Ветер перемен

Размышляя таким образом, я не заметила, как оказалась у парадного входа. Стража добросовестно храпела. Но дверь, открываясь, скрипела, и я знала, что пройти незамеченной не получится. Поэтому, окинув их настороженным взглядом, бесшумно развернулась и осторожно потрусила в сторону чёрного входа для прислуги. Там стражи нет, это точно.

Стражи и не было. Зато был нехилых размеров замок, грозивший своей тяжестью выломать кусок хлипкой деревянной двери. Замки взламывать я не умела. Высаживать двери – тоже. Окон в этом помещении предусмотрено почему-то не было. Всё освещение комнатушки составлял дико чадящий и мало освещающий факел, угнездившийся на одной из стен. Я пригорюнилась.

Но долго унывать не пришлось. В коридоре, совсем рядом, раздались шаги. Стража?

Или просто кому-то не спится? Да какая разница! Нужно прятаться, быстро!

Я заметалась в полутёмной коморке, нервно икая и постоянно обо что-то спотыкаясь. Дверь, ведущая в коридор, тихо скрипнула. Сквозняк? Всевышние, спрячьте меня! Я рванула к выходу, понимая, что единственный шанс спастись – это вырваться наружу. Но опять обо что-то запнулась и плашмя впечаталась в злополучную дверь. Дверь такого кощунства не выдержала, протестующе затрещала и вывалилась на улицу вместе со мной. От грохота заложило уши, перед глазами в большом количестве заплясали чёрные точки, временами складываясь в замысловатые узоры. Красиво. Мою нирвану бессовестно прервали на самом интересном месте – точечки как раз принялись водить хоровод. Меня резко схватили за шиворот и дёрнули вверх. Высоким ростом я никогда не отличалась и едва доставала носками до земли. Натянувшийся ворот всё сильнее пережимал горло, и я рисковала быть задушенной. Стало страшно. Я взглянула в красное лицо начальника стражи и поняла, что начинаю тихо ненавидеть этого трудоголика.

– Вор? – грозно спросил господин Сарг.

Сообразив, что меня всё-таки не узнали, я радостно закивала.

– Сам признался, значит. До утра в темнице посидишь, а потом решим, что с тобой делать.

И меня всё так же за шиворот вознамерились отволочь в темницу. Пока я силилась призвать гудящую голову к порядку и сообразить хоть что-то, меня уже проволокли сквозь лишённый двери вход и продолжали тащить дальше по коридору. Наконец до меня дошло.

– Не хочу! – пискнула я и отчаянно вцепилась в лицо Сарга всеми десятью ногтями. Тот держал меня на вытянутой руке и энергично потряхивал, но я всё равно не отцеплялась, а наоборот ещё и начала брыкаться ногами. После непродолжительной борьбы меня чувствительно приложили спиной о стену, а я случайно попала каблуком этому нехорошему человеку туда, куда в честных драках по-моему не принято попадать. Но наша драка на честную не тянула по всем критериям, и совесть моя благоразумно помалкивала. Тем более что Сарг взвыл, согнулся пополам, прикрывая причинное место и – о чудо! – выпустил меня! Выпустил! Ура! Я плюхнулась на четвереньки и активно поползла к вожделенному выходу.

Немного придя в себя на свежем воздухе, я уже через пару минут смогла подняться на ноги и поспешила на конюшню, краем уха отмечая, что в замке становится подозрительно шумно – командир поднял на ноги стражу.

Ничего, несколько минут у меня ещё есть. Увести лошадь не составит труда. Сторож—, прозорливый дед Макар—, ночью откровенно халтурит, похрапывая на стоге сена.

Ну вот, а что я говорила? Старичок беспечно спал. Я покачала головой, перевела взгляд чуть пониже и чуть не завизжала от восторга. Под дедовой лежанкой стояли чудесные дырявые пыльные треклятые сапоги! Я потянула носом воздух. В конюшне и вправду смердело. Причём амбре дедовых портянок запросто перебивало все остальные запахи.

Я быстренько скинула туфли, без зазрения совести прыгнула в обувку и положила на её место серебрушку – пусть дед купит себе новые. Если не пропьёт…

В конюшне даже ночью всегда есть одна осёдланная лошадь. Так сказать, дежурная, припасённая папочкой на всякий случай, мало ли что. И стоит она всегда… Точно! В первом стойле. Я быстро вывела вяло реагирующую на внешние раздражители животину на улицу и легко запрыгнула в седло. Верховой езде я была обучена сызмальства. Правда, не в таких экстремальных условиях, но всё же.

За ворота мы выехали без помех, а уже с первыми петухами пересекли границу.

Учитывая то, что ранее я находилась в седле не более часа (максимум – двух), седалищная часть моего бренного тела к тому времени безмолвно предавала меня анафеме.