Фортунат

Глава 1

Если гулять после программы "Время"

Можно кастетом в темя, запросто схлопотать!

Из репертуара группы Ландыши

Кажется, я слегка расслабился после недолгого гражданского безделья, переоценил свои боевые навыки и недооценил возможности противника. Меня взяли как-то по-будничному очень просто и незамысловато, поместили в самый настоящий гроб и под видом свежего мертвяка (кто бы мог подумать!) доставили в одно престранное местечко и теперь я распят в полностью обнаженном состоянии, аки Иисус Христос на пыточном столбе. Хотя, в отличие от моей ситуации, срам Сына Божия был прикрыт набедренной повязкой, дабы не смущать взоры мучителей. Мои руки прибиты к перекладине солидными такими гвоздями с большими шляпками, чтобы не соскочил ненароком. Тело зафиксировано от соскальзывания, прикрученным к столбу массивным металлическим обручем, опоясывающим талию. Таким образом мои палачи постарались максимально усугубить страдания своего клиента при этом продлить его мучения по максимуму.

В этом своем незавидном положении, по большей части, виноват я сам. Ведь было подспудное желание в свое время избавиться от одного мерзкого типа, однако я поступил вопреки собственным предчувствиям, за что и пострадал. Ладно, хватит стенаний и нытья, лучше поведаю обо всем по порядку.

Ребята из бывшего моего взвода восприняли явление своего, по их глубокому убеждению, покойного командира, как самое настоящее чудо. То есть, сначала обомлели, будто увидели выходца с Того Света, потом возликовали и дружно кинулись меня подбрасывать в воздух. В конечном итоге все закончилось грандиозной пьянкой. Куда же без этого?

Ровно через три дня я был доставлен в целости и сохранности в порт Баку. А еще через неделю вышел из вагона пассажирского поезда на родной боровеской землице с чемоданом подарков в руке и здоровенным солдатским баулом на плече. Весь такой военный красивый здоровенный (прям как в одной фривольной песенке из недосягаемого прошлого Зазеркалья), в ремнях наперекрест с кобурой на боку, жаль по зимней поре моего полного солдатского банта из-под шинели не видать. Хотя на сей счет особо не переживаю, возможность засветить заслуженную награду у меня еще появится и неоднократно, поскольку в своих письмах Егоровна в категорической форме оповестила, что с её знаменитым на всю Рассею воспитанником желает познакомиться едва ли не весь Боровеск со всеми его обширными окрестностями. Также опекунша сделала прозрачный намек насчет нескольких весьма симпатичных особ женского пола на выданье. Но вот тут я пас, ну не готов еще к серьезным отношениям, к тому же, по прошлой земной жизни имею стойкую прививку ко всяким поползновениям матримониального характера в мою сторону. Умом-то я понимаю, что просто так ходить в холостяках мне здесь долго не позволят, ибо патриархальная Русь — это вам не Россия двадцать первого века. На той Земле дела обстояли примерно также. Взять хотя бы Петра Ильича Чайковского, таки при всей своей… м-м-м… скажем, исключительности в вопросах интимного свойства, он все-таки был официально венчан с Антониной Милюковой и нес супружеский крест до конца жизни. Я же буду отбиваться от брачного хомута так долго, насколько это возможно. К тому же, есть девушки в русских селеньях, кои «без штампа в паспорте» не прочь покувыркаться «со старым солдатом, не знающим слов любви». Шутка, разумеется, насчет слов, я не жадный, способен без умолку лить словесный елей в уши понравившейся мне особы противоположного пола, только бы до дела дошло.

На душе радость от перспективы «золотого дождя» от Его Императорского Величества. Как-никак спас самого царевича, об этом едва ли не каждая собака в империи и за её пределами осведомлена, ибо шила в мешке не утаить, тем более если это «шило» имели счастье лицезреть не одна тысяча пар человеческих глаз. Да еще корреспонденты сработали оперативно. Фотография моей улыбающейся во все тридцать два зуба физиономии рядом с хмурым Даниилом Петровичем Бельским, чье инкогнито было так удачно для меня нарушено, буквально через пару дней украшала передовицы множества газет и журналов, в том числе зарубежных. Представляю реакцию Надир-шаха Каджара, такого «жирного гуся» упустить. Наверняка до сих пор локти кусает и всех «причастных» к данному конфузу голов лишает.

