Крылья Алавы

Глава 3. Куратор для алавы

Я научу тебя всему, что знаю сам. Только потом не жалуйся.

NN

Ночи обычно на Шиосар обрушивались внезапно. Кажется, минуту назад горизонт окрашивала еле заметная полоска заката и вот небо чернеет и на землю опускаются зловещие тени. Уставшие за день в изматывающих тренировках и занятиях спецы засыпали не сразу, ворочались и поскрипывали кроватями, вспоминая и сравнивая прошлую жизнь с настоящим. Кто-то с сожалением, а кто и с благодарностью. Например, Эста приняла браслет рекрута за минуту до собственной казни. О подробностях я не расспрашивала. Уже это от Эсты выглядело как настоящее откровение.

Я в отличие от сокурсницы подобные перемены в жизни не приветствовала. А уж чем закончились приключения для Ашаса и Чаны вообще отдельная песня. Печальная песня…

Они все еще были живы. Лежа на жесткой солдатской кровати, я слышала их крики. День прошел под скорбный аккомпанемент, лекции усваивались с трудом. Но ит Ипециан был неумолим, и мы с трудом продирались сквозь дебри шиосарской науки, пытаясь постичь тему практического создания и использования этих штук, на которых тут только не молились. Мыслеформы.

Мыслеформы на Шиосаре использовались повсюду. Весь транспорт передвигался благодаря энергии мыслеформ, заключенных в кристаллы. Силу их воздействия я наблюдала из окна медблока — платформы, на которых увозили трупы погибших парили над поверхностью и без труда передвигались, игнорируя саму гравитацию. Мыслеформы могли также передавать ментальную информацию, цепляясь за радиоволны. Знания о полях, окружающих любой предмет и живое существо, позволили круосам менять их при помощи мыслеформ, и без жестких запретов и регламентов бог знает что могли сотворить местные ученые с хомосапиенсом. Земные технологии по клонированию тут бы просто отдыхали. Спасало одно — любое развитие науки происходит постепенно, и наука Шиосара еще не достигла того предела, когда вседозволенность может иметь глобальные катастрофические последствия. Впрочем, о чем это я? Возможно, круосы просто шли иным путем. Когда-то они создали основу для мыслеформ, а позднее ту самую синь, которая теперь развелась и активно сокращала их популяцию.

Я усвоила одну важную для себя вещь — мыслеформу можно создать любую, какую захочешь. К примеру, убивательную. Я даже наскоро продумала алгоритм, пока ненавистный ит Ипециан под сопровождение доносившихся из медблока воплей объяснял суть явления.

И вот теперь план по освобождению попавших в беду согрупников просился к воплощению, как граната с сорванной чекой. В какой-то момент частью моего плана вдруг стал Советник, и я переместилась…

Интерьер кабинета был довольно прост, но глаза цеплялись за иномирянские мелочи. К примеру, так любимые тут плавные изгибы форм на стойках книжных шкафов. Приглушенные общие тона стен, обивок мебели и штор, расцвеченные нежными мазками весенних оттенков, отнюдь не напрягали излишней пестротой, создавая приятный гармоничный настрой.

Советник сидел за столом, склонившись над раскрытой книгой. Лица под капюшоном не было видно. Сильные тонкие пальцы водили по странице, иногда останавливаясь и возвращаясь к началу очередного абзаца.

Я ощущала себя некой субстанцией, свободно скользящей в пространстве.

Приблизившись к столу на расстояние шага, я протянула руку и исполнила одно из своих давних и тайных желаний — сняла с его головы капюшон и провела по темным завиткам тату на висках.

Советник оторвался от чтения, удивленно вскинул брови и испустил тяжкий вздох.

— Велла, перестань, — глухо простонал он, возвращаясь к прерванному чтению. — Мне твоих снов хватает.

Я не совсем поняла о чем он, передвинулась чуть ближе и, нависнув над столом, скорбно прошептала.

— Они страдают.

