Майская ночь, или Утопленницы

Глава 13. Зачистка

Таких медуз я здесь еще не видел. Она была настолько огромна, что даже не могла собраться в шар. Ее форму можно было бы назвать сигарообразной, если бы эта гигантская капля вела себя поспокойней, не сокращалась, как гусеница, и не пыталась разорваться пополам. Чем-то она мне напомнила аэростат заграждения — из тех, что поднимали перед бомбежкой, перекрывая путь вражеским самолетам. И еще, не знаю почему, «Предчувствие гражданской войны» Сальвадора Дали. Должно быть, ракурс похожий. Громада зависла под самым куполом, так что причиной ее колыханий были, возможно, все те же искажения перспективы.

Я замер, не в силах отвести взгляда от грозного знамения, и, даже когда вспыхнула и запищала спичка, продолжал стоять какое-то время неподвижно. Наконец заставил себя двинуться к месту службы. Шел с оглядкой — и все же главный момент пропустил. За спиной послышался оглушительный чмок. Обернувшись, увидел, что гигантская водяная амеба успела разделиться надвое, при этом рассеяв в высоте десятка полтора медузок помельче.

Что ж это, братцы вы мои, на нас надвигается, если такую пожарную машину вызвать пришлось?

В голливудские пророчества Лехи я, повторяю, не очень-то верил, однако унять нервную дрожь мне так и не удалось: в том-то и беда, что, как свидетельствует опыт, особенно мой, реальность всегда превосходит самые мрачные ожидания.

С госпожой тоже явно было не все в порядке: бессмысленно пошевеливала щупальцами, будто не знала, с какой команды начать, шла пятнами на манер осьминога, что, впрочем, выглядело со стороны весьма эффектно. Непонятно лишь, зачем вызывала.

— Ну что, Мымра? — сочувственно спросил я — и вдруг осознал, что впервые обратился к ней вслух. Не под нос себе пробормотал, а именно обратился — в полный голос.

Реакция ее меня удивила: Мымра исчезла. Раньше она перед отбытием бурлила хотя бы, а тут без прелюдии: бац — и нету!

Постоял подождал, собрался уже вернуться к футляру, когда она возникла вновь.

— Ну? — с вызовом сказал я. — Чего дуришь?.. Вот заберут сейчас твоего Володеньку Турухина — кого тогда гонять будешь?

Показалось, будто Мымра вздрогнула. Возможно, опять отлучилась, но лишь на долю секунды. Сзади послышалось знакомое неприятное кудахтанье, и я обернулся. В пяти шагах от меня стоял Леха.

— Никак на правду перед увольнением пробило? — язвительно осведомился он. — Что ж, это по-нашенски! Терять нечего, режь все как есть начальству! Пусть знает…

В другой раз я бы, может, и обиделся, однако тогда мне было не до того.

— Как-то странно она себя ведет сегодня… — сказал я.

— Прикидывает, куда бежать, — уверенно объяснил Леха. Как водится, все знал заранее. — Выбирает, в которую муть прятаться…

Словно подтверждая его слова, Мымра пропала надолго.

— Ты думаешь, у нее не один дом?

— Думаю, да. Насколько я понимаю, жить они могут только в таких условиях. Вот и скачут из одного укрытия в другое.

— Так может, я снова к ней попаду? В другой мути…

— М-м… Вряд ли. Хотя… — Он задумался.

— А чего ей тогда бояться? Укрытие есть и, ты говоришь, не одно…

Спросил — и сам пожалел. Сейчас ведь снова начнет ужаски плести. А тут и без ужасок зябко.

Но Леха лишь вздохнул:

— Скоро узнаем…

И это было хуже любого ужастика.

— Слушай, — сказал я. — Надо бы Леру предупредить…

— О чем?

— Ну… вообще… Предупрежден — значит вооружен…

Леха скорчил досадливую гримасу.

