Рыжий наследник

Глава Восемнадцать

Стоило шлепку обрушиться на его голую задницу, как Лот вздрогнул и проснулся. С визгом и руганью он перевернулся на спину и с яростью уставился на ухмыляющегося Квина.

— Черт, это еще за что?

Квин растянулся на кровати рядом с ним.

— За то, что в процессе назвал меня отличным наездником.

— А просто принять комплимент ты не можешь?

— Нет, если этот комплимент содержит шутку о траханье лошадей! — Квин протянул руку и щелкнул по одному из сосков Лота. Больно.

— Ау! — Лот прикрыл соски ладонями. — Прекрати! Я твой раненный герой!

Квин, как настоящий идиот, прекратил, и Лот воспользовался заминкой, чтобы перекатиться и прижать его запястья к кровати. Но Квина это, похоже, не особо обеспокоило. Он лишь улыбнулся, взъерошенные волосы медным беспорядком раскинулись на хороших простынях, и стал ждать, каким будет следующий шаг Лота.

— Ух, к сожалению, пульсирует у меня только лодыжка, — сказал Лот. Он чмокнул Квина в кончик носа и перекатился на матрас. Потом сел и поморщился — ноги коснулись пола и вся кровь хлынула обратно к распухшей лодыжке.

Квин позади издал сочувствующий звук, и матрас прогнулся от его движения. Мгновение спустя он уже стоял на коленях за спиной Лота и покрывал поцелуями его затылок и плечи.

Комната, которую они заняли пару часов назад, была не самой лучшей во дворце, но никто из них не горел желанием трахаться на кровати лорда Дума, к тому же, она в любом случае оставалась самой красивой комнатой, в которой только приходилось спать Лоту. Кровать была большой, ковры на полу толстыми и мягкими, из окна открывался прекрасный вид на город до самой гавани. В комнату проникало послеполуденное солнце, и по его насыщенному золотому оттенку Лот заподозрил, что проспали они дольше, чем намеревались. Он попытался отогнать чувство вины из-за того, что вместо этого Квину стоило заняться другими важными делами, но тут парень оставил на его затылке очередной поцелуй.

Лоту будет этого не хватать. Он будет скучать по остроумию Квина, его идеальной заднице и рыжим волосам, потому что это не будет длиться вечно. Он утешил себя мыслью, что в запасе имелась еще пара недель, и опустил подбородок, чтобы Квин смог поцеловать его в шею.

Руки Квина скользнули по его животу и задержались на царапине от меча Дума.

— Ты такой герой, — пробормотал он.

— Я ведь был ранен, — проворчал Лот. — Да я чуть ли не мученик.

— А еще ты принц.

Лот оживился, услышав его слова, потому что так оно и было, по крайней мере, на данный момент.

Квин выдохнул ему в шею.

— Думаешь, мы можем попросить кого-нибудь принести нам еды?

— Давай узнаем, — поднялся Лот и, прихрамывая, направился к двери. Открыв ее, он выглянул наружу. На посту стояла Ада. Руки ее были сложены на груди, взгляд подозрительно осматривал коридор. Лот прочистил горло:

— Прости, но принцы…

— Принцы слишком громкие, — огрызнулась Ада. — Вы хуже, чем Калариан с Бенжи.

Лот усмехнулся.

— Приму это за комплимент. — Охранник с другой стороны двери издал сдавленный звук. Лот прикинул, что тому было не больше семнадцати; под шлемом скрывался восхитительный пурпурный оттенок. Похоже, они действительно были слишком громкими, но он совсем об этом не сожалел. Лот кивнул парню:

— Оказалось, грязный алхимик пробуждает тот еще аппетит. Будь хорошим мальчиком и принеси нам что-нибудь поесть, хорошо?

Молодой охранник бросился бежать.

— А он, похоже, испугался моего царственного вида, — сказал Лот.

