Империя дракона

–Ты теперь тоже один из них и должен уважать их законы.

–Но их законы запрещают открываться перед смертными, а я так хочу вернуться назад. – Анри схватился за спинку стула, чтобы не упасть. Его взгляд помутнел от непередаваемых чувств. – Почему только в тот день я не послушался уговоров и не остался во дворце, тогда все было бы иначе. Я бы никогда не узнал о том, что существуете вы и это ваше тайное общество.

–Сдается, ты успел найти там единомышленников.

–Да, тех, кто разделяет мои взгляды. Они даже готовы помочь …

–В твоем стремлении вернуть права на трон, – закончил я за него. – Можешь заниматься этим сам, я не стану тебе помогать. Если прослывешь безумным, это твое дело. Заранее рассчитывай на то, что если еще раз позволишь заманить себя в темный лабиринт, то тебе придется искать оттуда выход самому.

–Я ведь мог бы править государством ничуть не хуже моего отца, – обиделся Анри.

–Ты понятия не имеешь, как ведутся государственные дела, – я не хотел быть с ним груб, но резкие слова срывались сами собой. – Для этого надо было учиться, а не разъезжать по пирам и охотам.

–Но я должен хотя бы поговорить с отцом, сказать, что я не погиб.

–Не вздумай! Он ведь тебя даже не узнает. Еще подумает, что ты вор или лазутчик, обманом проникший во дворец и что начнется тогда. Тебя осудят и люди, и эльфы.

–У меня осталось мое кольцо, – не отступался Анри.

–Оно – это еще не доказательство твоей личности. Кольцо – мелкая вещица, такую можно либо снять с трупа, либо просто украсть.

–Отец должен узнать хотя бы мой голос. Есть такие вещи, о которых могу напомнить ему только я.

–Тебе так хочется снова занять свое прежние почетное место вблизи трона?

–А вам так хочется завладеть королевством, которое должен был унаследовать другой.

–Замолчи! – резко оборвал я его. Неизвестно что бы еще он мог придумать в припадке бессильной ярости. – Мне твое королевство даром не нужно. Еще не известно уцелеет ли оно после того, как близлежащие страны объявят ему войну.

–Что вы сказали? – Анри встрепенулся.

–Это только догадки.

–Ваши догадки не могут быть необоснованными. Я слышал, что про вас говорят почетные члены ночных собраний, – Анри печально улыбнулся и добавил. – Теперь я знаю, что действовать нужно решительнее.

Сам не знаю, почему я его не остановил и даже не попытался вразумить. Наверное, мне было просто жаль стареющего короля, который остался без наследника. И, конечно же, я немного сочувствовал отцу, который пытался узнать во мне своего пропавшего без вести сына. Вдобавок меня взволновали слухи о том, что Одиль хотела бы нанести визит своему коронованному соседу. Учитывая обстоятельства, для меня было крайне нежелательно попасться ей на глаза в роли наследника.

Анри сделал все мыслимое и немыслимое, чтобы добиться желаемого. Уже через день взбешенный Селвин без предупреждения ворвался в гостиную, где мы с Винсентом обсуждали, что делать дальше с нашим беспокойным найденышем. Сам Анри сидел в кресле у окна и безучастно наблюдал за происходящим.

–Вы хотите сказать, что этот…– Селвин указал на ссутулившуюся фигуру Анри. Он не знал, как назвать его и уже более ровным тоном продолжил. – Разве ваш гость может быть тем за кого себя выдает.

–У него есть доказательство, по крайней мере он так говорит, – я пожал плечами, этим простым жестам пытаясь объяснить, что сам ровным счетом ничего не понимаю.

–Он не гость, – тут же ввернул Винсент. – Как-то вечером он постучался к нам и попросил, чтобы мы ему помогли. Мы даже не знаем, кто он такой и откуда пришел.

–Нужно окончательно помешаться, чтобы вбить себе в голову такое, – гневно бросил виконт. – Это не может быть правдой, просто какой-то бред.

–Нет, с головой у нашего Анри все в порядке, – возразил я. – Зато благодарность у него явно хромает.

Я быстро взглянул на него и он невольно поежился, вспомнив ту ночь, когда я вывел его из лабиринта. « А что бы стало с тобой, если этим встречным оказался бы кто-то более жестокий», – мысленно поинтересовался я, но ответа не получил. Анри был убежден, что должен вернуть себе все то чего лишился из-за минутной прихоти. Тогда он пострадал из-за собственной глупости. Это должно было его чему-то научить, но он так и не стал более осторожным.

–Поедемте со мной, вы еще можете все исправить, – вдруг попросил Селвин. – Королю нужно только взглянуть на вас, чтобы убедиться в правильности своего решения. Только ваше пренебрежение к своим будущим обязанностям может дать надежду самозванцам.

Я знал, что он будет умолять до тех пор, пока я не соглашусь, поэтому резко заявил.

–Поздно. Я поклялся, что никогда и ни с кем не поступлю жестоко, если будет возможность этого избежать. Наоборот, вы должны быть рады тому, что я вернул вам вашу пропажу, – я намеренно говорил об Анри, как о какой-то потерянной вещи, а не о живом человеке. В конце концов он уже не был тем, о ком горевал король. Слишком многое изменилось не только в его внешности, но и в душе. Он так и не мог разобраться, к которому из двух миров принадлежит. Среди людей его красота тускнела, но зато просыпалась жадность, а в обществе фей он чувствовал себя неуютно. Чтобы не стать лишним и там и здесь он хотел заполучить назад свои привилегии и права.

