Судьба империи

“Посоветовал матери воскресить человека? — в тот день посмеялся над ним Истина. — Я тебе покажу, что можно делать в мире людей, а что нет. Я то, что вы зовёте “мир”. А ещё “вселенная”, или “бог”, или “истина”, или “всё”, или “единое”. А ещё я — это ты.”

С Синзан отношения не улучшались. Долгие годы единокровные брат и сестра были одним целым. Они одинаково чувствовали боль, видели одно и то же, если Михонг смотрел на мир не печатью, а глазами Синзан; ощущали те же запахи. Они не разлучались ни на миг. Но гордыня и гнев не покидали взрослую уже девушку. Она оставалась верна себе и своей семье. Она готова была страдать, но не становиться союзников Туранов. Страдать и мучиться Михонгом до конца своих дней.

Но однажды Михонг понял, — он уйдёт в тот мир намного раньше Синзан. После десяти лет жизни в чужом теле душа стала отторгаться. Михонг терял сознание и переносился в ту белую комнату, где видел своё исхудалое до ужасов тело. Тело звало его к себе. Смерть Михонга была предначертана.

— Я отпущу тебя, Синзан, на свободу, — сказал как-то парень. — Но только когда я умру. А до этого дня я приведу Зихао к власти.

***

Михонг ударом с ноги отбросил Линга назад, стукнул по деревянному своду подземелья и отправил груду камней в противника. Линг врезался спиной в стену. Михонг издал усмешку.

— Не того я ждал от своего ученика. Как ты, трус, собираешься стать императором?

Линг еле поднялся на ноги.

— А это тебя не касается.

— Значит, не знаешь. Ты всерьёз уверен, что отец вот так просто отдаст кому-нибудь корону и империю? — произнёс Михонг с презрением.

В глазах Линга прокатилась доля сомнения. Но противник не дал ему и подумать.

— Да, отец откажется от престола, если заполучит философский камень и вечную жизнь. Но империю он не оставит, он будет управлять ею и новым императором из тени. Тебе стать полноправным императором просто не дадут чиновники, в руках которых находиться вся империя. Ты за двадцать лет жизни не понял, что империей руководил не только наш отец, но и чиновники, в чьих руках даже побольше власти, чем у отца? — покачал головой Синзан Михонг. — Вместе с отцом бессмертие заполучат и чиновники, а затем станут управлять империей через коронованного принца! Для этого они придумали такой странный способ передачи престола: “ты мне камень, а я тебе корону”.

— Вот она истина, скрытая за истиной! — закричал с ужасом Альфонс.

Ал вспомнив слова Эдварда. Как же история любит повторяться! На троне сидит специально выбранный для этого правитель, им руководят чиновники (или военные), а в тени скрывается отец.

Линг взялся за меч.

— Что за глупые слова? Истина, скрытая за истиной… Не городи чепухи, Ал! — принц приготовился к бою.

Михонг печально вздохнул:

— Я рушу помещение, где мою душу присобачили в тело девчонки, а ты даже не соизволишь драться со мной как подобает мужчине.

Он дотронулся до стены. На ней зажглись синие молнии, внезапно отразившиеся на одном из кругов преобразования возле противника. Цепная волна ударила в Линга. Он упал лицом об камень. Из носа пошла кровь, Линг провёл рукой по земле, его пальцы коснулись до камня, на котором отчётливо видны были линии, намеревающиеся перейти в круг. На всех камнях и кусках земли подземелья были начертаны эти линии. Всё, что осталось от идеального круга преобразования, который забрал его сестру.

— Ты и твой братец Зихао — суки, — гаркнул Линг.

И, к изумлению зрителей, он сорвался с места и полетел на Михонга. Ударом свободной от меча руки в живот Линг сбил Михонга с ног, позабыв на мгновение о Синзан. Михонг живо поднялся и отскочил от противника. Но неожиданно споткнулся. Линг не терял времени и замахнулся мечом. Михонг хлопнул рукой по земле и пополз назад. Линг отпрыгнул в сторону, но… земля не полетела на него.