— Или того, что ты так и размахиваешь своим царственным членом, — предположила Ада. — Что совершенно опрометчиво, потому что становится очевидно, что рыжий не твой натуральный цвет.

— А ты как всегда прагматична, Ада, — сказал Лот. Закрыв дверь и развернувшись, он наткнулся на осуждающий взгляд Квина. Спустя секунду его скрыла пара штанов, которые Квин бросил ему в голову. Лот с заметным трудом в них забрался и снова открыл дверь.

— Заходи, Ада.

Она протопала внутрь и уставилась на Квина, натягивающего одежду.

— А вот этот рыжик натуральный.

Квин зашипел и с полунадетыми штанами попытался спрятаться за гобеленом.

— Он очень застенчив, — сказал Лот, почему-то обрадовавшийся увиденному. — Итак, Ада, какие новости в замке? И в городе. Люди в восторге от смерти лорда Дума, или с минуты на минуту нам с Квином стоит ждать толпы, вооруженные факелами и вилами?

— Вероятно, не стоит. Дум многим насолил. Не то чтобы они любили принца, просто Дума ненавидят больше.

— Враг моего врага — мой друг, — пробормотал Лот, кивая. С трудом добравшись до одного из богато украшенных стульев, он тяжело в него опустился и вытянул перед собой поврежденную ногу. — Уф, я становлюсь слишком старым для всего этого.

— А сколько тебе, кстати? — спросил Квин из недр рубашки, в которую пытался влезть.

Лоту, на самом деле, пришлось призадуматься, потому что он привык сбивать себе год или два или, наоборот, их себе прибавлять, в зависимости от интереса. Потребовалось произвести серьезные расчеты, прежде чем прийти к выводу:

— Двадцать… шесть?

Голова Квина высунулась из горловины.

— Всего-то? Ты уверен?

Лот повторил расчеты и поморщился.

— Ладно. Двадцать семь.

— Ты хотел сказать двадцать один, — перебила его Ада. Лот нахмурился. — Двадцать один, — повторила она. — Принцу двадцать один, поэтому он и вернулся за своей короной, припоминаешь?

Лот тут же просиял. Он мог притворяться двадцатиоднолетним. А гусиные лапки списать на проведенное в тюрьме время. Но его озарение резко схлынуло, стоило вспомнить, что принца играть осталось недолго, как и быть нужным Квину. Квин сможет стать принцем — или королем — и без его поддержки. Вероятно, он возьмется за невероятные дела, за которые, черт, и должны браться монархи, а Лот вернется к своей работе…

У него сжался желудок.

Что ж, всего-то — Лот вернется к тому, чем всегда занимался, и что? Воровство, мошенничество и распутство, время от времени будет браться за работу на стороне.

С принцем в замке ему определенно не место.

— Лот? — позвал Квин. То, как были произнесены эти слова, заставило Лота задаться вопросом, сколько раз он уже произнес его имя, пытаясь привлечь внимание. Глаза Квина были широко распахнуты, на лбу появились озабоченные морщинки. — Ты в порядке?

Лот нацепил фальшивую улыбку и увеличил ее сияние еще на несколько градусов.

— Конечно, в порядке. С чего бы нет? Прости, Ада, так что ты там говорила про стражу?

Продолжив улыбаться, он не рискнул снова посмотреть на Квина и стал слушать мнение Ады о положении дел в замке и городе за его пределами. ***

Очень даже вероятно, что последующие две недели были самыми странными в жизни Лота, а это о чем-то да говорило, учитывая его приключения с менестрелями.

Он хромал по замку, ходя на встречи с различными дворцовыми чиновниками, и пытался понять, кто из них был с ними за одно, а кто представлял угрозу. Лот удивился, вдруг осознав, что слова, однажды сказанные им Квину о том, что большинству людей на все плевать, пока их животы полны и семьи целы, имеют вес куда больший, чем он мог вообразить. Пока королевство находилось в надежных руках, никого не волновало, кому именно эти руки принадлежали.

