Фортунат

Дождались наступления темноты и быстрым шагом двинули в направлении турецкого форта. Артиллеристов от греха подальше оставил в кустах примерно в версте от крепостных ворот, велев не высовываться и ждать, когда за ними придет кто-то из наших. Шарившие по прилегающим окрестностям лучи прожекторов нам не помешали подойти вплотную к стене. Далее действовали по предварительному плану, который отрабатывали во время тренировок.

Полдюжины бойцов с помощью стальных кошек и веревок споро поднялись на стену и взяли в ножи охрану ворот, что было несложно сделать, поскольку османы в основном мирно почивали на своих постах. А кто не спал, прожил на пару мгновений меньше. Ворота распахивать не стали, приоткрыли лишь небольшую калитку.

Оказавшись внутри разошлись по заранее намеченным уже после посадки местам. Пять диверсантов во главе со мной направились к зданию караулки, затем наш путь лежал к общежитию офицеров. Полтора десятка двинули к казармам. Мустафу Исламова с приданными ему тремя бойцами направил на захват батареи, склада боеприпасов и электростанции. Во время учений горец показал себя с самой лучшей стороны, именно по этой причине я доверил ему, пожалуй самый ответственный участок операции. Остальные парни были брошены на окончательную зачистку стен и осмотр хозяйственных построек.

Не устаю удивляться безалаберности турецких воинов, дрыхнут не только на постах, но и в караульном помещении. Мало что спят, еще и двери держат незапертыми. Жуть, у нас за подобное безобразие, да еще в военное время вмиг отправили бы в штрафную часть, где по слухам, после атаки выживает едва ли четверть личного состава, а посему желающих там оказаться, очень мало. Тут же, считай весь личный состав караула, вместе с начальником, помощником и разводящими первые кандидаты на почетное звание «штрафник». Вообще-то, командиры форта, допускающие подобный бардак на вверенном им объекте достойны того, чтобы их без суда и следствия поставили к стенке. Впрочем, не стану роптать, даже искренне рад подобному разгильдяйству. В караулку вошел, когда все было кончено. Трупы с характерным расплывающимся темным пятном на мундире в области сердца, остались там, где были. Ловко сработали товарищи, ни звуков падения ни хрипов или, упаси Господь вскриков.

Далее в неверном свете примитивных угольных дуговых ламп двинули к обители офицеров. Блин, да они тут святые люди. Вход не охраняется вообще, на тумбочек дрыхнет дневальный, рядышком на трех табуретах пристроился дежурный. Двух разгильдяем устранили походя, тела на всякий случай убрали с глаз долой в какую-то каптерку.

Два десятка комнат на двух этажах, большинство не заперты. С них и начали. Спящих офицеров живьем не брали. Четко отработанный удар ножом в сердце и верный труп. Пленные нам ни к чему, да и мне проще «допрашивать» покойников. Пока информационная матрица не успела отлететь на посмертное переформатирование, кое-какие данные я забирал у мертвецов в личное пользование. Извини Великое Нечто, накопленные за годы жизни этих людей знания дойдут до тебя в несколько усеченном виде. Авось не обидишься от потери весьма незначительной их толики, скорее всего, даже не заметишь. Тем более, весь житейский мусор я оставлял покойникам, забирал исключительно самое нужное. Помимо всего того, что касалось крепости, как-то неожиданно для себя освоил турецкий, а еще арабский и греческий языки. Мелочь, а приятно. Впрочем, пока только понимаю, о чем говорят, чтобы разговаривать самому требуется отработка речевых навыков, иначе можно ненароком челюсть вывихнуть, ну или язык сломать.

Ничуть не удивился тому факту, что в форте оказались не только османы. Три французских инструктора весьма обогатили запас моих знаний о новейших артиллерийских системах повышенной мощности, коими являются крепостные орудия. Помимо собственно пушек, на мою подкорку четко легли знания и умения управления всей крепостной электротехникой и прочей машинерией.

