Фортунат

Глава 10

Сердце, молчи…

В снежной ночи

В поиск опасный

Уходит разведка.

С песней в пути

Легче идти.

Только разведка

В пути не поёт,

Ты уж прости…

А. А. Галич

Под напором попутного ветра двухмачтовая шхуна «Катран» рассекала воды Русского моря, бойко продвигаясь в направлении грузинского берега. Конечный пункт назначения морского путешествия Поти, откуда нашу небольшую группу ожидает довольно длинная дорога через всю Грузию и Армению на территорию Ирана в город Тебриз.

Я обосновался на корме подальше от суетной палубной команды. Сижу на удобном раскладном стуле, кутаюсь от свежего ветерка в толстый плед из верблюжьей шерсти, грею руки о большую глиняную кружку в которой плещется черный как смоль густой кофе, приготовленный с любовью и старанием судовым пова… прошу прощения, коком Панагиотисом Левидисом корсуньским греком, чьи предки лет как пятьсот назад обосновались на русской Таврике при этом не перестали быть греками, ну, если только, слегка обрусели.

Стоит отметить, что по большей части экипаж судна состоит именно из представителей этого предприимчивого народа, включая капитана Гелиодора Константинопуло. Между собой экипаж общается на забавной смеси греческого и русского, с преобладанием все-таки великого и могучего. До моего слуха то и дело доносится отборный русский мат в сочетании с отдельными непонятными для меня словами: «гамо», «колос», «муни», «пуцос»[1] — это боцман учит уму разуму нерадивую матросню. Несмотря на то, что судно гражданское, дисциплина здесь как на боевом корабле. Мой дар ведуна подсказал массу укромных местечек где в настоящий момент хранится контрабандный товар, который, насколько я понимаю, после захода в Поти планируется отвезти в турецкий Трабзон вместе с легальными тюками российского льна. Разумеется, на каком-то сырье для ткацкого производства много не заработать, а вот на уральских самоцветах, балтийском янтаре, сибирских мехах и калифорнийском золоте, к тому же, без таможенных обременений, маржа просто зашкаливает. Наличие контрабандного товара на борту и современного автоматического огнестрельного оружия, которого на гражданских судах вроде бы и быть не должно, меня ничуть не удивляет, и мне оно, по большому счету, абсолютно до лампы. Крутится народ и пускай себе крутится. В настоящий момент я не таможенный инспектор, а командир диверсионной группы, направляющейся в иранский город Тебриз для выполнения особо важного государственного задания.

Почему мы отправились именно через Крымский полуостров, именуемый в этой реальности Таврика, Таврия, Таврида — выбирай, что нравится? А потому, что для бешеной собаки семь верст не крюк. Шучу, разумеется, однако обо всем по порядку.

Мысленно вернулся в то февральское утро, когда генерал-майор Дмитрий Аркадьевич Пафнутов начальник Шестого отдела Главного Жандармского Управления сделал предложение, от которого я не смог отказаться. Мне, как человеку, имеющему реальный опыт организации специального диверсионно-снайперского подразделения было предложено продолжить эту свою деятельность, теперь уже в рамках вверенного Пафнутову отдела. Собственно Шестое отделение создано для проведения разного рода силовых акций как за рубежом, так и на территории Российской Империи.

После того, как генерал озвучил некоторые свои хотелки, я понял — это именно то, что в настоящий момент мне лучше всего подойдет. Разумеется, от карьеры целителя я не отказываюсь, но поелику из армии меня не отпускают, нужно чем-то заниматься. Торчать столпом в царских покоях, изображая всем своим видом стойкого оловянного солдатика, иже с этим маршировать по праздникам и будням под окнами императорского дворца, меня совершенно не тянет. Посему предложение будущего командира принял практически без раздумий.

К тому же, переход из гвардии в жандармерию сопровождается массой других плюшек.

Во-первых, из гвардейского штабс-капитана, я резко трансформируюсь в майора. Тут абсолютно неважно, что никакого военного образования у меня нет, ибо воля Государя Императора превыше любых формальностей. Здешняя история знает восемнадцатилетних генералов и адмиралов, так что мой результат не есть абсолютный рекорд карьерного роста. Буду майором. Вроде бы мелочь, а приятно. Да, мне в укор, я не лишен толики тщеславия. Оно ведь штабс-капитан или майор для обывателя две разные вещи, и неважно, что у первого на груди специальный знак, удостоверяющий его принадлежность к гвардии. Майор — это фигура на Руси весьма значимая. Многие офицеры, отслужив в армии двадцать пять лет, получают это звание в виде поощрения лишь по выходу в отставку. А тут совсем еще пацан, а уже в столь высоких чинах. Недаром меня какой-то журналюга к баловням судьбы причислил. Фортунат, мля. Плевать, но если ты существуешь, госпожа Фортуна, респект тебе и уважуха, а также низкий поклон от одного из твоих баловней.

Во-вторых, мои контакты с высокомерными гвардейскими офицерами в рамках служебных отношений полностью исключаются, если, разумеется, кого-то из них не уличат в антигосударственной деятельности. В этом случае наше общение будет проходить совершенно в иной плоскости. То есть, вся эта напыщенная братия, как бы, перемещается для меня в параллельную реальность. И это здорово.

В-третьих, моим непосредственным начальником будет Дмитрий Аркадьевич Пафнутов, первый высокий чин, который обращается ко мне на «вы», а не «тыкает», как все прочие здешние господа генералы. К тому же, он видит во мне не банального выскочку, а вполне серьезного специалиста, услугами которого грех не воспользоваться на благо государства.