Короче, я герой, надеюсь, в скором времени получу дворянство, ну и орденок какой. Даже не надеюсь, непременно получу, вот только вопрос каким дворянством меня пожалуют, личным или наследственным, с землей или без? Если получится с землицей, то есть у меня определенные планы на этот счет. Пока не стану их озвучивать, ибо боженьку смешить желание отсутствует.

Недолгое путешествие на наемном возке по земле боровеской, и я в поместье Третьяковой, своей обожаемой бабули. Много раз, глядя на эту юную черноволосую даму с огромными бездонными глазищами, идеальными чертами лица и весьма ладной фигуркой, зарекался называть её бабушкой, но ничего с собой поделать не могу. Вот и сейчас нежно приобнял свою благодетельницу, выбежавшую на крыльцо встречать «свово Андрюшеньку», поцеловал в щечку и на ушко шепнул, чтобы никто не подслушал:

— Ну здравствуй, бабуля. Как же я по тебе соскучился.

На «бабулю» Василиса Егоровна лишь заулыбалась, обнажив два ровных ряда идеальных по форме жемчужин.

— И я рада, внучок. Ты не представляешь, как рада.

Пров Николаевич Черемисов, оказался тут как тут. Из писем Егоровны я узнал, что их официальное бракосочетание должно состояться по весне следующего года. Данное обстоятельство, впрочем, никак не мешает любящей друг друга паре вполне себе спокойно сожительствовать и вести совместное хозяйство.

Майор в отставке, для начала, придирчиво осмотрел меня со всех сторон. Похоже, остался доволен моим бравым видом. Затем крепко по-мужски обнял и троекратно расцеловал, блин, в губы (ох уж мне эти русские обычаи!). Впрочем, после генеральских лобызаний как-то попривык и воспринимаю их уже боле спокойно. Лучше бы носами терлись, как чукчи, но не я придумал все эти брутальные мужские поцелуи, не мне их отменять.

— Герой! — громко воскликнул Пров Николаевич. — Наслышаны мы все тут о твоих ратных делах, Андрей Драгомирович. Самого Великого Князя избавить от позора плена! Сие великий подвиг есть!

— Дык я тогда даже не подозревал, кого именно спасаю. — Всякий раз, когда кто-то в моем присутствии поднимал тему вызволения из плена царевича, мне отчего-то становится весьма и весьма неловко. Вот и сейчас моя физиономия залилась густым пунцовым румянцем.

— Да ты не смущайся, Андрюшенька! — Егоровна четко уловила эмоциональный фон своего подопечного и поспешила успокоить. — Пойдемте лучше в дом. У нас всё к обеду готово. Оно хоть тебя и не ждали, чем накормить непременно найдется.

Едва переступил порог дома, мне на плечо с громким приветственным мявом обрушилась мохнатая пудовая туша и от избытка чувств принялась терзать когтями погон, при этом котяра умудрялся лизать шершавым язычком мою щеку. Еще один любитель мужских поцелуйчиков на мою бедную головушку. От неожиданности едва равновесие не потерял, благо косяк дверной вовремя подвернулся под руку.

— И я рад тебя видеть, Сидор, — сказал я, аккуратно снимая с плеча разошедшегося не на шутку кота. По ходу оценил его здоровье. Нормально поживает зверь на бабушкиных-то харчах. Глистов, правда умудрился где-то подцепить, но это дело поправимое, завтра же займусь избавлением от напасти, благо всяких травок-корешков и прочих ингредиентов у моей благодетельницы завсегда в избытке.