— Предупрежден и очень опасен, — с безобразной усмешкой вымолвил он. — Опоздал ты, Володенька… Лера-то наша — тю-тю! Вслед за Вадиком. Так что предупреждай, не предупреждай…

— Да брось ты!.. — И я, не обращая внимания на попытки Алексея удержать меня, устремился к Лериному футляру. Все правильно. Та же самая картина: прямоугольник коротенького, словно подстриженного мха и копошащиеся на нем ежики. Видимо, Валерия сразу после недавнего нашего разговора вызвала Обмылка и потребовала немедленной эвакуации. Вот, значит, какие у нас дела… Вот, значит, откуда ветер дует… Побежали крысы. Стало быть, скоро тонуть… То есть не тонуть — гореть… Пожар — к потопу, потоп — к пожару…

Несколько секунд я пребывал в остолбенении, потом подошел приотставший Леха. В отличие от меня, он никуда не спешил.

— Ну что, убедился?

— А на Вадика бочки катила… что попрощаться не зашел… — в недоумении начал я — и осекся.

Такое впечатление, словно кто-то взвихрил чайной ложечкой воду в стакане: муть вскипела, медузы крутнулись смерчем, как пузырьки. От неожиданности я чуть равновесия не потерял.

— Ого… — упавшим голосом произнес Леха.

Ёжики метнулись враскат, и на месте Лериной упаковки нарисовался Обмылок. Мне показалось, что на сей раз наладчик проделал это быстрее, чем обычно.

— Резко по футлярам, — скомандовал он. — Крышки закрыть, бестолковку не высовывать. Подкрался.

— Кто подкрался?

— Комбец подкрался!

С этими словами он и сгинул. Что ж, коротко и ясно. Мы с Лехой переглянулись. Начинается. Медузы продолжали кружить, распавшись на стайки, но как-то более деловито, без прежней паники, словно выбирая особо пожароопасные объекты. На секунду полупрозрачный рой сгустился вокруг нас с Лехой, но быстро рассеялся.

Было ли нам страшно? Да, пожалуй…

— Давай хоть провожу, что ли… — поколебавшись, предложил я.

— А стоит ли? — озираясь, спросил Алексей. — Кажется, в самом деле что-то серьезное, раз за товар беспокоится…

Да, товар… Товар — это мы. Сам помирай, а товар выручай… Первое правило бизнеса…

И все-таки я увязался за Лехой до самого футляра. Черт его знает, вдруг действительно распихают по разным мутям — больше и не увидимся…

Идти было всего ничего, но мы и тут успели потрепать языками. Как всегда.

— Вот тебе версия напоследок, — сказал он. — Насчет нашей здешней работы…

— Ну?

— Все эти ужимки и прыжки — комплекс упражнений для пробуждения совести. Как тебе такое?

— Знаешь, — искренне ответил я ему. — Я смотрю, у тебя каждый раз новая версия…

— Ну а как же! — невозмутимо откликнулся он. — Мысль-то на месте не стоит.

— Зачем им понадобилось пробуждать в нас совесть?

— Возможно, для них это высшая форма пыток…

— А для нас?

— Для нас — не уверен…

— Позволь, это что же получается? — Я хмыкнул. — Принял ты, скажем, коленно-локтевую позицию — и почувствовал угрызения совести?

— Ну не так сразу. Я сказал: комплекс упражнений. Почувствуешь, только чуть позже, когда все это выполнишь… Но ведь было же! — нарочито-проникновенно произнес Леха. — Признайся, было?

— Н-ну, было… — вынужден был признаться я.

— Вот. Значит, и ты тоже. А я сперва думал, у меня у одного так…

Мы подошли к футляру. Леха велел крышке открыться, потом обернулся, пожал мне руку. Мы бы, пожалуй, и обнялись на прощанье, но, сами понимаете, не в голом же виде!

— Чеши к себе, — сказал он, укладываясь в выемку. — Удачи!

Крышка за ним закрылась.