Империя дракона

–Восхитительно! Как вам это удается?

–Вы считаете меня придворным волшебником? – усмехнулся я. – Или просто ловким фокусником.

–Я считаю вас умнейшим и самым образованным человеком, – перед словом «человек» она немного помедлила, будто хотела, но не решалась назвать меня как-то иначе. И мне тут же стало интересно, кем она меня посчитала дьяволом, ангелом или смесью того и другого, а именно тем кто я есть на самом деле – монсеньером драконом.

–При всех ваших знаниях и способностях, вы выглядите таким …юным, – она недоверчиво разглядывала мое лицо, будто оно было всего лишь совершенной маской, которую легко можно снять, явив зрителям неприглядную действительность.

Графиня уже совсем близко к истине, мелькнуло в голове и она тут же отвела взгляд, явно смутилась, начала перебирать пальцами прядь своих волос. К вину она до сих пор не притронулась, будто боялась обжечься или отравиться одним глотком.

Какая-то быстрая тень проскользнула мимо стола, остановилась рядом со мной и я услышал у самого уха горячий предостерегающий шепот. Стоило отмахнуться и тень тут же скользнула обратно к порогу. За тяжелыми портьерами полу прикрывавшими вход стоял Перси и терпеливо ждал, пока я прерву вечернюю трапезу, чтобы подойти к нему. Как не хотелось возвращаться к нудным и скучным делам в такой ответственный момент. Мне было бы так интересно заметить страх в глазах Франчески, когда она наконец с отрезвляющей ясностью поймет, что перед ней не галантный ухажер, а смерть. Но мое развлечение прервали, скрепя сердце я учтиво произнес:

–Чувствуйте себя, как дома, дорогая. Мне придется отлучиться …всего на несколько минут, – я попытался выдавить улыбку и поспешил к выходу.

–Простите за вторжение, господин, – Перси отвел меня как можно дальше в тень галереи, чтобы до чуткого слуха графини не долетело ни единого слова, произнесенного между нами.

–Надеюсь у тебя были веские причины, чтобы прервать мой пир, – строго заметил я. – В такой отдаленности от населенных пунктов мне не часто представится возможность развлечься.

–Ведь для вас расстояние – ничто, – смущенно вымолвил он.

–Полагаю ты пришел рассказать о том, чего я пока еще не знаю.

–Да, – Перси замялся, не зная как облечь свои мысли в более менее почтительные выражения. – Слуга князя, тот что семь лет пробыл у вас в плену…

–Камиль! Ты о нем говоришь? – в душе родились смутные подозрения. Камиль конечно же грезит о мести. В одиночку он бессилен, но в союзе с князем способен на все. Вернулся ли он к своего сюзерену? Он никогда не страдал от стеснительности, а значит не робея был готов стучаться в двери бывшего хозяина даже спустя такой внушительный срок.

–Что еще успел натворить Камиль? – я пронзительным взглядом уставился на Перси, желая прочесть его мысли, еще до того, как он произнесет слова.

–Он явился в резиденцию фей. Вслед за ним придет и князь. Камилю захотелось рассказать что-то о ваших преступлениях и неподобающем для правителя происхождении. Сначала, конечно же, его встретили смешками и улюлюканьем, но он научился убеждать. Элита ведет спор …многие ссорятся. Я подумал, что вы захотите разобраться во всем самостоятельно.

Я кивнул, снова мысленно переносясь в далекое прошлое, в пылающий гневом и презрением ко мне зал совета. Если бы тогда я не явился, чтобы смело отразить угрозы, то мог бы очутиться в первом же костре. Теперь история кажется повторялась, но уже не на королевском совете, а на суде избранных.

–Ты прав, Перси, мне не понабиться такой адвокат, как ты, я сам сумею постоять за собственные интересы, – я дружески потрепал его по плечу и двинулся туда, где оставил Франческу. Придется отослать ее назад и продолжить беседу в более подходящее время.

–Поспешите, иначе может быть слишком поздно, – предостерег Перси, его слова не перелетели порога, а заглохли в темноте галереи. К тому же Франчески за столом уже не было. Напитки и еда так и остались нетронутыми, а вот из соседнего зала доносились ласкающие слух звуки. Там стоял клавесин, которому было бы самое место в музыкальной комнате, но еще до того, как я вернулся в замок кто-то поставил музыкальный инструмент из полированного красного дерева в самом центре прямоугольной залы. Франческа сидела на низкой тумбочке и едва касалась пальцами изящный белых клавиш, извлекая из клавесина дивную мелодию. Настенные бра давали достаточно света, чтобы рассмотреть увлеченное выражение на ее лице. Тяжелые бархатные шторы на высоких окнах были подняты и можно было наблюдать, как вальсируют снежинки. Мороз разрисовал отдельные стеклышки. Франческа, как и я, не ощущала холода, она продолжала играть до тех пор, пока я не очутился по другую сторону клавесина. Моих шагов конечно же она расслышать не могла. Крышка тут же закрыла клавиши, чуть не прищемив ей пальцы.

–Увы, Франческа, непредвиденные дела вынуждают меня оставить вас.

Она подняла на меня свои синие, удивительной глубины глаза и в этот миг казалось она наконец-то заметила моего крылатого черного спутника. Приняла ли она драконью тень за иллюзию, созданную далекими бликами, некий хитроумный оптический обман, чтобы напугать гостью, а потом вместе посмеяться над удачной шуткой. Или же Франческа разгадала саму суть всей интриги и моей неудавшейся затеи. Она послушно поднялась, пышные шифоновые юбки, обильно отороченные кружевом зашуршали, как сухие осенние листья. Непослушные кудри рассыпались по плечам, скользнули на лиф платья, но она даже не попыталась поправить их или кокетливо улыбнуться. Красиво очерченные розовые губы были плотно сомкнуты, будто у обиженной девочки и я ощутил укол совести. Вот, она какая – изящная графиня этого века, до которого я не должен был дожить. И такой она сохраниться на многие последующие века в моей памяти, даже если коварный план осуществиться.

