Святая сестра

7

Три года назад

Спасение

— ОНИ ОПЯТЬ НАС догоняют. — Нона сгорбилась на плотном снегу, слишком замерзшая, чтобы дрожать. Ветер украл ее слова и с воем унес прочь. Солдаты Шерзал хорошо знали горы и нашли для подъема на высоты пути попроще. Нона видела на юге черные фигуры, чуть больше точек, почти на плече между двумя вершинами, где они с Зоул должны были пройти, чтобы добраться до льда.

— Мы должны спуститься вниз. — Зоул указала на ледяное ущелье, где восточная сторона хребта раскололась вдоль какой-то скрытой линии разлома.

— Вниз? — Нона попыталась представить себе какой-нибудь способ достичь этого, кроме падения. — Там же Скифроул. — Она посмотрела на предгорья, частично скрытые туманом и клочьями облаков, окружившими пояс гор.

— Вряд ли они последуют за нами туда, — пожала плечами Зоул и продолжила путь вдоль кряжа. Их путь казался зазубренным каменным лезвием, покрытым двумя футами замерзшего снега на южной стороне и черным льдом на северной.

Спуск оказался таким же трудным, как и подъем, хотя и по-разному. Он нашел совершенно новый набор мышц для напряжения. Ноги Ноны начали чувствовать себя так, будто они принадлежали кому-то другому, не обращали внимания на ее приказы, зато позволяли получать полную долю боли. Несколько раз она начинала падать и спасалась только потому, что вонзала свои клинки в лед и камень. Они спускались в течение часа, и мир внизу, казалось, не становился ближе, хотя черная скала, все выше поднимавшаяся позади них, уверяла, что они не стоят на месте.

На склонах, обращенных к земле королевы Адомы, ветер дул уже не так яростно, но был далек от спокойного. Облака плыли под ними, плескаясь о склоны, как серое море. Нона услышала крики еще до того, как они достигли клубящегося слоя тумана, и, оглянувшись, увидела, что те, кто возглавлял погоню, были менее чем в ста ярдах. Мимо нее просвистело копье.

— Мы потеряемся в облаках, — сказала Зоул. Она запрыгнула вниз, с камня на камень, и, казалось, ноги у нее были такие свежие, словно она только что встала с кровати. Подойдя к копью, застрявшему в камнях, она подняла его.

Нона последовала за ней, хмуро глядя на облака.

— Мы тоже там потеряемся. — Но она предположила, что «вниз» — более легкое направление, когда идешь, почти ничего не видя.

Туман поднимался навстречу их спуску, холодное белое море окутало их, украсив волосы Зоул драгоценными камнями росы, которые замерзали в крошечные жемчужины. Нона спотыкалась в изнеможении, огонь корабль-сердца наполнял ее разум рассеянной энергией, но ничего не делал для мышц бедер.

— Ты раньше бывала в Скифроуле? — спросила Нона, соскальзывая на карниз, с которого только что ушла Зоул.

— Нет.

— Их армии на границе...

— Если нам придется убивать солдат, чтобы добраться до льда, не лучше ли, чтобы это были скифроульцы?

— Наверное, да... — Нона испытывала страх перед Скифроулом, наследие бесконечных историй, которые рассказывали по всей Серости. Она ожидала, что в каждой части империи есть свои рассказы об ужасах Скифроула. Рассказывали их, без тени сомнения, такие старухи, как Нана Эвен, даже те, кто никогда не был достаточно далеко на востоке, чтобы увидеть вершины Грэмпейнов, не говоря уже о настоящем еретике. Сжигали ли они пленных, ели ли младенцев и применяли ли особые пытки? Лучше не попадаться, чтобы в плену все уяснить на себе..

Ветер начал разрывать слой облаков вокруг них, открывая белые склоны гор и давая возможность увидеть Скифроул, простирающийся на восток. Он выглядел удивительно похожим на империю, простиравшуюся по другую сторону Грэмпейнов. Лед на севере был мерцающей белой линией, на юге он лежал менее чем в пяти милях — сводчатая стена, теперь вся в тени.

