Цикл "Аратта". Книги 1-7

Глава 13. Конец договору

Сгущавшиеся над столицей сумерки не мешали Шираму разглядывать следы на земле. Дорожная пыль – не лучшее место, где они сохраняются. Но пока что они лежали перед опытным взглядом маханвира подобно записям на обожженной глиняной табличке. Вот здесь конь играл под седоком – сильный и норовистый, он желал мчать вперед, но всадник заставлял его пятиться и крутиться на месте. Отпечатки подков со знаком солнечного венца с двенадцатью лучами без всяких сомнений говорят, из чьей конюшни был этот жеребец.

А вот другие отпечатки. Следы женщины – узкая, маленькая нога. Девушка заскочила в седло так, будто делала это тысячи раз. Впрочем, должно быть, так и есть. А вот и второй след. «Похоже, глаза меня не обманули – это саконские ишиги».

Саарсан поманил к себе нескольких воинов, стоявших чуть в стороне:

– Вот следы. Их оставили молодая женщина – невысокая, русоволосая, зеленоглазая – и мужчина, коренастый сакон, очень сильный… – Он запнулся. – Возможно, это ходячий мертвец, поднятый бьярскими заклятиями. Оба чрезвычайно опасны. Ее лучше доставить живой. Его сожгите. И постарайтесь не прикасаться к телу…

– Саарсан! – К Шираму подскочил один из наблюдателей. – Сюда приближается государь! Он на боевой колеснице! За ним большой отряд.

– Ну вот и он, – процедил повелитель накхов.

Неужто Ардван решил напасть? Нет, вряд ли! Государь – опытный воин. Ему ли не понимать, что крепость с налету не взять? Тем более близится ночь, а в темноте арьи видят куда хуже накхов.

Кто же были похитители Аюра? Как умудрились так быстро узнать о том, что царевич направляется сюда? И столь дерзкое нападение прямо перед воротами накхов… Что за странная пара – сакон и вендка? Ширам уже в который раз вспомнил нападение в старой крепости у брода…

– Пора уходить, – напомнил задумавшемуся саарсану один из его воинов, стоявших рядом. – Очень скоро Ардван и его люди будут здесь!

– Уходите, – кивнул Ширам. – Если вдруг что, приготовьте гостям достойную встречу.

– А как же ты?

– Мне нужно поговорить с государем. Пока слова еще могут что-то значить.

Боевая колесница с грохотом неслась к воротам Верхнего города. Следовавшие за ней всадники были полны решимости при необходимости защитить стоящего на ней государя. Каждый из них понимал, насколько опасна эта безрассудная вылазка. Пусть накхи и не самые ловкие стрелки, но среди сотен пущенных стрел найдутся и те, которые попадут в цель. Однако же Ардван, кажется, совсем потерял голову. Пока что лишь на словах, но с такими выездами очень может быть, что и на деле государь скоро окажется без головы. Конечно, никто из мчавшихся за колесницей государя не посмел бы сказать это вслух. Но каждый из них сейчас уже мысленно попрощался со всем, что было ему дорого.

Повелитель стоял в своей колеснице, наложив стрелу на тетиву лука, готовый покарать любого ослушника или же просто сорвать злость на ком-либо замешкавшемся уступить ему дорогу. Трубки с костяными шариками, закрепленные на жестком кожаном нагруднике каждого из коней его колесницы, завывали на ходу, наполняемые встречным ветром. Но привычные к этому вою кони мчали, наклонив головы, увенчанные длинными бронзовыми рогами – пиками. Возница, лучший во всей Аратте, подгонял их бичом, понимая, что от скорости и силы его упряжки, быть может, зависит не только жизнь повелителя, но и судьба всей державы.

Башня накхов была уже совсем близка, углом выступая навстречу площади, словно мертвая скала. Возница напрягся, ожидая встретить тучу стрел и поднимающиеся между плит мостовой заточенные колья. Однако ничего этого не было. Впереди одиноко маячила фигура воина. Тот стоял прямо посреди пустой улицы, словно не боевая колесница неслась прямо на него, а порыв ветра, способный лишь взбодрить уставшего путника. Впрочем, воин казался не то чтобы уставшим – скорее дремлющим. Он чуть покачивался, будто и впрямь стоял под несуществующим ветром.

– Это Ширам! – узнавая воина, крикнул государь. – Остановись! Стой!

Не заставляя повторять приказ, возница натянул поводья, и обученные кони встали будто вкопанные в нескольких шагах от саарсана накхов.

– Негодяй! Где мой сын? Где моя дочь?! – закричал Ардван, вскидывая лук и натягивая тетиву.

– Я полагаю, арьи соображают не менее быстро, чем летят их стрелы, – хладнокровно ответил Ширам.

Государь прикусил губу. Дерзкий накх был прав – мертвец вряд ли смог ответить бы ему на заданные вопросы.

