Империя дракона

Я посмотрел на клочки когда-то красивой ткани. Было сразу видно, что так порезать ее на лоскуты могли только очень острые когти.

Камиль принес в корзине неплохо приготовленную рыбу, мясо и вино, но есть совсем не хотелось. С тех пор как начал изучать книги, я предпочитал больше питаться мечтами, чем пищей, в которую вполне могли что-то подсыпать. Камиль явно осуждал мое недоверие, но старался держать большинство своих мыслей при себе, хотя иногда болтливость его подводила. Из случайно произнесенных им фраз, мне удавалось узнать что-то новое и интригующее.

В отдаление зазвучали журчащие, смеющиеся голоса. Было приятно услышать хоть какой-то голос вне стен моей камеры, но почему-то от этих певучих, музыкальных звуков по коже пробежал мороз. Почему я так испугался, неужели отвык от того, что за пределами казематов и карцеров кто-то может подавать признаки жизни. Разве у человека оставшегося в живых после встречи с легионом тьмы могут вызвать страх женские голоса? Я заметил, что никс, устроившейся на плоском камне у входа в темницу тоже навострил уши и затравленно посмотрел в темноту. На несколько мгновений он оцепенел и, приготовленная для игры, арфа чуть не выскользнула из его пальцев. С недавних пор у него вошло в привычку музицировать для единственного слушателя, то есть, меня.

–Камиль! – тихо позвал я. Он встрепенулся, как птица, которую только что спугнули с ветки. – Кто там поет? Не отпирайся, я знаю, что ты тоже это слышал. Правда, очень похоже на песню?

–Да, – кивнул он. – Романс ночи. Они уже не раз исполняли его в подземной крипте.

Звуки растворились в тишине, но по спине все еще бегали мурашки, будто я впервые соприкоснулся с чем-то действительно неземным.

–Вас утомила моя болтовня, – никс поспешно поднялся на ноги и бережно уложил арфу в специальный кожаный футляр. – У вас еще полно работы, а я отвлекаю вас, рассказываю о всяких пустяках, которые, наверное, совсем вас не интересуют.

Прежде, чем я успел возразить, он уже был таков. Если сегодня ночью он вернется, то уже не войдет в камеру, а сядет на каменной скамье возле решеток и будет играть на арфе до утра.

Снова я остался в компании книг и воспоминаний. Как хорошо было бы сейчас оказаться в далеком прошлом, шутить на пиру, выбрать достойного противника на турнире, снова ощутить в руке привычную тяжесть меча. Сейчас я был бы рад даже снова стать маленьким мальчишкой, который вместе со старшими братьями учился стрелять из пращи. Все кануло в вечность, вместе с сожженным драконами королевством. Никто не вспомнит о безрассудном принце, который однажды поехал охотиться на вепря и забрел в ущелье полное нечисти. Осталось ли это ущелье, после того, как все строения и обширные леса превратились в пепелища. Может быть избранное общество до сих пор устраивает там свои тайные собрания, и даже радуется тому, что поблизости не осталось ни одного крестьянина, распространяющего слухи про них. В одном я был абсолютно уверен, город за арочным мостом остался нерушимым, да и сам мост вряд ли пострадал от огня. Еще не один сбежавший ученик преодолев обугленную пустошь, придет к запретной границе в поисках школы чернокнижия и будет ждать появления таинственного гнома. Многие послушно следовали на зов волшебства. О них уже было написано в одной из, прочитанных мною, хроник. Биографии тех кто пострадал от того, что неумело употребил полученные знания были записаны целиком с даты рождения и до описания того места, где произошла катастрофа. Кто-то погиб в заброшенных башнях, пытаясь вызвать силы, которыми не смог управлять. Некоторые создавали себе призрачных спутников. Так один сын лорда, начинающий колдун вызвал к жизни демона. С тех пор красавица с белой кожей и злыми глазами всюду следовала за ним. На одном балу, куда колдун прибыл с демонической спутницей погибли все гости и он сам. На следующей странице шло подробное описание событий, но они меня мало интересовали. Такие истории среди последователей колдовства были не редкостью.

С какими-то главами я знакомился подробно, другие просто проглядывал. Мой неизменный интерес вызывали только те разделы, где шли подробные указания того, как испробовать колдовство на практике. Тот, кому удастся расшифровать каждый древний символ или довершающий заклинание знак, сможет управлять всеми элементами природы, изменять орбиты движения планет, вызывать внезапное затмение солнца и повелевать другими живыми существами.

Не без труда мне удалось вытащить из общего нагромождения интересующий меня том. Разложив книгу на столе я углубился в чтение и даже не поднял головы, когда по узкому коридору шутя и споря между собой пронеслись все те же шесть дам. Прошлый раз мне показалось, что все они похожи друг на друга как множество зеркальных отражений одного образа. Близняшки могли оказаться всего лишь призраками, иллюзией созданной специально для того, чтобы медленно сводить узников с ума.

Почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, я оторвался от чтения. Сначала мне удалось разглядеть только белые, тонкие пальцы судорожно вцепившиеся в железный прут решетки. Потом в камеру заглянуло лицо, которое я уже видел и запомнил. Кожа, чистая, как лист бумаги неприятно оттеняла злые, чуть ли не безумные глаза. Их взгляд как будто жег раскаленным свинцом. Рыжие волосы сбегали вниз по спине, как спутанная пряжа. Губы не шевелились, не было произнесено ни слова и тем не менее я почувствовал скрытую угрозу. В правой руке незнакомка сжимала какой-то острый, сверкающий предмет. Я присмотрелся и понял, что это веретено, но такое острое, что им можно убить. Оно пронзит плоть не чуть не хуже заточено кинжала.