Советник взглянул на меня своими синими гляделками и недовольно выдал.

— Знаю. Оставь это. Ты им не поможешь.

Я разозлилась.

— Ты помоги! Ты-то можешь!

— Я тоже не могу, — угрюмо прорычал он, захлопывая книгу. — Они нарушили правила и будут за это отвечать!

Я плавно переместилась к краю стола и уселась в кресло для посетителей.

— К черту такие правила! Никто не должен страдать за любовь!

Голубоватый прищур и последующее восклицание заставили меня вздрогнуть.

— Ты на Шиосаре, Велла! И любовь тут имеет несколько иное значение. Тебе придется забыть о таких понятиях как жалость и сострадание. Не хочешь смириться, тебя заставят! Поверь, у службы медицинского контроля найдутся подходящие лекарства. На Шиосаре смех считается признаком душевного нездоровья. Злость и ярость поощряются, считаются признаком силы характера. Улыбка и смех — признаки душевного нездоровья. Допускается сарказм — это из условно-положительных эмоций. Остальное — отклонение от нормы.

Он некоторое время молча сверлил меня взглядом, словно ждал, пока слова впечатаются в мозг тупой иномирянской женщины. А я спокойно наблюдала за ним и в какой-то момент заметила, как льдистые глаза наполнились скрытой болью, а затем слегка потеплели. А и не согласен же ты, дорогой, с такими правилами.

— Велла, тебе нужно уйти, — наконец устало произнес Советник, берясь за очередной фолиант.

Нет, я конечно еще в медкорпусе усвоила, что у круосов с эмоциями проблемы. Особенно с положительными. Помнится, Мию так кривило в желании подавить улыбку. Чисто внешне круосы почти не отличались от землян. Ну примерно как китайцы от европейцев. А Чана и Ашас опровергли утверждение, что отношения между иномирянами невозможны. У круосов было явно что-то не так с развитием. Что-то такое произошло, что заставило их отказаться от сильных положительных эмоций.

Признаться, за этими размышлениями я уж начала даже забывать о собственно причине, заставившей меня оказаться в этом месте. А опомнившись, раскрыла было рот, но… Советник издал глухой стон и неожиданно послал прямо в меня комок силы, который буквально вышвырнул меня из комнаты. А также из сна.

Я вскочила с лежака, обливаясь потом. Вот что это сейчас было, а? Если сон, то почему такой реальный? Таких мне точно видеть не доводилось ни разу в жизни.

Проанализировав еще раз все, что произошло в моем видении-сне, я вспомнила, что вела себя с Советником как-то слишком уж фамильярно. Где-то в груди шевельнулся страх. Влетит мне за это или не влетит, вот в чем вопрос. И еще. Вот хоть убей не помню, в чем я посетила кабинет Советника. Сейчас на мне были лишь шорты и утягивающая грудь майка.

И еще та его фраза на счет снов… Как он выразился? Что-то вроде того, что ему хватает снов со мной? Я что, ему тоже снюсь? Бред! Или нет?

Черт, если тут мыслеформы повсюду летают, то как знать — может поэтому и сны не простые. В общем, пока не поздно, надо эти ночные видения прекращать. Но как?

И тут я вспомнила о том, ради чего собственно отправилась в свое астральное путешествие.

Ашас и Чана! Меня словно током пробило. Я в подробностях вспомнила начало сна и заозиралась вокруг.

Все спали.

Так, плевать на все, но с этим я разберусь сейчас. Алава я или где?

Спать я уже точно не могла, и все мысли крутились лишь вокруг одного — чем помочь нашим бедным Ромео с Джульеттой.

Пойти в медицинский корпус и разнести там все по камушку? Этот план казался самым не выполнимым, и одновременно единственно возможным. Что я могу сделать еще?

