Святая сестра

Нона знала, что ей нужно найти своего врага, прежде чем он возьмет и сформирует свою силу и превратит ее в пепел. У нее не было никакой защиты. Даже если бы она смогла сделать достаточно шагов и собрать достаточно энергии, чтобы пересилить его одежды, — а она знала, что не сможет, — у нее не было времени. Маг сойдет с Пути и уничтожит ее прежде, чем это произойдет.

Сестра Сковородка научила Нону, что, когда квантал бежит по Пути, он находится не в каком-то одном месте, а, скорее, по всей его длине. Когда что-то не имеет ни конца, ни начала, оно также не имеет и середины, и вскоре ты начинаешь понимать, что, если нет способа определить, где ты находишься, то, во многих отношениях, ты находишься повсюду, вдоль всей его длины.

Это, сказала Сестра Сковородка, и есть ключ к тому, чтобы найти своего врага. Это просто требует понимания того, что нет другого места, где он мог бы быть, кроме как перед тобой.

Нона никогда не была уверена в этой логике и не могла утверждала, что понимает Путь, но она верила древней женщине, которая учила ее с таким терпением, и каким-то образом, здесь, на самом Пути, она поняла, что каждое слово было правдой.

Веры оказалось достаточно. Она увидела впереди мага Скифроула, идущего к ней по лучу извивающегося света, теперь ставшего таким же узким, как труба, по которой послушницы шли по меч-пути. Она видела скорее его идею, а не личность, выгравированную потоками энергии Пути.

Сестра Сковородка много рассказывала о состязаниях на Пути, но никогда не позволяла послушницам практиковаться, поскольку такие состязания почти всегда были фатальными для проигравшего. Спрыгнуть с Пути и овладеть тем, что ты взял, было достаточно трудно, но если тебя с него сбросили... Это делало задачу намного сложнее. Большинство кванталов Путь-ходоков избегали таких дуэлей, потому что они часто оказывались смертельными не только для проигравшего, но для обоих. Сестра Сковородка сравнила это с борьбой на канате. Не так уж трудно заставить упасть противника, но самому не упасть вслед за ним почти невозможно.

Образ приближающегося Путь-мага, сформировавшийся у Ноны, сказал ей, что противник глубоко погрузился в медитацию, которую маги использовали, чтобы найти свою безмятежность, и продвигается осторожными шагами. Он шел по Пути так, как учила Сестра Сковородка, как и все кванталы, которых знала Нона. Сестра Сковородка за все свои годы не встречала другого человека, который бросался бы на Путь и мчался бы по нему с таким пренебрежением. Теперь Нона надеялась, что каким-то образом ее спасет скорость.

Нона бросилась вперед с той безрассудной поспешностью, с которой всегда выходила на Путь, обхватив себя растущей силой, как плащом. Маг увидел ее только в последнюю долю секунды, оторвав взгляд от изучения дороги перед собой, в его глазах застыли шок и ужас.

Последовал удар, тяжелый, как столкновение миров, и, одновременно, легкий, как мгновенный холодок от проходящего облака. Нона знала, что стоит на Пути и в то же время летит с него во все стороны, ее кости падают и горят. Падать или не падать. Выбор. Ее ровный бег сбросил мага с Пути, она вывалила половину своей энергии ему на колени и замедлилась, но отклонилась совсем не намного. Тем не менее, ее равновесие ускользало от нее с каждой долей секунды, и, так же как на монастырском меч-пути, она знала, что ошибка будет расти с каждым шагом, пока она не упадет. Она сделала еще два шага и, по собственному выбору, спрыгнула с Пути.

Ее бег по Пути почти не занял времени. Чайник и Бента преодолели половину расстояния до первого из мягкотелых. Метательные звезды висели в воздухе между ними, лениво вращаясь. Нона увидела, что Путь-маг начал падать. Яркие разряды бело-голубой энергии вырвались из его кожи, лицо начало искажаться от ужаса.

Даже пока Нона изо всех сил пыталась овладеть энергией Пути, бушевавшей в ней, беспорядочные резонансы, пульсировавшие между ней и магом, подтвердили, что он не смог сделать то же самое. Сброшенный со страшной силой с Пути, он потерял равновесие, не в силах сдержать то, что взял. И хотя сигилы на его мантии, стоившей полгорода, были способны отразить самый сильный разряд силы, который могла бросить Нона, защита не могла спасти его от самого себя.

Нона впитала в себя все, что дал ей Путь. Ее кожа хотела покрыться волдырями и пузырями, ее кости хотели воспламениться. Она выкрикнула свое отрицание и бросилась на спину Чайник. Она опустила монахиню на пол в ярде от первого из мягкотелых. Легендарная бесстрастность мягкотелого дала трещину при виде того, как один враг сражается с другим. Бритые брови поднялись в мгновенном удивлении. Нона дрожала от едва сдерживаемой силы, бледно-фиолетовое пламя лизало ее кожу, а версии ее самой продолжали пытаться вырваться и пойти своим путем. Она втащила их всех обратно. От боли ей захотелось упасть в обморок, но было слишком жестоко позволить себе такое облегчение.

