Волчица для ловца

9

На нужной остановке вышли вместе. Бело-зелёная туша автобуса, выпустив пассажиров, с урчанием покатила дальше, а Ройс забрал у Али рюкзак, снова накинул так и не надетую куртку ей на плечи и зашагал неспешно рядом, словно ему надо было в ту же сторону, что и Али. Но она-то домой направлялась, а вот ловец куда лыжи навострил?

– Слышал, ты собираешься вернуться в родной город? – всё же Ройс первым нарушил молчание, тревожившее одинаково что человека, что зверя.

– Собираюсь, – Али просунула руки в рукава – чего уж теплу пропадать, коли предлагают? – и поплотнее запахнула куртку. – И кто донёс?

– Никто не донёс.

– То есть Эжени сказала мужу, а Дэсмонд тебе.

Ройс пожал плечами, не подтверждая и не опровергая и так очевидное.

– Когда уезжаешь?

– Не знаю. Ещё не решила. Да и прежде надо с квартирной хозяйкой все вопросы урегулировать.

– Значит, не сейчас.

– Нет. А что, мне нужно срочно уехать?

– Нет… необязательно, – ловец помолчал чуть, словно решая, продолжать или нет, и добавил: – Мне было бы спокойнее, если бы в ближайшую неделю ты находилась в месте, в безопасности которого я уверен.

– Ты его выследил? Ну, того демона, что ранил тебя?

Ройс глянул искоса, цепко, будто против шерсти потрепал, и отвернулся, сообразив, вероятно, что распространение информации через княжескую чету работает в обе стороны.

– Скажем так, я близок к этому, – последовал уклончивый ответ.

– Он по-прежнему где-то тут скрывается? – Али обвела рукой ближайшие дома.

– Нет, но мне не хотелось бы, чтобы он использовал тебя в случае, если что-то заподозрит раньше срока или всё сложится не лучшим образом. Он знал, в каком районе города я бываю чаще всего, и с некоторых пор ему известно, зачем я здесь бываю.

Можно даже догадаться, с каких конкретно пор.

– Что ему мешало использовать меня раньше?

– Отсутствие острой необходимости лезть на рожон, привлекая к себе лишнее внимание. Он не настолько отчаялся, чтобы так рисковать. Хуже, если он сочтёт себя загнанным в угол, без иных вариантов… и тогда может пойти на крайние меры, – Ройс поймал недоумённый взгляд Али и уточнил: – Али, с тебя не спускают глаз ни днём, ни ночью.

– Да? – опешила Али. – Странно, за прошедший месяц я не чуяла и не замечала слежки…

Возможно, потому, что предполагала в порыве ничем необъяснимой наивности, что ловец должен лично заниматься наблюдением за её персоной, и ожидала увидеть его, а не кого-то из его подчинённых. Нет бы подумать логически – откуда у Ройса столько свободного времени, чтобы нянькой сидеть при Али?

– Это не слежка, это охрана и необходимые меры безопасности, – поправил Ройс строго. – Я помню, что ты можешь за себя постоять, но, кроме людей и относительно безобидных видов нечисти, есть масса тех, с кем волку-оборотню справиться не по силам, тем более в одиночку. Да и среди людей всякие… особи встречаются. И об охотниках этого мира забывать не стоит.

– Я в этом мире родилась и выросла и, как видишь, ничего со мной не случилось за неполных три десятилетия.

– Быть так или иначе связанным со мной, с таким, как я, всегда гарант повышения риска. Ловцы не зря предпочитают одиночество и порой остаются верны ему до самого конца. Привязанности для любого ловца, охотника, наёмника из теневых – слабость и рычаг воздействия со стороны как потенциальных целей, так и конкурентов.

– Хоть мы все и зовём тебя ловцом, но по факту ты давно не рядовой ловец и не безликий охотник-наёмник, – напомнила Али справедливости ради. – Ты, как-никак, глава СБ князя.