Дама отошла в сторону и злобно толкнула Камиля, который в этот миг как раз приблизился к своей любимой скамье и доставал из футляра арфу. Какие странные существа посещают эту темницу!

Мои заклинания сплетались в длинную сеть и приводили к неожиданным результатам. Теперь я сам мог вызвать различные образы и создавать иллюзии. Они скрашивали мое одиночество. Когда князь пришел навестить меня, в пятне света перед дубовым столом двигался в танце иллюзорный образ баядеры. Движения были плавными и ритмичным, но в них не хватало живой искры. Баядера в легкой звенящей подвесками одежде и с диадемой в черных волосах танцевала с точностью заведенной куклы и мало чем отличалась от бесплотного призрака. Жестом я велел гибкой фигуре исчезнуть и вызвал на ее место такие же бледные образы арлекина и актрисы, точь-в-точь похожие на тех, которых я мельком видел в праздничный день на сцене бродячего театра.

–По-вашему даже пленник может добиться успехов, – кивком головы я пригласил войти, застывшего на пороге князя. Он сменил привычную черную мантию на алую, отделанную горностаем, на лбу сверкал тонкий ободок, украшенной рубинами короны. Ее зубцы выглядели слишком острыми. Медленная походка приобрела еще больше величия. Каждый раз с его приходом вокруг наступала гнетущая тишина. Смотря на него, я чувствовал, что стою на эшафоте перед угрюмой и безликой фигурой палача. А на площади под помостом нет ни души, отсутствует даже застывшая в ожидание казни толпа. А если бы зрители и присутствовали, то посылали бы палачу в алом капюшоне свои проклятия. Видение рассеялось, как дым, когда узловатые пальцы князя коснулись исписанных мною листов бумаги.

–Ты пытаешься совершенствовать свои таланты, но не приносишь никакой пользы нашему обществу, – с досадой заметил он. – Ты так и не сделал ни одного важного открытия, которое бы не сделал уже кто-то до тебя. Ты должен был записать значение тех знаков, которые не может истолковать никто другой. Я надеялся, что ты окажешься более прилежным учеником.

–Вы ничему меня не научили, – горячо возразил я. – Обо всем я должен был догадаться сам. Вы даже не объяснили мне для чего колдуну вдруг понадобился пленный подмастерье.

– Я слышал, у тебя был посетитель, – князь внезапно сменил тему.

–Да. Ко мне явился незваный гость и что из того?

–Больше он тебя не побеспокоит. С ним уже расправились мои гончии псы!

–И я должен за это вас благодарить?

–Ты должен быть благодарен уже за то, что тебе сохранили жизнь, – длинные паучьи пальцы потянулись к моему лицу, осторожно коснулись щеки. Какое холодное прикосновение, будто по коже проползло противное липкое насекомое. Я отпрянул и прижался спиной к стене.

–Превосходно, – заметил Ротберт. – Ты совсем не похож на ровесников. Тебе уже двадцать один год, а кожа все еще гладкая, щетины не появилось. На коже ни одного родимого пятна. Это хороший знак. Твое перевоплощение будет болезненным, но быстрым.

–Что вы имеете в виду? – я с отвращением скинул его руку, ловко успевшую расстегнуть ворот рубашки. Он смотрел на мое горло с жадностью, будто хотел впиться в артерию зубами.

–Постарайся припомнить, ты когда-нибудь страдал от укусов комаров, москитов или слепней. На болотах недалеко от замка эти твари водились в избытке, – Ротберт выжидающе постукивал длинными ногтями по набалдашнику своего посоха.

Я постарался припомнить хоть что-то, что смогло бы его заинтересовать. Сопровождавшие меня пажи и оруженосцы летом часто жаловались на назойливых мошек. Однако как бы часто я не проезжал в опасной близости от болот, но не разу не стал жертвой на комарином пиру. Однажды Флориана укусил в руку взбесившейся пес. Породистая, домашняя собака ощетинилась ни с того ни с сего, но ко мне она даже не посмела приблизиться.

–Кто же я такой раз даже не ознакомившись с азами магии, уже мог творить все эти …чудеса, – я запнулся перед последним словом и вспомнил диких соколов, покорно летящих на мой зов. Как плавно они носились над башней замка. Пернатое облако никогда не уменьшалось. Все новые соколы с криком неслись со стороны моря, чтобы рассесться передо мной по перилам балкона в ожидание приказов.

Ротберт, как будто, читал мои мысли. Он понимал все без слов, строил свои тайные планы на будущие, а я все больше запутывался и ни как не мог соединить воедино части головоломки. В который раз я задал себе все тот же вопрос, зачем я понабился князю. Может, он каким-то способом узнал про мои скрытые таланты и решил использовать их в своих целях. Он был из тех злодеев, которые никогда не останавливаясь на достигнутом, стремятся к неограниченной власти и ради этого готовы прибегнуть к любым средствам.

–Запомните, вам не удастся долго продержать меня взаперти, – глупо было так прямо заявлять тюремщику о своих планах, но Ротберт и так отлично понимал, что я мечусь по темницы, как тигр по клетке и ищу хотя бы крошечную лазейку, чтобы выскользнуть отсюда. – Как только я выйду отсюда, а этот день непременно настанет, то освобожу всех остальных узников.

–От них осталась одна оболочка. Пленникам не удается сохранить много сил. Ты единственный строптивый ученик, которого давно пора было бы укротить, – процедил князь.

–Интересно, как вам это удастся, – огрызнулся я в ответ. – Когда-нибудь вы поймете, что запирать эти замки бесполезно. Они не будут мне помехой, будь они хоть сто раз околдованы. С таким же успехом вы можете попытаться удержать ветер.