Святая сестра

13

Святой Класс

Настоящее Время

— МЫ ДОЛЖНЫ УКРАСТЬ книгу сегодня? — Ара выглядела потрясенной. — Нам нужно, по крайней мере, подождать до седьмого дня, чтобы все спланировать.

— Сегодня! Сейчас же! — Нона выскользнула из кабинета Ары. — Я за Джулой.

— Подожди! Разве ты не должна быть в постели? — Протест Ары последовал за Ноной вниз по лестнице.

Образы лица Сестры Яблоко заполнили сознание Ноны, то, как она, должно быть, выглядела, когда обнаружила развалины своего склада. Нона была уверена, что забыла флакон с глазными каплями. Должно быть, именно это и подсказало Джоэли, что она там. Нона надеялась, что флакон затерялся в беспорядке, а не стоит обвиняюще на столешнице перед полками с препаратами.

Но даже без таких немедленно изобличающих улик, Нона не думала, что Госпоже Тень потребуется много времени, чтобы доказать ее вину. О том, что сделает в ответ Настоятельница Колесо, думать было невыносимо, но Нона сомневалась, что налет на хранилище первосвященника все еще будет возможен.

— Нона! — Ара, широко распахнув ставни, высунулась из окна дормитория на третьем этаже. — Ты уверена? Это безумие...

Нона посмотрела на подругу, которую просила так рискнуть. Настоятельница Стекло велела ей достать книгу любыми средствами. Она дала Ноне наставление, когда ее болезнь только началась, и она повторила его на смертном одре, зная, что армии империи терпят неудачу. Нона пообещала умирающей женщине, и она сдержит обещание с помощью или без помощи, даже если это будет означать вызов первосвященнику и всем его архонтам. Она сделает это, даже если ей придется превратить то место в руины и выкопать книгу из груды трупов.

— Поверь мне. — Самая большая мольба, на которую она способна. Ара кивнула и исчезла в комнате.

В скриптории Нона подбежала к заднему окну, подпрыгнула и забралась на подоконник, чтобы с высоты проверить обитателей библиотеки. Как это часто бывало, Джула сидела в одиночестве за столом, окруженная множеством пожелтевших свитков. Нона спрыгнула на землю и поспешила войти через главный вход. Сестра Шрам сидела за своим столом в главном зале скриптория, иллюминируя экземпляр «Книги Предка». Она одарила Нону прищуренным взглядом, но ничего не сказала.

— Джула! — Нона закрыла за собой дверь библиотеки. — Ты...

Она проглотила свои слова при виде крошечной послушницы, несущей книгу с полки. Ряса девочки собралась вокруг ее ног.

— Мы ведь никогда не были такими маленькими, правда?

— Ты была меньше, когда появилась здесь. — Джула оторвалась от работы. — В рясе, которую тебе выдали, нашлось место для двух Нон. — Она повернула голову к младшей послушнице. — Да, это та самая. Спасибо, Марта. Положи ее на стул, пожалуйста.

— Нам нужно поговорить. — Нона взяла Марту за плечи, когда та выпрямилась, положив тяжелую книгу. — Наедине. — И повела ребенка к двери.

Джула вздохнула:

— Беги, Марта. Мы сделаем еще кое-что в седьмой день.

Они обе ждали, когда закроется дверь.

— Что?

— Мне нужен ордер, — сказала Нона.

— Тебе нужно как-то вернуть печать настоятельницы. Я знаю, что ей не часто пользуются, но удивляюсь, как она не заметила, что печати нет.

— С этим придется подождать. — Нона протянула руку. — Мы делаем это сегодня.

Джула сунула руку в карман и достала кожаный тубус, внутри которого лежал пергаментный свиток:

— Хорошо.

— Хорошо? — Нона взяла тубус и проверила документ. — Я думала, ты придешь в ужас.

— Пойдем со мной. — Джула встала и направилась в заднюю часть библиотеки. — Я хочу показать тебе кое-что важное.

Плечи Ноны поникли, как всегда, когда Джула пыталась увлечь ее какой-нибудь старинной книгой. Она последовала за ней, хмурясь. Некоторые свитки были настолько древними, что почти казались написанными на другом языке, все эти сей да оный и слова, которые нужно было объяснять. Другие по-прежнему не содержали ни единого известного ей слова.