— Почему алхимия не сработала? — послышался удивлённый крик Альфонса.

Михонг встал на ноги и быстро схватился за меч. Лицо выражало недоумение, которая быстро сходила на нет по мере того, как он вставал на ноги. Линг взглянул на противника и поймал взгляд противника, обращённый к нему.

— Кажется, это была Синзан, — неуверенно вмешалась Мэй. — Она ведь не была за Вратами?

Линг повернулся к младшей сестре. Он вдруг улыбнулся; его улыбка выражала благодарность.

— Вы не единое целое, — крикнул Линг. — В то мгновенье ты потерял власть над телом. Теперь я спокоен, уверенность и сила вернулись ко мне. Я не струшу больше.

Линг отряхнулся от грязи, бегло бросил взгляд на свои раны и промолвил. Его голос звучал уверенно и громко:

— Синзан, пожалуйста, не мешай нам. Передай на время своё тело Михонгу. Этот бой не твой, он наш с Михонгом. Бой старшего и младшего брата, наставника и ученика.

========== Глава 7. ==========

Линг и Михонг стояли друг перед другом, братья не спешили нападать. Так уж повелось, дети империи тщательно обдумывали каждый свой шаг, прежде чем показать лезвия меча. В таких осторожных их превратила жизнь, полная покушений, предательств и неуверенности в завтрашнем дне. Синзан, а вернее, её сознание отошло назад, дав полную свободу Михонгу. “Это в последний раз”, — важно решила для себя она.

— Что они стоят? — удивлённо пробубнил Зампано.

И, словно отвечая на вопрос мужчины, Линг и Михонг сорвались с места.

Металлический звук разразил тишину, искры лезвий осветили подземелье. Противники вцепились смертным боем. Пощада и желание уступить исчезли в тактике Михонга, в Линге испарились братские чувства. Удары сыпались один за другим, соперники летали под сводами пещеры на предельной человеческой скорости. Никто не отступал, но и никто не побеждал, силы были равны. На каждый удар меча один соперник мгновенно блокировал атаку и отвечал нападением. Звон оружия не затихал ни на секунду. У Михонга было значительное преимущество в бою — алхимия, но Линг с быстротой орла изворачивался от его атак камнями или балками. Но, если забыть про алхимию, стиль боя, скорость, хитрые уловки, владение мечом — у соперников были идентичными.

— Сдавайся, Линг! — прокричал Михонг, когда на миг отлетел от брата отдышаться. — Я знаю каждый твой шаг и каждую твою мысль. Ведь это я обучал тебя бою.

Линг откашлянулся.

— Наивно полагаешь, что я сидел на месте, пока ты был запечатан в мою сестру? Нет, братишка.

Линг хватанул с земли кунай и бросил в Михонга. Противник заметил атаку и быстро увернулся, не забыв усмехнуться над предсказуемостью ученика. И тут его предплечье пронзила внезапная боль. Он завопил диким голосом, закричала и Синзан. В плечо вознился меч Линга.

— Учитель, как ты мог увлечься кунаем и забыть про мой меч? — съязвил Яо, подскочив к Михонгу.

Михонг выдернул меч и отбежал назад. “Вот пройдоха, направил моё внимание на одно оружие, а сам тем временем атаковал другим”, — похвалил ученика он. Однако Лингу сказал:

— Болван, ты смог меня ранить, но лишился меча.

Линг что-то вытащил из кармана штанов и бросился на Михонга. Ловко переложив меч Яо в другую руку, Михонг дотронулся до стены и её часть преобразилась в острый каменный меч. Меч тут же полетел в противника. Линг уклонился от меча и резко отпрыгнул в сторону.

И в этот миг у ног Михонга раздался взрыв.