При виде полного солдатского креста Михаила-Воина, майор и моя опекунша на какое-то время и вовсе дар речи потеряли. Я специально не упоминал в своих письмах Третьяковой о столь высокой награде, так что сюрприз вполне удался. Не часто можно увидеть на груди солдата подобное украшение. Разумеется, начали задавать вопросы. На что я лишь пожал плечами и, сославшись на подписку о неразглашении, взятую с меня офицерами Тайной Службы, уклонился от дальнейшего разговора на данную тему.

После сытного обеда меня все-таки изрядно поспрошали о перипетиях моего боевого жития. Особую активность в этом плане проявил Черемисов. Крайне дотошный майор заставил меня обстоятельно рассказать, в частности, некоторые моменты во время боестолкновения нашего полка с превосходящими силами противника. При этом частенько вскакивал со стула, вышагивал какое-то время по комнате, затем возвращался на место и засыпал меня новыми вопросами. Бабушку более всего интересовали бытовые мелочи, особенно: «Как там кормят солдатиков, одевают, обувают, дают ли выспаться?».

Наконец я был милостиво отпущен для отдыха с дороги. За что был премного благодарен Егоровне, поскольку избыточно-эмоциональный майор успел основательно меня достать своими профессиональными расспросами. И с чего привязался как банный лист? Читай «Военный Вестник», там все изложено и не с позиции какого-то прапорщика. На страницах уважаемого издания солидные генералы и полковники уже проанализировали ситуацию на Кавказском фронте с точки зрения опытных военных профессионалов, за плечами которых не одна кровопролитная кампания.

На следующий день я съездил верхом на лошадке в Боровеск. Отметился в «Военной Канцелярии». Представился городничему в его официальной резиденции. Везде был милостиво принят и (тьфу на всех их) многажды расцелован.

Также посетил Давида Моисеевича Михельсона. По случаю рождественских каникул в городской гимназии, где тот преподавал естественные науки, мой приятель оказался свободен. Мы попили чаю с баранками, сыграли партию в шахматы, поболтали на разные темы. К вечеру я отправился обратно в имение Третьяковой.

Следующие несколько дней я много и вкусно кушал, отсыпался без ограничений, гулял в окрестностях усадьбы. Календарная зима уже давно началась, на носу празднования Рождества и Нового Года, а снег еще не выпал. Такое часто бывает в средней полосе европейской части России данной реальности. Зима без снега, для меня звучит дико. Местные воспринимают подобные вещи вполне спокойно. Какие именно факторы повлияли на глобальный климат данной реальности, я так и не смог понять. Впрочем, не стану занудствовать, если царь-батюшка обо мне не вспомнит ближайшие пару месяцев, и покататься на коньках и лыжах еще успею, поскольку уже через пару недель грянут морозы и повалит снег.

Ага, планировал, покатался и на лыжах и на коньках, да еще сельскую гулянку собирался посетить, ну и еще много чего сделать. Не получилось. Если бы вел себя немногим более осмотрительно, все пошло бы по-другому сценарию, и в жизни моей не случилось бы замысловатого загиба, оказавшего весьма и весьма существенное влияние на всю мою последующую судьбу.

Произошло все, спустя четыре дня после начала моего отпуска. Шагаю я, значит, после прогулки по ближайшему лесочку вдоль обочины раскисшей от дождя дороги. Навстречу мне два мужика. На вид среднестатистические пейзане, одеты в обычную крестьянскую одежонку, на ногах густо промазанные салом сапоги, у обоих за плечами котомки а руках деревянные посохи. Идут себе своей дорогой, на меня внимания особо не обращают, даже наоборот в ментальном поле от них исходят волны откровенной благожелательности и дружелюбия. Хорошие люди, сразу видно, похоже, богомольцы. Много в здешней России разных чудиков, коим с наступлением не сильно загруженного сельскохозяйственными заботами сезона непременно нужно посетить пару-тройку монастырей, а по пути желать блага всем встречным-поперечным, ну типа карму этим они повышают и увеличивают вероятность попадания в Рай после смерти. Впрочем, некоторых и вовсе тянет в жаркие Палестины ко Гробу Господню. Обычно богомольцы ходят большими толпами, эти решили путешествовать вдвоем.