– Мне удалось подняться, – согласился Ройс и усмехнулся с неожиданной горьковатой иронией. – По меркам этого мира я, можно сказать, сделал удачную карьеру, выбился из грязи в князи, дослужился до кресла начальника. Но немногим случается стать кем-то ещё. Чаще всего ловцы или погибают на заданиях, или если чувствуют, что достигли предела, то уезжают подальше ото всех и до конца дней своих ведут затворнический образ жизни. Редко кто после обзаводится семьёй или друзьями… если ловец вообще дожил до столь почтенных лет в своём уме и относительной физической крепости, то с большой долей вероятности ему уже не нужны никакие связи в принципе.

– А ещё у тебя есть друг.

– Есть. Но сама понимаешь, статус Дэса делает его… более недосягаемым.

Ну да, целый князь это вам не обычная компания друзей-подружек, пусть бы даже межвидовая. На монаршую персону из другого мира зубы не больно-то точить будешь, уж всяко не походя, сугубо из-за связи с Ройсом, и в качестве рычага воздействия использовать его не шибко удобно. И вообще князь далеко, со своей охраной и способностью сжечь всё, что плохо лежит, а маленькая и почти безобидная волчица Алионор вот она, бери не хочу…

– Понимаю, – кивнула Али. – Впрочем, вопрос в другом. Что заставило твою цель вообразить, будто я гожусь для этого самого использования? Мой адрес второй по частоте запросов в дворцовой базе… я, конечно, регулярно мотаюсь в гости к Эжени, но до недавних пор как-то не предполагала, что он может поспорить по популярности с адресом здешних апартаментов Дэсмонда. Или твои визиты их удвоили? Ты периодически околачиваешься поблизости, и нюанс сей уже известен, похоже, довольно многим и не только тем, кто напрямую связан с тобой или Дэсмондом. Ты уверяешь, что всё исключительно ради моей безопасности как лица из ближнего круга княгини, однако при том не бегаешь с той же похвальной ретивостью за Юлиссой или мамой Эжени… то есть княжеская тёща не так важна, как я? Лестно, честное слово. А за Арнетти вы тоже приглядываете или ей как человеку не положено княжеские ресурсы на себя перетягивать?

– За Арнетти есть кому… приглядеть.

– Хорошо. Так на основании чего цель сделала столь необычные выводы? Ты говоришь, мне лучше не знать подробностей, но как можно пребывать в счастливом неведении, когда дело касается меня?

– Вероятно, он сделал… неверные выводы.

– Неужели?

И волчица категорически не согласна быть «неверным выводом».

Они вышли к ступенчатой гряде девятиэтажек, миновали первое здание и свернули во двор между домом Али и соседним. Фонари – как обычно, впрочем, – горели вдоль дома Али, сквозная дорога же, тянущаяся мимо соседнего, довольствовалась лишь светом ламп под козырьками подъездов. По пёстрой детской площадке ещё вовсю бегали с криками дети, на скамейках по периметру сидели взрослые, переговаривающиеся о чём-то. Белели пышные снежные кроны вишен возле подъездов, лёгкий ветерок приносил слабый щекочущий аромат только-только зацветающей черёмухи.

Али остановилась на асфальтированной дорожке перед своим подъездом, между зеленью кустов сирени и клонящимися к земле шапками вишни. Повернулась к Ройсу, посмотрела вопросительно, ожидая продолжения объяснений.

Или хотя бы возврата рюкзака, в кармашке которого лежали ключи.

– Быть может, ты всё же погостишь у Эжени? – ловец говорил негромко, с мягкой настойчивостью и смотрел под стать интонации, ласково, убеждённо, но без привычного суховатого равнодушия или холодного презрения. – Мне действительно было бы так спокойнее. Отправишься завтра или послезавтра, побудешь у Эжени неделю, возможно, меньше, тебе скажут, когда всё закончится. После можешь вернуться сюда и поступать сообразно своим первоначальным планам.

Волчица не возражала вписать в оные планы и Ройса, в то время как человек терялся в догадках, и желая озвучить свои предположения, и опасаясь произносить их вслух.