У меня на руке браслет и устроить армагедон по любому не получится. Но я сегодня придумала убивательную мыслеформу, и если мне удастся ее создать… В медотсеке есть шар с основами — если удастся его найти, можно попытаться сваять некий снаряд пускай не массового, но хотя бы близлежащего поражения. Я не совсем точно представляла себе результат, но что-то заставило встать и на цыпочках направиться к выходу из спальной.

В крайнем случае скажу, что не смогла удержаться и пошла навестить бывших согрупников — решила я, обдумывая варианты вылазки в медкорпус. Если остановят, спишу на возбужденное непростым днем состояние, лунатизм, что-то еще… Отсижу в карцере, в конце концов. Но попытаться я должна.

Почти у двери за руку кто-то схватил. Это был красный, Ваней.

— Куда направляешься?

— Пойду прогуляюсь, — соврала я, вырывая руку из захвата и пятясь к двери.

— Хочешь овощем на арене поработать? — глухо прорычал красный, сверкая глазами в полумраке.

Про арену я не поняла, но сделала себе мысленную заметку разобраться.

— Просто не шуми, пожалуйста, — взмолилась я.

Он видимо понял, что отговаривать сбрендившую сокурсницу бесполезно, фыркнул словно настоящий конь, оправдывая прозвище.

— На вот, пригодится, — шепнул, вложив мне в руку кристалл.

Я раскрыла ладонь — кристалл как кристалл.

— Что это?

— Ключ, — пояснил красный. — Универсальный. Открывает местные двери.

Наличие универсального ключа у Ванея меня удивило, но лишь слегка. Я уже подозревала не раз, что слишком мало знаю о своих согрупниках.

В коридоре было пустынно, а входная дверь предсказуемо оказалась закрыта. И в запирающей панели отверстия для кристалла не наблюдалось. Ну и что делать? Возвращаться? Я посмотрела на кристалл и представила, что внутри не слон, а ключ.

Получилось не сразу, но все-таки я сумела справиться с замком. Дверь слабо скрипнула и я скользнула в едва освещенный пустой коридор. На выходе из корпуса ключ, врученный мне Ванеем, пригодился еще раз.

Некоторое время я стояла перед открытой дверью, вдыхая свежий воздух и прислушивалась, не сработает ли местная сигнализация, но было тихо. Постояв еще мгновение, поежилась от ночного холода, подивилась собственному везению и осмотрелась вокруг. Может сбежать? Такой случай представился.

Но сначала подвиг! — решила я.

Моросило. Свет фонаря над дверью в медблок слегка помаргивал. Я метнулась через двор на противоположную сторону в тень и затаилась, ожидая погони.

Вскрыв замок на входе в медицинский корпус тем же способом, я снова прислушалась. Сирена не взвыла, а вот приглушенные крики мучеников усилились.

Дорогу я помнила…

От них осталось немного. Обтянутые кожей костяные остовы уже не были похожи на тех, кого я еще вчера называла Ашасом и Чаной. Но они еще были живы. Ашас молчал, сверкая точно Терминатор красными глазами, а Чана хрипло кричала, дергаясь в конвульсиях. Смотреть на их мучения было невыносимо.

— Помоги… — едва разобрала я беззвучную просьбу в едва шевелящихся губах Ашаса.

В боксе по-прежнему пылал ярко-красный шар, отбрасывая на стены зловещие кровавые тени. Тени…

— Постой! — раздалось внезапно у меня за спиной. — Не делай глупостей! И им не поможешь, и сама угодишь в неприятности.

Дымный балахон колыхался у двери, скрывая лицо.

— Тогда ты помоги, — прохрипела я, не узнавая собственный голос. — Если в тебе еще осталось хоть что-то от человека.

— Не могу, — прошелестело уже над ухом. — Я такой же как и ты поднадзорный модификант, — передо мной возникла рука с браслетом. — За нарушением всегда следует наказание. Ты хочешь занять их место?

— Ну надо же, — с сарказмом усмехнулась я. — Я то думала, Советник императора всемогущ, а оказывается он у нас всего лишь модификант.