— Лед. — Нона остановилась. Она и раньше видела огромную стену Коридора, каждую ночь срезаемую фокусом луны, но впервые в жизни у нее была возможность взглянуть вниз на то, что лежало за ней. Зоул тоже остановилась. Даже жизнь на льду не давала такого обзора. Миля за милей беспощадного льда, кровавого от прикосновения утреннего солнца. То тут, то там внутреннее давление мяло равнину гребнями или растягивало ее трещинами, которые на таком расстоянии выглядели как морщины, но должны были быть достаточно глубокими, чтобы проглотить любую башню, построенную человеком. Корни Грэмпейнов рассекали лед каждые несколько миль, серые каменные ребра тянулись от главного хребта, покрывались снегом и, наконец, тонули под ледяным потоком.

— Это... завораживающее зрелище. — Зоул стояла неподвижно, как статуя, ветер трепал ее плащ.

— Черный лед! — Нона указала на рану в ледяном покрове — можно было почти вообразить, что это дыра с затененными краями. Черная слеза, которую невозможно было не увидеть теперь, когда глаза нашли ее, погруженная в серый ореол, тянулась как тень через окружающий лед и уходила на север, широкий поток льда, темно-серый в центре. Там, где серая полоса достигала Коридора, ледяная стена также была серой, а земля вокруг — бесплодной; мертвая зона вторгалась в обрабатываемую землю Скифроула. Границы этой мертвой зоны были окаймлены коричневым там, где флора Коридора боролась за выживание. В узком промежутке между зараженной территорией и западными предгорьями Грэмпейнов цепочка из четырех крепостей шагала от одного гребня к другому, навстречу чистому льду.

Зоул позволила им немного отдохнуть. Нона рухнула на подветренную сторону скалы. Она съежилась там, дрожа, и уставилась на Скифроул, бесконечно тянущийся на восток. Земля лежала зеленой и серой, затененная несущимися облаками и еще более окрашенная слухами о жестокости ее жителей. Если верить историям, их королева была чудовищем, гораздо более темным, чем Шерзал.

Несколько лет назад Сестру Чайник послали в Скифроул, чтобы узнать секреты королевы Адомы. Она рассказала Ноне историю своей миссии, передав в тот раз образы по связующей их нить-связи. Разделенные таким образом картины событий очень поражают и часто горят так же ярко, как собственные, пока не становится трудно отличить их от подлинных воспоминаний.

Чайник была не первой и не последней Серой Сестрой, которую послали в столицу Адомы, но она подошла ближе к королеве, чем любой другой член ордена за долгое время. Достаточно близко, чтобы стоять вместе с придворными в обличье ной-гуин и слушать, как королева обращается к своим вельможам.

Среди сверкающих толп, собравшихся под золоченой крышей дворца, Чайник видела с полдюжины самых страшных Путь-магов Скифроула, стоявших плечом к плечу со знатью. Каждый из этих полно-кровок квантал носил золотой медальон, отмечающий их как членов Кулака Адомы, организации магов из кванталов и марджалов, чья репутация была известна далеко за пределами как Скифроула, так и империи. Говорили, что при ударе Кулака Адомы дрожал даже лед.

Их предводитель, Йом Рала, стоял перед троном на первой ступени возвышения, на самом почетном месте. Чайник описала его как мужчину, похожего на жеваную палку, с пристрастием к алым нарядам.

— Он может выглядеть слабым и глупым, — сказала Чайник, — но, когда он смотрит в твою сторону, кажется, что он знает все твои секреты, и там, где он ступает, земля дымится. Я молю Предка, чтобы войны Скифроула на востоке держали Кулак на границах Альда, а не на наших!

Адома говорил о западе и о судьбе Скифроула, претендующего на побережье Марна.