– А ты?

– Постараюсь не задерживать твоё пребывание во дворце дольше необходимого.

– Если я уеду, ты, наверное, вздохнёшь с облегчением.

– Едва ли твой переезд что-то изменит в этом отношении.

– То есть продолжишь следить за мной и у родителей?

– Али, повторяю, это не слежка, это охрана и меры безопасности.

– Для охраны выделяют охранников, а не начальство занимается этим лично.

– Моё положение ещё не означает, что нынче я только и делаю, что сижу безвылазно в кабинете и отдаю приказы другим, а сам пальцем о палец не ударяю.

– Ну да… а правда, что на прошлогоднюю вылазку в замок тёмного князя ты вызвался сам? – спросила Али в лоб.

– Да, – ни маска спокойного, непроницаемого выражения лица не сползла даже на мгновение, ни голос не дрогнул.

– Из-за меня? Вернее, из-за того, что Юл и моя подруга?

Несколько секунд Ройс молчал и наконец выдал короткое, ёмкое:

– Да, – помолчал ещё и добавил: – Хоть необходимости в том было на редкость мало.

– Действительно, – не стала отрицать очевидное Али. – Но тогда получается…

– Получается, Али, – ловец шагнул вдруг вплотную к ней, глядя глаза в глаза, отчего и волчица подобралась, и человек заволновался, не ведая, каков может быть ответ.

На самом деле может быть сто и один вариант, что там получается.

Или не получается.

И то, чего желала волчица и опасался человек, могло оказаться далеко не первым пунктом в импровизированном этом списке.

– Я хорошо – слишком хорошо – знаю, кто я, – теперь голос звучал едва слышно, только со слухом оборотня слова разбирать, а взгляд потяжелел, потемнел, обжигая снежной вьюгой. Сойти бы с этого места, отступить на пресловутое безопасное расстояние – кому известно наверняка, чего ждать от этих ледяных демонов? – да только у человека не набиралось сил, а волчица вовсе не мыслила убегать от пары. – И знаю, кто ты. Знаю, в каких мирах мы оба живём. Знаю, что ты – и твои друзья – обо мне думаете.

– Мы не… – всё-таки попыталась возразить Али.

– Знаю, – покачал головой Ройс, отметая робкие её оправдания. – Не буду уверять, будто абсолютно всё из того, что ты слышала обо мне и что думаешь, – вымысел, неправильно истолкованная информация или чужие наговоры. Я тот, кто я есть, с прошлым, которого не изменить. Ты городская волчица, домашняя девочка и ты безмерно далека от всего, что и по сей день составляет мою жизнь, и мне бы не хотелось, чтобы ты и на полшага к этому приближалась. По мнению большинства, я ледяное существо, в принципе не способное чувствовать, испытывать какие-либо эмоции, а то, что отражается на моём лице – маска, мимикрия, выработанная за много лет привычка изображать какое-то подобие эмоций, требуемых в той или иной ситуации. Внутри же я пуст, кусок старого льда, могущий разве что разбиться. Но я чувствую. Постоянную тревогу за тебя, страх, что с тобой что-то случится. Острое понимание, что у тебя своя жизнь, отличная от моей, и я не имею никакого права вовлекать тебя в свою. Неизбывную горечь, что ты всегда будешь далека от меня. И не посмотришь в мою сторону иначе, чем с настороженным недоумением.

– Ройс, я не… не смотрела на тебя с настороженным недоумением…

– Разве?

– Ну, может быть, иногда… поначалу. И… и мне в голову не приходило, что я могу… тебя заинтересовать. Что я тебя вообще интересую не в качества подруги княгини.

– Интересуешь… безумно интересуешь, – горячее дыхание коснулось губ, как-то внезапно сокращая все грани интереса до одной.

И пускай. Остальное после, позже.

Волчица желала закрепить результат немедля.

Человек пытался переварить услышанное, разложить всё по полочкам.