Майская ночь, или Утопленницы

Глава 3. Бел-горюч камушек

Был у атамана Уракова на бережку любимый бугор. Взойдет на него атаман, оглядит единым глазом Волгу-матушку и чуть узрит какое суденышко — кричит зычным голосом: «Заворачивай!»

Ну те смотрят: вроде Ураков на бугре. Значит, лучше завернуть. Так-то он ограбит и, глядишь, отпустит на радостях. А не завернешь — осерчает, догонит, набьет те пороху во все дыры да и запалит с прибауткой. То-то веселье…

Отгуляли они три дня, продрали утром ясны очи — а по Волге кораблик бежит! Гаркнул Ураков — не слушают на кораблике: плывут себе и плывут.

— Ах, курвины-прокурвины дети! — говорит Ураков. — Совсем Божий страх потеряли!

Сели с похмелья в лодку, взялись за веселки.

— Ай, грянем дружно!

Настигли-то вмиг, да капитан на кораблике не прост оказался. Выйдет на палубу: глянет — догоняют разбойнички, возьмет и тряхнет портками. Ну тех сразу на двадцать сажен и отбрасывает.

Так и ушли нетронутые.

Опечалился атаман.

— Вишь, Стенька, — корит. — А найди мы тады с тобой в потрохах у того гада бел-горюч камушек, были бы и ноне с добычей…