– Как ты смеешь так говорить со мной, змеево отродье? – рявкнул он, все же опуская лук.

– Позволь, я буду отвечать по порядку, – заговорил Ширам, не сходя с места. – Твоя дочь, моя нареченная, находится сейчас в доме жениха. Ты сам отдал ее мне, сам соединил наши руки. Я не могу позволить тебе быть несправедливым перед небесами.

– Ты? Мне… позволить?

Ардван онемел от такой наглости. Но его собеседник, глядя государю прямо в лицо, спокойно продолжал:

– Твоего сына только что похитили. Вначале я подумал, что это дело рук твоих людей. Но вскоре усомнился в этом. Когда же ты примчался сюда, рискуя быть убитым, я убедился, что ты здесь ни при чем. Что же касается того, отчего я смею так говорить с тобой, государь… Много веков и мой род, и все накхи честно служили Аратте. Никто и никогда не замышлял против государей ничего дурного. Никто и никогда не предавал ни тебя, ни твоих пращуров в бою или на совете. Когда в день Битвы Позора был заключен договор между нашими народами, мы ставили лишь два условия. Первое – сохранение оружия в обмен на службу, и второе – справедливость к накхам. Каждый из нас готов был принять смерть за преступления против закона Аратты. Каждый готов умереть, служа своим повелителям. Мы сдержали данное слово. Ты нарушил. Между нами нет больше договора.

У Ардвана перехватило дыхание. Его вдруг осенило, что если так – речь идет уже не просто о мятеже, а о вражеском войске в самом сердце его страны. Ни Ширама, ни кого-либо из его людей не интересуют условия примирения. Они не предъявляют требований и не собираются идти на уступки.

– Ты предатель!.. – зашипел разъяренный государь.

Мысли его метались. Никогда прежде он не сталкивался с такой неслыханной дерзостью. Однако Ширам как будто и не слушал его.

– Но твой сын, вероломный Ардван, повелитель арьев, твой сын Аюр – мой друг, – продолжал он. – Ты еще не узнал его после возвращения. Так вот, я скажу тебе: покинув дом вздорным мальчишкой, он вернулся мужчиной. Он на себе испытал, что такое благородство и доблесть, что такое предательство и справедливость. Его похитили на моих глазах. Я не успел этому помешать. Это моя вина. Дальше уж тебе решать. Если хочешь, стреляй – ты умрешь спустя мгновение после меня. Если хочешь, я готов заключить с тобой перемирие, покуда не будет найден Аюр. Тогда мы вернемся сюда же и продолжим с того места, с которого начали. Я сказал.

Ширам повернулся спиной к государю и поднял голову, глядя на тонкое лезвие лунной косы, сияющее в темно-синем небе. Косы, отсекающей ненужное, прерывающей жизни всех живущих.

Ардван не отрываясь смотрел ему в спину, борясь с желанием даже не выстрелить – подлый накх не заслуживал почетной смерти воина, – а смять его боевой колесницей, растоптать копытами коней, измазать плиты мостовой ошметками гнусного изменника! И в то же время, слушая Ширама, он с ужасом осознавал, что в словах саарсана есть смысл и что трон Аратты только что потерял свою самую надежную опору… Что, быть может, вот эти всадники, окружившие его, – последнее и единственное, что у него осталось…

От этого ощущения Ардван покрылся холодным потом. Казалось, что смерть, усевшись на кореннике его упряжки, обернулась и хохочет, скалясь, ему прямо в глаза. Привычный мир, великая Аратта, оплот покоя и порядка, рушилась и таяла, как песочная крепость во время прилива. Если сейчас он не сможет переломить неумолимый ход событий, значит все кончено – прежней Аратты больше нет и не будет.

– Где следы? – глухим тихим голосом спросил Ардван.

– Там, где стоит твоя колесница, – поворачиваясь, ответил Ширам. – Вы их затоптали.

– Ты сделал это нарочно?

– Да. Теперь лишь я могу сказать, что это были за следы и каковы на вид похитители. А твоим следопытам, государь, тут уже нечего делать.

– Ты мерзавец, Ширам!

– Как скажешь. Это что-то меняет?

Ардван взглянул на накха с бессильной ненавистью:

– Хорошо, я поверю твоему слову. Но Аюна должна вернуться во дворец сегодня же. И горе тебе, если…

Государь прикусил язык, понимая, что, если до Ширама дошли сплетни о царевне и мохначе, то слова вроде «обесчестил» могут вызвать у него только смех.

– Горе тебе, если ты обошелся с царевной недостойно!

– Я не могу этого сделать, – ответил повелитель накхов. – Ибо у меня нет уверенности, что, когда мы найдем Аюра, ты любезно привезешь ее ко мне в крепость. Но если хочешь, то можешь видеться с ней здесь. Единственное условие – приходи один. Если у тебя больше нет других пожеланий, я предлагаю начать поиски.