Порой он замечал мелькавшее напряжение на лице Квина и задавался вопросом, насколько это его задевало. Все сыпали похвалой предыдущему королю Тарквину, но это не мешало им отвешивать поклоны человеку, его убившему. И, не объявись на горизонте Квин, они так и продолжили бы ему кланяться.

— Раз уж на то пошло, — сказал Калариан одной из ночей, когда Лот размышлял над этой темой. — Какого черта они вообще должны рисковать собственными жизнями ради королей, принцев и короны?

— Но речь ведь о Квине!

В ответ Калариан посмотрел на него, как на идиота.

— Они ведь не знают Квина. Для них он просто очередное наделенное властью лицо.

Лот так и не понял, стало ему от этого легче или же наоборот.

Но даже так он продолжал посещать встречи и принимать участие в собраниях, только чтобы потом отправиться на другую встречу. Пусть он и убеждал себя, что все это не имело значения, потому что он скоро уйдет, его затянуло в дискуссии, потому что кому-то ведь нужно было отчитать идиотов за то, что они, ну, были идиотами. Он вдруг понял, что выступает против повышения пошлин на «покрытие расходов на славное возвращение принца», указав на то, что это самое славное возвращение обошлось Дейву не дороже мешка золотых монет и лютни. Квин же с поднятыми в чем-то похожем на веселье бровями спокойно наблюдал за тем, как Лот, просмотрев бюджет армии, безжалостно его урезал, потому что — нет, гвардии не нужна новая форма с запасным плащом, большое вам спасибо. Лота не покидало ощущение, что люди, отвечающие за расходы дворцовых финансов, были такими же карманниками, как и он, разве что в гораздо больших масштабах.

А еще у него было подозрение, что старые чиновники прощупывали их, прощупывали Квина, пытаясь понять, станет ли тот легкой добычей. Хотел бы Лот посоветовать им перестать об этом беспокоиться. Квин был умен, держался Лота и сира Грейлорда. Если что-то начинало его смущать, он щелкал пальцами, так что Пай вспархивал к нему на плечо, и, напевая себе под нос, говорил: «Мне нужно подумать об этом», а потом прогонял всех с концами. При виде дракона полная людей комната вдруг разом вспоминала о произошедшем с лордом Думом и вываливалась за двери. Оставшись наедине, Квин пожимал плечами и спрашивал: «Ну и что с ними делать?»

«А дюмеснивское яблоко, — думал в такие моменты Лот. — Недалеко от дерева упало». Но, учитывая шаткое положение, в котором они оба оказались, выходку одобрял.

Однако посещали они не только такие встречи.

В королевских спальнях времени проводили не меньше — смежная дверь пришлась как нельзя кстати. Лот обнаружил, что, при правильных наставлениях, рот Квина оказывался чертовски грязным — в обоих смыслах этого слова. Они все-таки одолели обратного паладина, потянув всего одну мышцу, и позже сир Грейлорд обмолвился, что бедный молодой стражник, стоявший в это время за дверью, пришел к нему и, заикаясь, умолял не отправлять его снова на пост, потому что это мешало смотреть в глаза его святейшествам.

Вместо того чтобы покраснеть, Квин лишь вздохнул:

— И кого теперь просить стать третьим участником для двойного обратного паладина?

Лот был в восторге.

Теперь, когда Квин наконец-то отъелся, у него появилась вся выносливость юности и предприимчивость новичка в постели, так что, пусть он в этом никогда и не признался бы, Лот тихо радовался своей больной лодыжке, время от времени дававшей ему повод брать перерыв.

Не то чтобы он был стар. Ему всего-то двадцать один год.

В целом, жизнь была хороша. Каким-то образом у них получалось править королевством, и, судя по отсутствию вил и бунтовщиков, работу они выполняли разумно. И, если бы это зависело от Лота, он бы с радостью продолжил в том же духе, но все ведь не могло быть так просто?