Хозяйка каменного сердца

А ведь я чувствую то же самое. Здесь в деревне я живу, день за днём повторяя одно и то же: стирка, глажка, проверка камней на ценность, поездки на ярмарку и снова по кругу… Ничего не меняется и вряд ли когда-то изменится. Быть может, стоит рискнуть и ввязаться в авантюру? Хоть будет что на старости лет внукам рассказать (если доживу, конечно). Да, это рискованно и очень опасно, но кто сказал, что сидя здесь в захолустье я ничем не рискую? Вон сколько деревенских погибло в ночь, когда нас обстреляли из пушек. Разве они ввязывались во что-то? Нет! Жили себе в этом Богами забытом месте и всё равно не смогли избежать своей судьбы.

Решено, поеду с ними. Если мне на роду написано умереть молодой, то я хоть мир посмотрю за пределами нашей деревни. Нужно поскорее собраться и сообщить о своём решении. И плевать, что половина четвёртого утра. Нельзя дать им уехать без меня. Как там сказал Люций: я — ключевой элемент его гениального плана? Надеюсь, они не отправились воевать без важнейшей составляющей своей стратегии.

Нацепив своё старенькое платье и мягкие кожаные сапожки, я прихватила плащ потеплее и, стараясь не шуметь, вышла из дома. Стоило мне только выйти за калитку я заметила, что на лавочке возле неё кто-то сидит. Подойдя поближе, я узнала Люция.

— Ты чего тут сидишь посреди ночи? — спросила я у диала.

— Тебя дожидаюсь, — спокойно ответил он.

— А если бы я только на рассвете вышла, до утра бы тут мёрз?

— Я бы ждал тебя столько, сколько нужно. Селена, ты же знаешь, что у меня есть план. Но без тебя он ни на что не годится. Я хотел… — он протянул мне небольшой клочок бумаги, исписанный очень красивым крупным почерком.

— Да знаю я, знаю. Я поеду с вами. А это ещё что такое? — я принялась рассматривать листок, на котором оказались…стихи?

В забытье я жил долгие годы,

но был план на меня у Вселенной,

ведь во время к Коруне похода

я услышал твой голос, Селена.

Смог тогда применить свою силу,

За бравадой смятение спрятать,

Потому что негоже красивой

Нежной девушке горько так пла́кать.

А потом мы в горах потерялись,

Там воды было выше колена.

Из подземного грота спасаясь,

Ты меня целовала, Селена.

Твоих глаз васильковых прекрасных

Я запомнил и цвет, и сиянье.

В них одних отражается счастье,

Вспоминаю их при расставании.

Может, сгину в пучине сражения

Иль к Пресветлым отправят берсерки.

Я в душе глаз твоих отражение

Сохраню хоть на вечные веки.

Минут годы, века и столетья.

Сгинут царства, закончатся войны.

О прожитом не стану жалеть я,

В Забытье буду спать я спокойно.

Если Боги вдруг станут иными,

Для меня навсегда незабвенно

Будет только прекрасное имя

Той, что звали когда-то Селена.

— Только не говори, что это он написал, — я была немного шокирована, ведь мне ещё никто и никогда не писал стихов, а тем более таких проникновенных.

— Собственно, я поэтому и пришёл. План планом, но есть вещи и поважнее, — Люций посмотрел на ночные звёзды, благо небо было ясным и облака их не скрывали.

— Мой брат, он…особенный. Для меня он всегда был таким, и я люблю его, каким бы он ни был. Но для остальных…

— Да, я заметила. Харлок вон его не особо жалует, — вспомнила, как огненный обзывал Ивара ущербным, и скривилась.

— Если ты не такой, как все, тебя ждёт порицание, непонимание и отторжение общества. Это применимо как к людям, так и к диалам. Дуэйн всегда был один, хотя я и уделял ему максимум своего времени. Он никогда ни с кем не сближался, а ты… — он ненадолго замолчал и продолжил: — Ты задела какие-то струны его души. Уж не знаю, которой из двух, а то может и обеих сразу. Он вернулся на тот склад сам не свой. Просил меня уговорить тебя поехать с нами, обещал даже с Дуэйном научиться взаимодействовать, лишь бы ты только согласилась нам помочь. А когда я сказал, что уже предлагал тебе всевозможные вознаграждения, но ты всё равно отказалась, совсем сник. Вместе с Харлоком мы вернулись к Ниале. Огненный сразу уснул, шутка ли вытерпеть столько издевательств от деревенских, а потом ещё и регенерацию запустить в почти бессознательном состоянии. Ивар же сел за стол, сложил руки в замок и так и сидел, подпирая ими голову, пока вдруг не взял перо и бумагу и не начал писать. Я подумал, что просто обязан показать тебе его стихи, — Люций встал, отряхнул форму и сказал: — Мы уезжаем на рассвете. Если всё же решила ехать с нами, будем ждать на площади. Оденься потеплее, поедем через горы, то, что сейчас на тебе никуда не годится. И очень прошу, не говори моему брату, что я приходил. Ивар может и не обидится, а вот Дуэйн с меня три шкуры спустит.

Люций ушёл, а я ещё долго смотрела на звёзды, держа в руках тонюсенький листочек со стихами, которые глубоко запали мне в душу. Наверное, даже глубже, чем я сама могла предположить.