Туран вновь закричал от боли, вылез наружу и голос Синзан. А Линг, не слушая крик сестры, схватил меч, что вылетел из рук Михонга.

— Кто тут предсказуем? — усмехнулся он. — Я прознал, что ты атакуешь, и поэтому понял, что надо уклоняться. Меч мне вернула старая добрая шашка.

Михонг и Синзан держались на ногах. Дымовая шашка не была бомбой, она способна была только обескуражить и слегка ранить врага. Но стены подземелья трещали, земля сыпалась с потолка.

— Мы тут скоро всех убьём, — проворчал Михонг. — Пора заканчивать.

Он быстро провёл глазами по пещере. Было темно, но свет из коридора лабиринта позволял видеть. Он и Линг стояли в центре комнаты, где совсем недавно был начерчен круг человечного преобразования, за Яо, возле стены, стояли невольные зрители боя.

Быстрым движением руки Михонг коснулся пола. Земля засверкала молниями от алхимии, энергия пронзила пола и одно мгновение передалась на стену. Подземелье задрожало как от землетрясения, мощный кусок стены оторвался с того места, где стояли его брат и друзья Линга.

— Господин! — закричала Лан Фан.

Однако Линг не увернулся, гранитный кусок отбросил его в другой конец помещения.

Из головы полилась кровь, он поднялся на ноги, не выпуская меч, но рука Синзан схватила его за запястье, ногой Михонг выбил оружие у соперника. Линг кряхтел и тянулся к мечу, Михонг врезал ему ногой в пах. Наследник Яо взвыл и упал на колени.

— Ты сам признаешь поражение или отрубить тебе голову? — спросил Михонг размеренным голосом, из которого неожиданно пропали нотки самодовольства и усмешки.

Но Линг не отвечал. Он тянулся к мечу, вырывался из тисков соперника. Несмотря на соперника-мужчину, он сражался с девушкой. Но как только он едва освободил руку, между ног вновь громко проскользнула нога Синзан.

— Пойми меня правильно, брат, — не задумываясь, сказал Михонг. — Я вовсе не желаю тебе или Синзан зла. Просто таков мой выбор. В войне двух государств человек занимает сторону своего отечества, и это не считается чем-то плохим. В войне кланов человек поддерживает свой клан, откуда родом его мать и ближайшие родственники. Почему же твои друзья сурово смотрят на меня, когда я решил защищать своего родного брата? Брата, с которым я прожил всю свою жизнь, с которым у нас была одна мать и одна история? — Михонг покачал головой Синзан. — Да, я мог бы не влезать вообще в эти распри за престол, но мне хочется уйти из этого мира, оставив часть себя. Ты же знаешь по приятелю Элрику — душа не может долго жить не в своём теле…

Михонг слегка разжал руку Линга.

— Что полезного я могу сделать в этом теле? Только защищать брата.

Линг дёрнулся, чтобы встать. Но у него не получилось.

— Человек, способный убить девушку, влюблённую в него, не достоин стать правителем.

Недоумение отразилось в глазах у Михонга. “Как? Этот он… Это он убил Фейин?” — повернул голову Михонг к Зихао. Если бы у него было своё тело, то Зихао увидел, с каким изумлением смотрит на него брат.

— Я с ним потом разберусь, — огрызнулся Михонг. — Не знаю, что произошло до меня, но все черты правителя есть у Зихао, не у тебя. Ты слишком добр, наивен, а мой брат рассудительный человек. Жестокость ему к лицу, в деле государства не нужна мягкость. Вот ты, Линг, обещал Мэй, что клан Яо защитит её клан, а что получилось? Твоя мать, единственная, кто увидел в Мэй равного человека! Линг, если ты ошибаешься в собственной родне, то как ты можешь управлять страной? Вот ответь на простой вопросик, с чего ты начнёшь, когда станешь императором?

Боль в теле сильно туманила мозги, но Линг призадумался. У него было много планов. Правда, не очень-то удобно было их рассказывать врагу в таком положении.