Запертые двери оставили на десерт. Хотя тут особых трудностей не возникло. Я накладывал особый конструкт на замок, он с еле слышным щелчком отпирался. Все-таки хорошо быть чародеем, как там в песне «Лучше работы я вам, сеньоры, не назову». Хе, в ней, правда, генерал имелся в виду, ну и плевать, чародеем быть намного лучше. Далее действовали по отработанной схеме — нож в сердце и фиксация агонизирующего тела, чтобы ненароком не перебудил оставшийся народ.

На свое счастье, командир крепости убыл на пару дней в Стамбул по каким-то важным делам, оставив вместо себя заместителем заведующего хозчастью Исмаила-баши, туповатого солдафона, от которого я не узнал практически ничего полезного.

Еще одним приятным бонусом для нас оказалась казна. Приличный такой сундучок весом около трех пудов, наполненный под самую крышку серебряными монетами, а к нему еще пара увесистыхмешочков с золотишком. Всё это богатство хранилось в сейфе под надежной защитой кодового замка. Разумеется, шифр из двенадцати последовательных вращений двух колесиков с циферками был известен только начальнику береговой батареи. Это хорошо, за время его отсутствия ничьи шаловливые ручонки не добрались до содержимого железного ящика. Мне же, как ведуну, открыть мудреный замок не составило ни малейшего труда. Деньги пока что оставил на месте, заберем после завершения операции, то-то парни обрадуются, тут каждому навскидку по паре годовых окладов, не рядовых солдатских, а комбатовских. После демобилизации неплохое подспорье в хозяйстве получится.

Обосновался я в комфортабельном кабинете командира форта, куда вскоре от командиров групп стали поступать доклады об успешном завершении возложенных на них миссий. Последним примчался Исламов.

— Гатова, камандыр, пушка тэпэр наш. — Раньше как-то не замечал за горцем специфического кавказского акцента, похоже, это у него от волнения и радости.

— Молодцы! — поздравил я личный состав, выстроившийся перед зданием штаба. — Все целы, никого не потеряли.

— Рады стараться Ваше Высокопревосходительство! — дружно гаркнули три десятка луженых глоток.

Чтобы раньше времени не вызвать подозрения со стороны соседних фортов, приказал обеспечить видимость наблюдения за прилегающими акваторией и территорией. Для чего приставил к каждому прожектору по бойцу и в котельную отправил трех человек кочегарами, чтобы «электричество в проводах не закончилось». Еще двум парням велел забрать наших артиллеристов. В принципе, я и сам мог бы навести орудия на цели, но не стану обижать флотских, однако непременно проконтролирую каждый орудийный выстрел, чтобы ненароком не напортачили. Нам пристрелочные вилки организовывать никто не позволит. Бить точно и первым же выстрелом уничтожатьпротивника — вот наша главная задача.

Примчавшиеся флотские офицеры довольно быстро ознакомились с оборудованием батарей. Первым делом обеспечили непрерывную доставку боеприпасов лифтами из подземных хранилищ к гидропневматическим накатникам. Каждый выстрел состоял из начиненного пироксилином снаряда с контактным взрывателем и метательного порохового заряда в латунной гильзе. Размеры и того и другого впечатлили личный состав и меня в том числе — прилетит дура весом в четверть тонны, мало никому не покажется. Только флотским удавалось держать покерфейс, мол ничего особенного, видали кое-что намного мощнее.

Пока суд да дело наступил рассвет. Орудия заряжены, наведены на цели. Пришлось немного «пободаться» с профессиональными артиллеристами. Таблицы таблицами, но мой Дар ведуна это вам не абы что, а весьма важный эмпирический фактор. В конечном итоге победил авторитет командующего операцией. К великому недовольству старлеев я слегка подкорректировал орудийную наводку, ориентируясь на свой безошибочный талант снайпера. Нам нужно не просто не промазать, жизненно важно, попасть по самому больному месту всякой крепости, а именно складам боеприпасов.