Джула протиснулась между рядами полок, заваленных свитками и пробилась к стене. Она отодвинула доску в сторону, чихая от пыли. В полумраке и после яркого света читального зала Нона почти ничего не могла разобрать. Джула нащупала ключ. Нона и представить себе не могла, что в скриптории найдется место для еще одной комнаты, без сомнения, какого-нибудь тайного хранилища… Дверь приоткрылась, и, к удивлению Ноны, в комнату ворвался дневной свет. Джула шагнула внутрь, поманила ее и заперла за ними дверь. Они стояли за зданием, перед ними находились склад бочек и мастерская Сестры Свеча. Нона, должно быть, тысячу раз проходила мимо двери, через которую они вышли, даже не замечая ее.

Джула пошла вперед, к концу отрога, на котором стоял монастырь. Скалы с обеих сторон становились все ближе по мере того, как плоская вершина Скалы Веры сужалась в точку. Тень Джулы прыгала перед ними, словно стремясь первой добраться до края и спрыгнуть. Нона могла вообразить, что она одна и тень принадлежит ей. Тени могут показаться простыми вещи, но каким-то образом они прикрепляют тебя к этому дню. С тех пор как она потеряла свою, Нона никогда не чувствовала себя частью этого мира.

— Куда мы...

Джула проигнорировала попытку Ноны задать вопрос и зашагала дальше. Она миновала Стеклянную Воду и продолжила путь по изрытому камню, пока они не остановились всего в нескольких ярдах от зазубренного края, где Скала падала вниз. Она указала на восток. Вдалеке дым пятнал небо.

— Ты была очень занята последние несколько дней, Нона, и никто не хотел беспокоить тебя в санатории... Но этот дым? Это линия фронта королевы Адомы. Шерзал вернулась к Ковчегу. Говорят, что битва в поле почти проиграна. Еретики будут у стен Истины через неделю. Может быть, раньше.

— Но... — Нона не знала, что все так плохо. — А как насчет Девятого и Седьмого? —Личные подразделения императора были элитой со страшной репутацией, выкованной веками. — Все говорят, что Крусикэл развернет их.

— В последний седьмой день Девятый ушел на запад. У стен Арнтона показалась армия Дарна. Монастырь Безмолвного Терпения и монастырь Красного Ручья лежат в руинах. Седьмой выстраивается перед Ковчегом, но их численность сильно поредела.

— Откуда ты все это взяла? — спросила Нона, не желая верить. — Ты целыми днями сидишь в библиотеке, когда не на занятиях!

Джула снова ткнула пальцем, и Нона последовала за ней взглядам к многооконному шпилю, в котором гнездились монастырские грачи.

— Армии потеряли так много почтовых птиц, что теперь используют церковных грачей. А Дарла научила меня читать стандартные военные коды. — Лицо Джулы вытянулось. — Генерал Ратон погиб на побережье на прошлой неделе...

— Я... — Ноне хотелось сказать отцу Дарлы, что она привлекла Джоэли Намсис к ответственности за смерть его дочери. Теперь генерал уже никогда не услышит этого. Возможно, это не принесло бы ему никакого утешения, но Нона думала, что Дарла будет счастливее. Дарла была не из тех, кто прощает. — Ну... это делает то, что мы делаем, еще более важным.

— Будь осторожна. — Джула выдавила слабую улыбку.

— Я? — Нона вернула более яркую. — Ты тоже идешь! Сейчас у тебя нет времени учить меня, как работает картотека. Мне нужно, чтобы ты нашла книгу, как только мы войдем!

Четверо подруг встретились у колодца прачечной, Нона и Джула пришли, чтобы найти уже ждущих Ару и Рули.

— Все это с нами сделала Джоэли, — сказала Нона вместо приветствия.

— Заставила нас украсть запрещенные книги? — спросила Рули.

Нона подавила рык. Рули не видела, как умерла Дарла, не видела, что сделала Джоэли.

— Она слишком много знает о нас. Она — шпион Таксиса, прямо здесь, в монастыре. Мы должны...