–Кучер отвезет вас обратно, – сухо бросил я, пытаясь пресечь всякие сожаления. Мне ли после всех тех ужасов, которые я пережил в подземельях князя, вдруг расчувствоваться при виде сельской барышни. Может это ее страсть к сентиментальным романам оказалась такой заразительной. Хотя, нет, она вроде гораздо больше увлекалась мистицизмом и поэтому так боялась снова остаться наедине с моим зловещим диковатым на вид возницей.

–Ручаюсь в сопровождении моего слуги вы будете в безопасности, – заверил ее я, а про себя подумал, что если кто-то и полетит сейчас навстречу собственной гибели, так это я сам. От князя и его приспешников можно ждать любой пакости. Они способны своими злыми языками убедить в своей правоте целую толпу людей или нелюдей, не все ли разно и у смертных и у бессмертных есть уши, и те и другие могут принять на веру ложь. А кроме лжи, Ротберт может поведать слушателям о том, что несколько веков назад я был всего лишь человеком. Это простое объяснение может заставить многих презреть вчерашнего кумира.

–До скорой встречи, Франческа! По крайней мере, я надеюсь, что это встреча состоится.

У выхода она задержалась, чтобы в последний раз обернуться ко мне, зрачки ее глаз расширились, как будто в испуге. Может, она правда испугалась того, что здесь увидела. После ее ухода в воздухе еще витал аромат фиалковых духов, слышался призрачный шелест шифона, а клавиши под откинувшейся крышкой сами по себе нервно дергались и издавали протяжные нестройные звуки, будто желая воспроизвести ту гармонию последовательных нот, которая так легко вытекала из-под тонких пальчиков Франчески.

Как только отъехали сани и затих звон бубенцов, я поспешил к тайному переходу, ведущему из замка к пристани. На долгое плаванье с удобствами на гондоле или в ладье у меня по-просту не хватило бы времени. Проще всего было добраться до резиденции фей, как я это обычно делал, по воздуху. Проделанный с помощью собственных крыльев длинный путь до материка показался мне необычайно легким и коротким. Проскользнув тенью мимо пришвартованных к причалу лодок, барок и гондол, я очутился в самом беломраморном здание. Здесь, как обычно, все, даже сами стены мерцали ярким неземным свечением, как фейерверк расцвечивающим ночь. Преодолев один, потом второй лестничный марш я замедлил шаги. Двери залы, куда я уже однажды вошел с триумфом на этот раз были приоткрыты, будто кто-то подкарауливал приход незваного визитера. Подойдя ближе, я понял, что чудесные, злобные создания слишком увлечены долгой ссорой и не заметят даже если посетитель подойдет к ним вплотную. Из зала доносились то заговорщические звуки тайного совещание, то взрыв открытого яростного спора.

–Говорю вам, я сам видел! – взволнованная речь Камиля доминировала над неодобрительным ропотом толпы. Кто-то сорвал берет с его головы, рыжие кудри разметались, напоминая яркое пламя. Сам Камиль претендовал на роль обличителя. Какая-то прелестная разъяренная фея с волосами цвета спелой пшеницы и злобными глазами вцепилась в его кафтан. Ткань с треском разорвалась, а на шее и плече Камиля, как печать, остался кровоточащий след от пяти ногтей.

–Клянись, что не лжешь, – потребовала она.

–Я уже поклялся, – огрызнулся он. – Где по-вашему я был эти семь лет? Никто не имел права накидывать на ветер узду.

–Это дело господина – наказать строптивого слугу, – заявил невысокого роста светлокудрый эльф, смерив Камиля таким презрительным взглядом, будто никс был не краше дождевого червя.

Многие из избранных относились к нему не лучше, чем к насекомому, которое случайно проползло в бальный зал и, как это не смешно, пытается заявить свои права на одно из лучших мест. Но нашлись и такие, которые заитересованно слушали разоблачительную речь.

–Скольких правителей вы свергли за меньшие проступки? – набрав воздуха в легкие разом выдохнул Камиль, надеясь, что такой призыв будет подобен раскату грома.

–Тебя тогда здесь не было, – высокомерно заявила все та же фея. – Ты приполз намного позже, вслед за князем и хочешь устроить все так, чтобы здесь снова правил бал этот старикашка.

–Речь не об этом, – Камиль с достоинством поправил обрывки кафтана на плече и выпрямился. – Что будет с вашей империей, если единственный представитель верховной власти натаскает к вам во дворцы своих смертных друзей и подруг, а потом отпустит их восвояси. Захотят ли они хранить секрет нашего бытия или приведут в наш райский уголок свои войска.

–Это будет развлечение, – расхохоталась рыжеволосая сильфида. Она напомнила мне Сильвию не только цветом волос, но и гордой посадкой головы, надменным изгибом бровей, чувством превосходства над всеми окружающими. – Мы сами – легион, – твердо пояснила она. – Пусть приходят армии со всех сторон света, чем больше будет там суеверных и неверующих, тем веселее мы проведем время. Кто, кого предпочтет. Кто-то любит заставлять уверовать в нас, другие играют в шарады с суеверными. Все наши сословия будет поделены на роты и когорты, и у все будет шанс поразвлечься.