Нона видела королеву глазами Чайник. Высокая женщина, с грубым лицом, крепкая, передающая ощущение физической силы, едва сдерживаемой энергии. Черные волоса, пенистая масса кудрей, удерживаемых золотыми обручами, бледная кожа в пятнах и прожилках, словно натертая свежими чернилами. В Скифроуле говорили, что она принесла себя в жертву. Чтобы обрести силу и привести свой народ к победе, Адома бросила вызов черному льду и была им отмечена.

Враги Адомы называли ее безумной, пьющей кровь, жестокой сверх всякой меры, готовой подвергнуть любой пытке, какую только может придумать воображение. Ее люди называли ее беспощадной, безжалостной, рожденной, чтобы отдать всю длину Коридора в их распоряжение.

Однако когда она заговорила, обращаясь к своему двору на текучем языке Скифроула, Чайник нашла, что она вполне четко и разумно выражает свои мысли.

— Если бы я была жителем Скифроула, я бы пошла за ней, — сказала Чайник. — И она права. Лед надвигается на нас, и как еще нам жить, как не продвигаться на восток или запад? Мир жесток, наш выбор суров, и каждая альтернатива ведет к чьей-то смерти. У меня есть только одно возражение — она планирует проложить путь через нас.

Какими бы вдохновляющими ни были ее речи, истина о Бой-королеве лежала в черном льду, в том ужасном месте, где даже Чайник сбилась с пути и откуда, как говорили, Адома получила свою силу. Чайник не делилась воспоминаниями об этой тьме, только убеждением, что из нее не может выйти ничего, кроме зла.

Зоул взглянула на облако, вздымающееся всего в сотне футов над ними, и двинулась дальше:

— Идем.

— Я видела его. Дьявола... — Нона не собиралась ничего говорить. Может быть, вид черного льда навел ее на эту мысль: — Я видел его у тебя на запястье, когда ты вылезла на дорогу.

Зоул остановилась на один удар сердца, затем продолжила спускаться:

— Не думаю, что во мне остался кто-то еще.

— Еще? — Нона поспешила за ней, стиснув зубы под напором корабль-сердца.

— Похоже, чтобы полностью очистить нас, потребуется по корабль-сердцу каждой крови. Или, может быть, это нужно только мне.

— Очистить? О чем ты говоришь? — Нона поскользнулась, одна усталая нога зацепилась за другую, и она упала. Она цеплялась за этот момент, но, хотя и проваливалась сквозь патоку, все равно падала, ее руки были слишком далеко от любой поверхности, чтобы спасти ее.

— Осторожнее. — Зоул с быстротой хунска бросилась к ней и поймала ее запястье.

Нона высвободилась и безмолвно поползла прочь от корабль-сердца, огонь которого горел в ее крови.

— Неужели ты думаешь, что во всей необъятности льдов их больше нет? — Зоул мотнула головой в сторону своего рюкзака. — Ни одного из ваших «корабль-сердец»? Ты думаешь, что они существуют только на этой узкой полоске Абета, где все еще растет зелень?

— Ну... — Нона об этом как-то не задумывалась. — Но лед покрывает...

— Есть пути вниз. А лед-племена — потомки тех, кто отказался бежать перед его наступлением, потомки людей, которые ходили по зеленому лику Абета тысячи лет назад. Они забрали свои сокровища с собой на лед.

Зоул двинулся дальше, и, казалось, целую вечность Нона только и могла, что не отставать от нее. Лед-девушка остановилась там, где из трещины в скале сочилась струйка ледяной воды.

— Пей. — Она начала наполнять мех водой.

Нона обнаружила еще меньшую струйку, стекающую с выступа, и встала под нее с открытым ртом. После нескольких глотков она отступила:

— В тебе сидит дьявол, один из этих… ты назвала их клаулату?

— У тебя под кожей был клаулату, Нона Грей, эхо Пропавших. Это, — она раскрыла ладонь, и та стала алой, — раулату, он не из Пропавших. Это эхо меня.