Цикл "Аратта". Книги 1-7

* * *

Дичко вернулся ночевать на вершину холма – братья братьями, а незачем попусту их дразнить. Следующим утром он снова пришел к старому дубу. Очень осторожно, шаг за шагом поднялся на пригорок, к остаткам старого пня. Что удивительно, Кирана на прежнем месте не оказалось. Неужели арьялец в последнем усилии смог уползти из смертельной ловушки? Впрочем, даже доберись он к реке, вода не спасла бы его – тысячи укусов уже сделали свое дело.

«А, вот он!»

Дичко заметил красное пятно ниже по склону. Тело арьяльца было полностью покрыто живым ковром. От него к пню тянулась широкая муравьиная тропа. Непрерывным потоком братики двигались туда и обратно, перенося в подземные хоромы богатые запасы на долгую зиму.

«Быстро они его, – отметил Дичко, не приближаясь. – Видно, скоро и тут морозы ударят. Братики всегда заранее холода чуют, вот и торопятся. А тут такой подарок…»

Подумал, не подойти ли поближе, но решил не искушать судьбу. Вдруг рассердятся братики, решат, что хочет забрать часть припасов себе.

Что-то блеснуло среди палой листвы. Дичко поколебался, подошел к муравьиной тропе и увидел, что кучка муравьев тащит отъеденный палец. На пальце блестело золотое кольцо со знаком Господа Солнца – знак высшей власти над Араттой. Дичко осторожно протянул руку, снял кольцо, а палец вернул муравьям.

– Это мне, а это – ваше, мне чужого не надо. Да пошлют вам Яндар и Ячур сытую зиму!

Судили боги:
Да будет вовек
Предателя проклята участь!
Хуже нет, чем в спину ударить
Того, кто поверил,
Того погубить,
Кто, веря тебе, идет за тобой.
Тому, кто предан, – теплый хлеб из печи,
Тому, кто предал, – холодный путь в ночи,
Тому, кто верен, – объятия любимых,
Тому, кто предал, – постель из крапивы,
Тому, кто верен, – плечо друга в бою,
Тому, кто предал, – горькую участь
оплакать свою.
Тот, кто предан, – угоден богам,
Тот, кто предал, – прах под ногами,
Бешеный пес, храм разоренный, нечистый дух,
Видеть его – не к добру,
Говорить с ним – к несчастью.
Сгинь, пропади, предатель!
Да сгниют твои кости,
Да тело твое расточится,
Да забудется имя,
Да прервется твой род,
Да изгладится память о нем!