Волчица для ловца

За спиной Али раздалось короткое механическое пиликанье, стукнула железная дверь, выпуская кого-то из подъезда. Девушка – кажется, с этажа седьмого-восьмого – сбежала по ступенькам и завернула за угол дома, удостоив пару лишь мимолётным скользящим взглядом, но сам факт болтающихся поблизости посторонних, чужого внимания отрезвил, вынудил чуть отстраниться от ловца. Волчица заскулила разочарованно, однако человеку нужны детали, нюансы, подробности, откладывать которые не хотелось даже ради приятного завершения вечера.

Ройс признался.

Не в любви, конечно, но в откровенных, давних симпатиях, жадном интересе и известном влечении, что легчайшими пёрышками щекотало каждую клеточку тела.

И к кому? К ней, Алионор, всего-навсего оборотнице, то ли раздражающему приложению к жене друга и начальника, то ли досадному напоминанию о прошлом, полном в том числе и охоты на таких, как она.

Однако какие бы древние инстинкты ни руководили волчицей, какие бы робкие, неуверенные чувства ни возникали у человеческой половинки, слишком уж удивительным, неожиданным было это признание, чтобы принять его вот так сразу, безоговорочно.

– Ты никогда не демонстрировал… этого интереса, – напомнила Али осторожно. – Ни словом, ни делом. И даже после вылазки в замок тёмного никак и ни на что не намекал, разве что смотрел угрюмее обычного.

– На тот момент прошёл почти год с первой нашей встречи… но и ты, и я остались ровно там же, где были в вечер того бала. Рядом и по отдельности, знакомые незнакомцы. Ничего не изменилось, и тогда я понял, что едва ли оно изменится и впредь.

– Луны ради, Ройс, ты ведь не только вывалил на нас с Юлиссой тонну клише на оной встрече, ты и сам вёл себя как… законченный женоненавистник!

– Я уже объяснил тебе причину первоначальной реакции на вас. И в окружение Дэса, и в жизни я видел таких женщин в достаточном количестве и не могу полагать их исключительно вымыслом или пережитком минувших эпох.

– Мы все разные – мужчины и женщины, люди и нелюди, старые и молодые. Представители одного вида, расы, нации, объединённые общей кровью, или местом проживания могут отличаться друг от друга, точно небо и земля. Ты-то должен это знать… однако, похоже, и с течением времени явно несильно поменял своё мнение.

– Поменял. О тебе.

– Вот как? И когда же это произошло?

Ловец мазнул взором отстранённым, задумчивым по дому позади Али, выпирающим рёбрам балконов и глазницам окон тёмных и светлых.

– Всё же прошло немало времени и нынче трудно сказать наверняка, когда именно это случилось. Почему это случилось. Почему подобное происходит вообще, и по каким критериям выбираются эти двое. Я оглядывался назад, Али, оглядывался не раз, но и по сей день не нашёл истоков, отправной точки. Ты просто была рядом, жила своей жизнью, всегда рядом и всегда вдали. Я наблюдал – в силу необходимости, профессиональной привычки и из интереса, весьма смутного поначалу. Я и самому себе не больно-то признавался в его наличии, – Ройс хмыкнул, словно удивляясь себе прежнему, и опустил взгляд на собеседницу. – Я видел, какая ты… узнавал тебя на расстоянии, понимал, что ты другая, отличаешься от остальных… и всё-таки в течение какого-то времени надеялся, что интерес этот пройдёт.

Волчица мгновенно затихла, глянула этак выразительно на избранного самца.

«Отпусти её… и всё пройдёт».

Кто – она?

Уж не упомянутая ли Гло? Вполне может оказаться именем или сокращением от полного.

– Всё пройдёт, и я тоже пройду, как все они? – повторила Али вырванные лихорадочным забытьём слова.

– Они в данном случае – понятие обобщённое, – возразил Ройс.

– Но, сколь вижу, я не прошла и тебя сей нюанс несколько опечалил?

– Нет.

– Однако и радости не принёс, верно?

– Али.

– Что – Али? – она покачала головой. – Не стану отрицать, что и я… ощущаю влечение к тебе, но… я склонна думать, что это скорее волчица говорит во мне, а она руководствуется инстинктами, не чувствами. Да и… заинтересоваться девушкой на расстоянии, месяцами наблюдать за ней, не делая ни единого шага навстречу, не подавая ни одного знака, что она тебе небезразлична? И даже больше, желать её и вести себя в её присутствии, с ней самой как… нечеловек, далёкий от сколько-нибудь адекватного общения с окружающими? Понимаю, менее всего тебе хотелось, чтобы я что-то заметила, заподозрила и уж тем более полезла в твою жизнь. Возможно, я тебе в принципе больше нравлюсь на расстоянии… и безопаснее, и удобнее, с какой стороны ни посмотри.

– Ты впустила меня к себе, не побоялась остаться вопреки моему состоянию…

– И сутки спустя твоё мнение переменилось настолько, что ты дозрел до постели?

Правда, поутру что-то не стал ударяться в признания и романтические истории – чтоб как в книгах Арнетти, но без рейтинга для взрослых, – как она, вся такая замечательная и распрекрасная, растопила ледяное сердце демона.

Ушёл ведь, слова лишнего не сказав.

И после исчез в самоволке на месяц.

А теперь вдруг снисходит до нормального диалога, некоторого количества подробностей и без пяти минут признания в любви. Только чего от Али ждёт? Что она ему на шею кинется и поклянётся любить вечно? Или согласится, что таки да, безопасность прежде всего, посему они могут встречаться иногда, когда у Ройса свободная минутка появится, чисто для расслабления?

Нет уж.

Али сняла куртку, протянула её ловцу.

– Верни рюкзак, пожалуйста.

Ройс подчинился беспрекословно, забрал куртку.

– Спасибо что проводил.

Ключи, по счастью, лежали в отдельном внутреннем кармашке, и искать их долго не пришлось. Звякнув связкой, Али повернулась и направилась к подъезду, поднялась по сбитым ступенькам. Не глядя приложила серебристую таблетку к выемке домофона, после пиликанья открыла железную дверь. Переступила порог, и тяжёлая створка захлопнулась за её спиной.