Это в захваченном нами форте снаряды и метательные пороховые заряды хранятся в вырубленных в скале крюйт-камерах и наверх подаются с помощью лифтового хозяйства. Все прочие крепости Босфора столь грандиозной модернизации не проходили. Там и пушки не самые современные и выстрелы к ним складированы в лучшем случае в прибатарейных ямах, чаще в накрытых непромокаемой тканью ящиках, сложенных штабелями на открытом воздухе в непосредственной близости от орудий. Именно удар по этим складам гарантированно приводил батарею в полную негодность. Что же касаемо гарнизонов, пусть живут до тех пор, пока ими не займется артиллерия наших кораблей. Впрочем, после ударов наших крепостных орудий и появления в пределах видимости русского флота, отважные турецкие аскеры скорее всего побегут куда глаза глядят, лишь бы подальше от коварных гяуров.

Покрутив орудийные верньеры и убедившись в том, что снаряды лягут в те места, куда и требовалось, я вылез из неудобного кресла наводчика. После чего громко объявил:

— Орудия к стрельбе готовы! Личному составу в укрытие! — Через минуту скомандовал: — Батарея, огонь! — После чего распахнул, как можно шире рот, чтобы барабанным перепонкам не сильно перепало.

Назначенные бойцы дружно дернули специальные шнуры. Грохнуло так, что каменистая почва под ногами задрожала будто при землетрясении. Это просто выстрел. Каково же будет там, куда прилетят набитые тремя пудами прессованного пироксилина стальные чушки? Впрочем, результата долго ожидать не пришлось. Мои поправки оказались точными. На артиллерийских позициях не ожидавших подвоха османов сначала полыхнули выпущенные нашими орудиями снаряды, затем сдетонировали хранившиеся на открытых местах и в ямах боеприпасы противника. Как результат, четыре ярчайших вспышки, затем клубы дыма и пыли заволокли вражеские крепости. А еще через двадцать секунд до нашего слуха стали долетать громовые раскаты, в значительной степени приглушенные расстоянием.

Зрительно оценить результаты попаданий было невозможно, но мой Дар ведуна безошибочно подсказал, что орудия подвергшихся обстрелу фортов в ближайшем обозримом будущем стрелять не смогут.

Тем временем возглавляемая флотскими команда «артиллеристов» выскочила из укрытий. Кое у кого ушами шла кровь. А вот нужно слушаться опытных людей и в нужный момент рот раскрывать. Ведь предупреждал всех неоднократно. Некоторые не вняли, ну и пусть страдают, после подлечу. Сейчас некогда. Выход пролива в Русское море мы обезопасили, теперь можно ударить и по незапланированным целям — еще по пяти береговым батареям, расположенным в пределах гарантированной досягаемости наших орудий, две на азиатском берегу, три на европейском.

Результат, опять же после моей корректирующей наводки орудий, оказался столь же ошеломительным, как и в первый раз. Все пять береговых укреплений вдоль Босфора будто корова языком слизнула.

— А теперь, братцы, рассредоточились по крепостной стене! — приказал я, — к бабке-гадалке не ходи, скоро по наши души пожалуют господа янычары.

С атакой на Mahmud Bahçıvan было не все так уж однозначно. Единственная удобная дорога к укреплению пролегала вдоль побережья. Со стороны суши пространство ограничивали поросшие лесом холмы, полуразрушенные скалы и каменистые осыпи у подножия этих скал. Взять дорогу под прицел орудий у нас никак не получалось, ибо батарея оборудовалась не для этих целей. Однако снайперским огнем этот путь можно было запереть вполне надежно, даже в том случае, если османы подтянут полевую артиллерию. Ну насчет пушек я сомневаюсь, скоро наш флот должен подойти, и штурм какой-то крепости для турецких военачальников станет задачей неактуальной.