Майская ночь, или Утопленницы

* * *

Речь его была прервана появлением мальчонки лет десяти — надо полагать, того самого, из Красного Стрежня, чья матря коровенок держит, поскольку в правой руке пришельца, возникшего внезапно в черной пасти входа, имелась пластиковая канистра с молоком. Матря-то фермерша, небось. Тайком отлить пять литров с вечерней дойки, да так, чтоб никто не заметил… Там у нее, видать, целое стадо пасется.

— Здорово, Стенька! — довольно-таки панибратски приветствовал малец хозяина пещерки. После чего повел себя и вовсе развязно: плюхнул ношу на пропыленный ковер и дернул за хвост одну из змей (пеструю). Та зашипела. Озорник, нимало не пугаясь, прошипел ей что-то в ответ.

— Здравствуй и ты, Ефремка, — степенно отозвался старик. — Плесни-ка им ишшо — там на донушке…

Тот, не переспрашивая, ухватил принесенную емкость, отнес за бочонок, а из старой вылил остаток молока в плошку. Змеи оживились, покинули наконец мои шлепанцы, сползлись на снедь. Пользуясь такой оказией, я тут же обулся и лишь тогда был замечен бойким Ефремкой.

— А ты кто?

— Дачник… — с запинкой представился я.

— Клад не береть, — пожаловался на меня Степан Тимофеевич.

— Ну и дурак! — сказал Ефремка.