–Возьмите Анри с собой, может быть еще не поздно вбить в его близкую к коронованию голову хоть немного знаний, – шепнул я Селвину. – Он пережил множество потрясений и теперь ему трудно будет привыкнуть к тому, что злоумышленники не гонятся за ним по пятам. Как видите, он зол на всех подряд, потому что в каждом подозревает врага.

–А почему он не снимает ни плаща, ни берета? – Селвин явно начал что-то подозревать. Действительно, у кого угодно могло вызвать подозрение то, что в хорошо протопленной гостиной Анри не расстается с теплой верхней одеждой и головным убором. Впредь он негде не сможет появиться без них. Я долго думал чем объяснить такую странную привычку, но решил, что будет по крайней мере невежливо сослаться на вшей или назвать Анри плешивым. Наврать что-нибудь было бы легко, учитывая то, что Селвин свято верил каждому моего слову. Труднее было честно признаться в том, что под плащом Анри вынужден прятать крылья, а берет немного прикрывает подозрительные заострения его ушей. Тогда придется объяснять, каким образом с ним произошло это превращение. Селвин сразу поймет, что многое осталось невысказанным, догадается, что в мире полно других таких же крылатых, нечеловеческих существ. Зачем виконту знать о том, что Анри стал всего лишь еще одной княжеской пешкой в сложной стратегии битвы за власть.

–Он успел настрадаться, – тихо молвил я, так, чтобы слышать меня мог только Селвин. – Все эти злоключения сильно изменили, даже если не сломили его. Отнеситесь к этому с пониманием. Он мог погибнуть, но остался жив. Уже за это следует благодарить судьбу. Династическая линия не оборвется. Я вам чужой, а Анри законный наследник. Он напорист и сумеет твердо заявить о своих правах перед самой взыскательной публикой. Скажите королю, что я вернул ему то, о потере чего он так сокрушался.

–И теперь вы опять исчезнете? – севшим голосом поинтересовался Селвин. Я понял, что он снова и снова вспоминает тот страшный день, рычание волков, западню, почти что дыхание смерти и внезапное появление золотоволосого незнакомца, который оказался слишком загадочным и пленительным. Мысли Селвина было прочесть легко, они как строчки в открытой книге все время маячили перед глазами.

–Вы должны быть рады, что наши пути разошлись, – просто ответил я. – Считайте, что вам удалось обойти стороной огнедышащего дракона и благодарите за это судьбу.

Селвин не уловил двоякое значение шутки. Разве могло такого благородного и доверчивого виконта насторожить какое-то легкомысленное замечание. Из нашей компании только Анри вызывал у него неприязнь. К постоянному присутствию рядом Винсента он уже успел привыкнуть. Но вот Анри стал для нас настоящим камнем преткновения. Даже его тощая угловатая фигура вызывала сомнения в том, что в будущем он может претендовать на роль правителя и полководца. О моем умение укрощать волков знал уже весь двор, но пусть это останется в их памяти всего лишь красивой легендой. То, что король выбирает себе в наследники безымянного и таинственного аристократа моментально становиться притчей во языках и предметом испепеляющей ненависти, а возвращение того, кто уже давно имел на это полное право всего лишь всколыхнет временные волнения и в конце концов будет принято, как должное.

Я всего лишь пожелал удачи обиженному, переживающему Селвину и постарался задуматься о своих собственных проблемах. А их было не так уж мало. Давно пора навести порядок в империи, не обидев никого улучшить наши жестокие обычаи, может даже провести реформы. Если б все это было так легко. Я ведь даже не успел украсить свой замок. Вырванная из книги страница внезапно отяжелила мой карман и я прикоснулся к ней, только чтобы убедиться в том, что она не стала свинцовой. В памяти всплыл длинный ряд безымянных, безликих изящных скульптур. Всего лишь белесые тени в мраке длинных галерей. В моем замке все будет иначе. Ни одно заклятие не может быть слишком страшным, если с помощью него я сумею привнести в мрак немного великолепия. Однако на этот раз все зависело не только от меня. Я вспомнил о кольце, о бессильных теперь угрозах князя, о его коварном замысле, который обращу теперь себе же на пользу и невольно задался вопросом: кто следующая?

Все становиться проще, когда есть определенная цель. Я заранее велел вознице подготовить сани или, если на дорогах совсем растает снег, заложить экипаж. На этот раз все происходило, как во сне. Едва ощутив притяжение аметиста, я устремлялся на поиски той, которую сумею узнать среди целой толпы. И она тоже узнала меня. Наши взгляды встретились и очередная жертва была очарованна. Даже не надо было размениваться на комплименты и приглашения, она сама проследовала за мной к саням. Без вопросов и слез она сама переступила порог моего замка. Мольберт, который заранее принес Перси заинтересовал ее. Холст был еще чист, ни эскиза, ни карандашного наброска.

–Да, ты попала в замок ценителя искусств, – ответил я на непроизнесенный вопрос. – Я художник и хотел бы нарисовать тебя. Встань в ту нишу!

Ложь давалась мне легко. События шли своим чередом, как по заранее сочиненной пьесе. Первый раз я еще вел себя неуверенно, даже достал листок с уже выученным наизусть заклинанием, прежде чем произнести его. Красавица заняла место в нише, оплетенной вьюнком виноградных лоз. Несмотря на зиму, вечно окружавшую замок, зеленые лозы остались живыми, а стройное тело в нише дернулось и застыло. Я прикоснулся к тонкой кисти руки, чтобы убедиться, что она обратилась в мрамор. В чертах изваяния не было упрека, лишь легкое удивление. Статуя живописно смотрелась возле зеленых листьев, но она была только первой.