И наконец, мне просто нравится черный китель в сочетании с белоснежной рубашкой, черными галстуком, фуражкой с коротким козырьком и стильными галифе в сапоги. Вот такой я модник.

В этой реальности, в отличие от первой, ни армейские, ни флотские, ни гвардейские офицеры не фрондируют против жандармов. Более того, служба в жандармерии считается весьма почетной даже для выходцев из именитых дворянских родов. С боярами сложнее, в их среде наиболее привлекательным является патент гвардейского офицера. Ну да, балы, красавицы, лакеи, юнкера и вальсы Шуберта и вкус французской булки — все это манит золотую молодежь, как пламя свечи неумолимо привлекает ночного мотылька. Впрочем, с вальсами Шуберта и французскими булками я слегка перемудрил, тут в моде иные танцы иных композиторов, и еда также иная.

После разговора с Пафнутовым мне пришлось обегать кучу кабинетов и заполнить изрядную кипу бумаг. Лишь через неделю я получил право на ношение мундира черного цвета и стильные галифе, кои здесь именуются просто армейскими брюками, расклешенными в бедрах. Признаться, название «галифе» мне больше нравится, однако, так случилось, что генерал Гастон Александр Огюст де Галифе в этой реальности не родился, поэтому эти брюки изобрел кто-то другой, менее тщеславный, нежели знаменитый француз, поскольку имя создателя штанов кануло в Лету. Сказать, что, увидев повторно на пороге своего пошивочного заведения столь прибыльного клиента, Лазарь Абрамович Брамес был счастлив, ничего не сказать. Мне кажется, в тот момент этот пронырливый еврей испытал оргазм от предвкушения будущих гешефтов. Ну и ладно, мне плевать, главное построил форму с учетом всех моих пожеланий. А то, что очередные три сотни золотом упорхнули из моего кармана, так haute couture требует жертв, благо только финансовых.

А еще мне был выделен собственный закуток, именуемый кабинетом, также на втором этаже.

Через пару дней после официального зачисления моей кандидатуры в Шестой отдел Главного Жандармского Управления Имперской Безопасности на должность старшего оперативного сотрудника у меня состоялся памятный разговор с генералом.

— Андрей Драгомирович, рад видеть вас теперь уже официально в составе своего отдела. Впрочем, оставим все эти экивоки и официозы манерным малолеткам из какого-нибудь воспитательного заведения для девиц благородного происхождения. С остальными нашими людьми познакомитесь по ходу работы.

Теперь к делу. Для вас у меня имеется конкретное задание.

— Я весь внимание, Ваше Высокопревосходительство.

На что физиономия высокопревосходительства скривилась как от зубной боли.

— Ох, оставьте эти величания для паркетных шаркунов. Можете называть меня просто по имени и отчеству, а лучше на французский манер «шефом», коротко и вполне современно. Разумеется, подобное обращение допускается исключительно в нашем узком кругу — не поймут-с другие генералы столь вопиющего демократизма.

— Слушаюсь, шеф!

— Итак, Андрей, надеюсь, вы разрешите величать вас по имени без отчества?

— Буду рад, Дмитрий Аркадьевич.

— Вот и хорошо, голубчик. Я тут внимательно ознакомился с вашими боевыми подвигами, — генерал по-доброму улыбнулся. — Да, да, именно подвигами без каких-либо потаенных подковырок. Так вот, несмотря на младость лет, действовали вы в сложной обстановке вполне грамотно. Скажу больше, не всякий специально обученный офицер с боевым опытом способен на что-то подобное. Засим комплементарную часть завершим, чтобы вы не возгордились и не задрали нос выше, нежели оно полагается вам по чину. Дело в том, что на днях было получено сообщение от одного нашего персидского агента. О появлении в городе Тебриз группы английских эмиссаров, курирующих поставки вооружения и наемников в это государство. Видите ли, формально у нас с Англией союзнические отношения. На деле, их можно назвать отнюдь не дружественными. Скажу по секрету, вся эта персидская авантюра спланирована на Даунинг-стрит и финансируется на деньги европейских и не только европейских банкиров.

Генерал замолчал и, отхлебнув из чашки мастерски приготовленный его личным нукером Мустафой кофе, направил рассеянный взгляд в серую зимнюю хмарь за окном.

— Разрешите вопрос, шеф? — воспользовавшись паузой подал голос я.

— Извольте, Андрей.

— Для меня непонятны цели и задачи англичан в нашем Закавказье. Неужели изначально было неясно, что вся четверть миллионная армия шахиншаха не в состоянии навсегда оттяпать у России Азербайджан? Даже в случае локальной победы и полном вытеснении русских войск из Закавказья, мы рано или поздно все равно вернулись бы обратно, поскольку не в характере государей российских уступать кому-то ранее завоеванные территории.

— Целей две, майор. Главная — всемерное ослабление влияния нашего государства в Центральной Азии, в общем и Закавказье, в частности. Вторая — захват Апшеронского полуострова со всеми его нефтяными месторождениями. Также англичане панически опасаются нашего выхода в берегам Индийского океана. Там Индия рядом, по их крылатому выражению, самый драгоценный бриллиант в короне Соединенного Королевства. Если учесть жестокость, с которой англичане обращаются с индусами, многие тамошние княжества при определенных обстоятельствах возжелают уйти из-под власти англичан под юрисдикцию Российской Империи. Какими финансовыми и политическими потерями для Туманного Альбиона это чревато, надеюсь, объяснять не нужно?