобы сэкономить время.

Захар весь расцвёл, увидев меня.

— Как ты себя чувствуешь? — полюбопытствовала я.

— Нормально… врачи говорят, что ещё неделя — и меня прооперируют.

— Очень рада. — я улыбнулась хорошей новости. — А я сегодня ходила на учёбу. Еле сдала зачёт, теперь вот маюсь от стыда… Вот как странно чередуется смерть с жизнью.

— Вижу, тебе гораздо лучше?

— Стараюсь не смотреть по сторонам: шея болит, щека тоже немного. В общем, ерунда, с анализами всё в порядке, меня сразу отпустили домой.

— Ты нарочно не сказала тогда про Василича? — набрав воздуха в лёгкие, спросил Захар.

— Был не лучший момент. — я опустила глаза, было неловко говорить об этом. — Ты уж прости. Мне приятно видеть тебя живым, у тебя вся жизнь впереди, и мы постараемся, чтобы она была счастливой!

— У тебя хороший муж… — невпопад сказал он.

— Да, это правда.

— Он находился с тобой в дыму всё время, пока пытались порвать цепи и вытаскивали тебя из завалов. Я боялся, что вы оба там задохнётесь.

— Всё уже в прошлом, Захар. Давай не будем об этом. Смотри, что у меня есть! — я выставила на тумбочку пакет сока, форму с ягодами и бутерброды с мясом и сыром. — Кто бы что ни говорил, а для тебя полезней всего белковая пища.

— Спасибо! — по нему было видно, что я попала в точку. — Тут такого не дают: пресная каша и жиденький суп…

Он с удовольствием всё съел и запил еду соком.

— Ты пришла, и я сразу чувствую, что во мне ещё есть силы. — Захар попытался широко улыбнуться, но тут же вспомнил о том, как выглядят его зубы, и смутился.

— Это добрый знак. Скоро ты сможешь заняться тем, о чём давно мечтал, и ничто не сможет тебе помешать. А пока — выздоравливай!

— Когда ты придёшь теперь?

— Постараюсь завтра, а если не получится, то послезавтра точно приду.

— Можно поцеловать тебя? По-дружески?

Я подставила здоровую щёку, затем чмокнула его сама, и вышла.

Честно говоря, у меня были смутные ощущения насчёт Захара: влюблённость в меня могла здорово подпортить ему дальнейшую жизнь. Я понимала, что амурных Захаровых демонов мне кормить не стоит, но ещё надеялась превратить его отношение ко мне в нежную дружбу.

«Захочет ли он жить, зная, что я никогда не стану его женщиной? Страшно оставлять его без присмотра…» — думала я.

Я сделала звонок матери, голос её был взволнованным, кто-то уже осведомил её о случившемся. Но, узнав, что мне от неё нужно, она сменила тон и отказалась. И мне снова пришлось надавить на неё всей своей силой характера, чтобы она передумала. Я упомянула, что Захар очень добрый и мягкий человек и что он может стать хорошим другом для Светы, тем более, он сейчас как никогда нуждается в заботе. Мать ещё некоторое время отпиралась, придумывала отговорки, но всё же сдалась. Я пообещала приехать на выходные.

Вечером, гуляя на свежем прохладном воздухе в парке, я рассказала Ирме, как всё случилось в Верхнем Волчке. Она задала пару вопросов относительно непонятных ей слов и, потрясённая, уставилась на меня.

— Я бы так… не полу… не смогла…

— Пообещай мне, что всё сказанное сегодня останется между нами.

— Да, я обещаю. Конечно.

— Я должна была, я могла убить Филина, но не сделала этого! — негодовала я. — Дилан велел больше не заводить разговора об этом, сказал, что сам найдёт и убьёт его. Но это я рождена для этого! Только я знаю, как можно убить его и где он сейчас!

Я грезила тем, что отгрызу поганую голову этого монстра и сфотографируюсь с ней, чтобы помнить об этом всю жизнь: «О, это будет самым большим торжеством в моей жизни! Я буду кричать от счастья, когда, наконец, сделаю это!» Десятки раз я представляла, как держу его отгрызенную голову, как все признают мою правоту, мою непобедимость. Мне нужна была лишь небольшая помощь, совсем небольшая…

— Но Дилан прав: ты беременна. Это опасно. — сказала Ирма. Это были слова этикета, то есть те, которые должны прозвучать ради приличия, но никакой силы не имеют.

— Я не успокоюсь, пока не убью Филина. И никто не сможет нормально жить, пока он не сдох! У меня есть это… — я достала из сумки чудом спасённый дневник Ларисы. — Украла у Филина, он держал его у себя на столе, видимо, часто перелистывал. Должно быть, память о невесте до сих пор не даёт ему покоя. Мы можем воспользоваться его слабостью.

— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе?

— Да. — я решила прямо во всём признаться ей. — Мне нужна виза, деньги и твоё присутствие рядом.

— Я… я не знаю… я постараюсь тебе помочь. Но я должна сообщить об этом наверх.

— Нет! В клане предатель. Возможно, даже не один. Никто больше не должен знать.

— Почему ты так думаешь? — насторожилась Ирма.

— Потому что Филин ещё за несколько дней знал, что за мной придут, поэтому заминировал дом и уехал буквально за полчаса до прибытия отряда из клана. Это не может быть совпадением. У него в охране было два полуволка, и я уверена, что остался кто-то ещё.

— Мне… надо подумать. — сказала Ирма, но Ларисин дневник взяла.

Я выдохнула. Ладно. Пусть думает.

О чём она думала, мне было непонятно, но при завтрашнем разговоре она всё-таки открыла мне некоторые детали (но об этом позже).

Вскоре мы разошлись по домам. Ирма заметно погрустнела, как будто я повесила на неё свою ношу. Я чувствовала, что запустила механизм, который скоро выстрелит.

Дома меня уже ждал Дилан, он снова принял спокойный сосредоточенный вид, сидел и работал.

— Ты задержалась. — недовольным тоном констатировал он.

— После больницы я ходила гулять с Ирмой. Она скоро уедет, время пролетело очень уж быстро… — всё сказанное было правдой, в которой содержался тонкий намёк на то, чтобы съездить в Австрию, в гости к Ирме.

— Когда ребёнок подрастёт, сможешь навестить её.

«Чёрт! Неужели меня так легко раскусить?» — выругалась про себя я.

— До этого ещё дожить надо.

Ответа не последовало, так как Дилан не хотел ругаться со мной, а я как раз была на взводе. Вечером мы занимались делами, каждый своими, после полуночи легли спать.

Я всё ворочалась, давя неприятные ощущения в груди, — похоже, гормональный срыв. Или гораздо проще: мой мозг не мог придумать, как сделать так, чтобы Дилан отпустил меня за границу. Ему даже не обязательно было знать, что я всерьёз собираюсь убить Филина, и как я планирую это сделать.

— Диана, у тебя всё хорошо? — спросил Дилан.

— Не могу уснуть.

— Выпей пустырника.

— Да не хочу я пустырника!

— Тогда не мешай мне спать.

Я вскочила с дивана и ушла в ванную, дверь заперла на замок. Вот-вот гнев прорвётся наружу… Я умылась, посмотрела на себя в зеркало: первые признаки превращения уже отпечатались на моём лице.

— Чёрт возьми! — громко вырвалось у меня.

Всё произошло стремительно: на какое-то мгновение я отключила сознание, меня переполняла ярость. Зеркало разлетелось вдребезги, мой кулак врезался в край раковины, раковина треснула, от неё отвалился кусок. Я пришла в себя от боли, взвыла, прижалась к холодной ванне.

— Диана, открой дверь!

Ему пришлось повторить несколько раз, прежде чем я встала и повернула ручку замка.

— Ты что делаешь? — строго спросил он.

— Меня бесит! Я не могу сидеть спокойно, пока он жив! — выпалила я и тут же пожалела об этом.

— Я сказал: нет. Иди в постель! — похоже, Дилан не понимал, что его наставления только разжигают моё негодование и выводят из себя.

— Как думаешь, от кого он узнал, что я жива? — блефовала я, всё ёщё корчась от боли.

— Если тебе не терпится лечь в могилу, подумай хотя бы о ребёнке!

— Никакого ребёнка не родится, если этот монстр будет жив! Если кто-то из клана узнает, что волки готовят нападение, он успеет подготовиться и снова уйдёт! Чёрт, Дилан, не будь дураком, это не мир, это затишье перед новой войной!

— Спать! — гневно взревел он и указал пальцем в сторону комнаты.

Я поняла, что все мои слова бьются, как горох о стену. Это была моя последняя попытка склонить его на свою сторону. И результат оказался очевиден: Дилан не будет посвящён в подробности нашей поездки в Сорренто. Опять бегство…

«Вот уже почти два года, как я — не просто я, а страх во плоти. — настраивалась на победу я. — Моё тело точно живёт своей жизнью, решая, кого убить, а кого ударить… Я создана для этого, а это значит, что вселенная подкидывает мне сложные задачи не просто так.»

Я верила, что моё решение насчёт Филина — единственно верное. И я, не раздумывая, ударила бы Дилана, чтобы не стоял на моём пути. Ведь жизнь целого клана важнее, чем лишние предосторожности. Да, я была склонна торопиться и попадать в истории (или это истории предпочитали случаться со мной), но я была готова к чему угодно, лишь бы не прятаться.