— Убить ее? — спросила Джула. — Книга Предка против такого рода вещей. — Она одарила Нону ровным взглядом.

— Хорошо, хорошо, Святая Сестра. — Нона покачала головой. Спокойствие Джулы, ее доброта были чем-то, что Нона ценила в таких ситуациях, хотя обычно задним числом, а не вначале. — Я не собиралась предлагать ее убить… Не совсем.

— Что же тогда? — спросила Ара.

Нона испустила долгий вздох.

— Мы разберемся с ней, когда вернемся. — Она шагнула в колодец, взявшись за веревку. — Пошли.

Вчетвером они спустились в комнату под аркадой послушниц и начали преодолевать подземелья. Они прошли через пещеру, где стояло странное свободно стоящее кольцо выше человеческого роста, пересекли место, где они когда-то стояли лицом к холотуру, и спустились вниз по утесу. Десять минут спустя они миновали печальные, обызвествленные скелеты в их нише и, наконец, вышли обратно на свет через скрытую трещину на склоны к основанию Пути Безмятежности.

Несмотря на их тайное бегство, Нона чувствовала, что за ней наблюдают. Джоэли толкнула ее на это. Джоэли подстегнула ее к внезапным действиям. И хотя она не видела никаких признаков девушки, Нона почему-то чувствовала, что взгляд, сверлящий спину, принадлежит той же презренной манипуляторше нитями. Джоэли была пауком в паутине, но паутина была больше, чем она могла бы построить сама.

Ощущение того, что за ними наблюдают, ослабевало по мере того, как они подходили к воротам города после часа быстрой ходьбы от подножия Скалы. Хотя улицы Истины нисколько не потеряли своего цвета, они приобрели достаточно серых и коричневых полос, чтобы нарисовать совершенно иную картину, чем обычно. На каждом углу толпились группы беженцев. Городская стража убирала их, но на смену всегда приходили новые. Крестьяне, грязные с дороги, с рваными узлами на спинах. Горожане с повозками, груженными их домашними сокровищами, с недоумением в глазах. Раненые солдаты, беспризорные дети, поток вытесненного человечества, ищущего убежища Ковчега.

Нона разрешила Аре провести их через лучшие кварталы города, где людское давление ослабело и позволило им продвигаться вперед. Даже в больших особняках Истины царил дух тревоги: окна заколочены досками, у дверей стоят новобранцы-охранники в плохо сидящих мундирах.

Мало кто из аристократии или богачей ходил по широким улицам вокруг императорского дворца. Ара подвела их достаточно близко, чтобы разглядеть шпили дома Крусикэла. Где-то глубоко внутри лежал Ковчег, на котором держалась власть императоров. Нона чувствовала его сердцебиение даже на таком расстоянии. слабая пульсация в ткани мира. Возможно, у них там было корабль-сердце. Возможно, что-то большее.

За спиной Ноны заскрежетали открывающиеся ворота особняка, мимо которого они только что прошли, вышли люди, залязгали доспехи. Она проигнорировала это.

— Послушницы, и так далеко от дома в опасные времена. — Мужской голос, сочащийся благородным выговором.

Девушки обернулись и увидели кольцо солдат в доспехах, выстроившихся вокруг четырех фигур — трех в темных одеждах и одной в наряде лорда. Этот последний, худой и высокий, с улыбкой, полной злобы и насмешки, был хорошо знаком Аре и Ноне.

— Лано Таксис. — Ара не использовала ни одного из почетных званий, которых требовали приличия.

Нона открыла было рот, но у нее пересохло в горле. В последний раз она видела этого человека, когда он стоял и смотрел, как она корчится и пачкает себя, мучаясь от нестерпимой боли на полу камеры ной-гуин. Из каждого ее пальца непроизвольно выскочили дефект-клинки. Во время их последней встречи Лано видел, как она страдала от прикосновения фамильной игрушки Таксисов, Беды, сигил-орудия пыток. Перед уходом он перерезал ей ноздрю — шрам, который она все еще носила, — и пообещал вернуться, чтобы нанести ей всевозможные ужасные увечья. Она вспомнила удовольствие в его голосе. Рвение.