Со всхлипом Нона использовала рожденную Путем силу, чтобы бросить Чайник одной рукой, направив ее как кеглю так, чтобы сбить с ног Бенту, в то время как второй рукой она срубила первого мягкотелого, который пытался перехватить ее. Обе Серые сестры, кувыркаясь, полетели к стене шатра. Путь-маг уже сиял ярче дня, содрогаясь от силы, которую не мог сдержать. Нона последовала за подругами, ее ноги оставляли глубокие борозды в земле, пока она пыталась ускориться. Боль-палочка хлестнула по ней, но невидимая броня Пути отразила удар.

Взрыв позади Ноны раздался в тот самый момент, когда она приземлилась на своих сестер, все еще лежащих на траве. Она раскинула руки, когда ударная волна прокатилась над головой. Свет, более белый и интенсивный, чем солнечный, осветил материал стен шатра, когда ударная волна разорвала их на странные геометрические узоры. Мгновение они висели там, а в следующее исчезли. Взрыв, рассеявший Путь-мага, превратил периметр охраны снаружи шатра в красный туман, а затем выстрелил этим туманом в окружавшую его армию, которая упала, как кукуруза перед косой, на пятьдесят ярдов со всех сторон. Мгновением спустя склады масла взлетели на воздух с громким уф, огненная буря закружилась в небе вокруг катапульт.

Вокруг них лежала выжженная и дымящаяся земля, единственная зелень осталась там, где лежала Нона, закованная в броню энергии Пути. Она оплакала потерю мантии Путь-мага. Если бы он вывернул ее наизнанку, то та могла бы уцелеть. Со стоном она скатилась с Чайник, которая, в свою очередь, скатилась с Бенты. Энергия Пути все еще горела в ней, требуя освобождения.

Они лежали почти в середине круга уничтожения. Нона никогда не видела, чтобы кто-то шел по Пути и не сумел овладеть тем, что взял. Она больше никогда не хотела это видеть.

Она обрела дар речи.

— Возвращайтесь к остальным. — Неразбериха скроет их побег.

Не дав ни одной женщине возможности ответить, Нона вскочила на ноги и ровными шагами помчалась к отряду Скифроула, скопившемуся у основания огромной стены Истины. За последние три года интенсивного обучения под руководством Сестры Сковородка, Нона научилась всем всевозможным способам формировать и овладевать силой, которой Путь заполнял ее. Она все еще не могла пройти по Пути дважды за два дня без огромного риска, и поэтому стремилась использовать с пользой то, что у нее было сейчас.

Скорость, которую дал ей Путь, была подобна стремительности, которую крутой склон придает бегущим ногам. Сначала это просто бег без усилий, намного более быстрый, чем тот, на который ты способна. А потом он будет похож на полет, твои ноги будут бить по земле с такой же скоростью, с какой твои пальцы могут барабанить по столу. И почти сразу же после этого ты поймешь, что у тебя нет контроля, ты вот-вот упадешь, и это будет больно. Очень больно.

Нона вырвалась из глазеющей орды прежде, чем кто-либо из них смог оторвать свое внимание от кровавой бойни, произошедшей в шатре. Она пересекла половину открытой площадки перед стенами прежде, чем первая стрела пронеслась мимо ее уха.

Она врезалась в спины солдат, сгрудившихся у основания ближайшей осадной башни, и сломала несколько из них, прежде чем их тела остановили ее страшный импульс. Дюжина стрел ударила вокруг нее, убив еще нескольких солдат. Тогда она начала петлять, все еще цепляясь за силу Пути, отказываясь потратить ее на один славный акт разрушения.

Солдаты перед ней понятия не имели, что среди них есть враг. Все без исключения были сосредоточены только на том, чтобы попасть в осадную башню до того, как их найдет стрела или камень с огромной стены, нависшей над ними. Нона плечом отталкивала мужчин и женщин в доспехах, словно маленьких детей. Осадная башня воняла живицей, сочащимся из ее сырых бревен, необработанными шкурами, прибитыми к стенам, и страхом тех, кто взбирался на нее. Огромные колеса сейчас неподвижно стояли по обе стороны сооружения, которое плотно прижималось к стене Истины.

Нона ворвалась внутрь и побежала вверх по ребристому деревянному пандусу, который образовывал квадратную спираль внутри башни. Куда бы она ни ступила, везде оставался светящийся след, выжженный в древесине и запечатлевший ее проход. Вместо того, чтобы исчезнуть, каждый след становился все ярче и ярче, пока на шестом ее шаге первый из отпечатков ног не взорвался; достаточно мощный взрыв разорвал стены башни, превратив их в облако расколотых досок и разорванных шкур. Цепь взрывов погнала Нону вверх по башне, разрывая на части солдат, которых она оставила позади себя, и поджигая главные балки.

К тому времени, как Нона прорвалась через занавес из цепей, закрывавший дверной проем прямо под крышей башни, та начала рушиться. Нона пробежала по платформе, которая вела к зубчатой стене, и, со скоростью хунска, проскользнула через линию защиты. На дальнем краю она зацепилась за каменную кладку и соскользнула вниз по внутренней стене в ливне искр, приручая спуск дефект-клинками.

Она оказалась среди толпы испуганных защитников, которые мгновение назад бегали по разным поручениям, боролись с огнем, укрепляли слабые места или подносили к стене стрелы или камни.

— Я — Невеста Предка! — Двое мужчин нацелили на нее копья, и Нона подняла руки. — Я здесь, чтобы помочь.