Нам не дано предугадать. Созидающий башню: книга IV

— Почему ты сдался? — до Алика наконец начал доходит смысл той странной сцены, которой он только что был свидетелем, и его сразу накрыло чувство вины. — Это из-за меня?

— Не вздумай себя винить, — остановил его Семён, — я даже рад, что хоть как-то могу расплатиться с судьбой за то, что у меня есть такой сын.

— Ну всё, достаточно, — Джарет ухватил Алика за плечо и подтолкнул его к двери. — Вали отсюда, парень.

Он был настолько уверен в своём превосходстве, что даже не счёл нужным убедиться, что его приказ выполнен. Впрочем, Алик вроде бы и не порывался устроить бунт, он покорно поплёлся на выход, однако в последний момент свернул в сторону и оказался около стойки, на которой висела кобура с пистолетом. Джарет понял, что что-то пошло не по плану, только когда заметил, как расширились от ужаса зрачки Семёна, но достать своё оружие уже не успел.

— Замри, — полный отчаянной решимости голос Алика буквально пригвоздил его к полу.

Впрочем, замешательство Джарета длилось недолго. Он развёл руки в стороны, демонстрируя, что безоружен, и медленно повернулся к безбашенному пацану.

— Зачем, Ал? — в голосе бессмертного было гораздо больше недоумения, нежели раздражения. — Ты же ему ничего не должен.

— Я знаю, зачем ты меня сюда притащил, — взгляд Алик потемнел как небо пред грозой, — ты знал, что отец будет меня защищать даже ценой своей жизни.

— Просто военная хитрость, — на Джарета обвинения обманутого сыночка совсем не произвели должного впечатления. — Не дури, малец, бессмертного убить не так-то просто, — снисходительно бросил он. — А впрочем, так и быть, даю тебе шанс. Смотри не промахнись, второй попытки не будет.

При этих словах и так уже ошарашенный отчаянным поступком сына Семён окончательно завис в ступоре. Происходило что-то совершенно невероятное. Бессмертный под установками подчинения просто по определению не мог добровольно поставить свою жизнь под угрозу, ведь это автоматом ставило под угрозу его миссию. По идее, в данных обстоятельствах Джарет должен был бы тупо превратиться в зомби-убийцу и расправиться с глупым мальчишкой. Однако бессмертный каким-то образом сумел сохранить контроль над своим сознанием. По тому, как напряглись мышцы его шеи, было видно, что Джарет уже держится из последних сил, цепляясь за уплывающие остатки разумности, как цепляется сорвавшийся с обрыва дикий зверь за каждый убогий кустик, хотя и понимает, что эта опора его не удержит.

— Не надо, Алик, — взмолился Семён. — Если ты его не завалишь с одного выстрела, тебе не жить. Джарет под установками подчинения, но сейчас он хоть как-то себя контролирует, а твой выстрел запустит программу полного зомбирования.

— Я не промахнусь, — процедил сквозь зубы сын бессмертного, и его палец уверенно лёг на курок.

Трудно сказать, понимал ли Алик, насколько ничтожны были его шансы спасти отца и уцелеть самому. Скорей всего, он даже не пытался их оценить, потому что это было совсем неважно. Цена не имеет значения, когда на кону стоит жизнь тех, кого мы любим. А этот странно похожий на него мужчина, в котором всего несколько минут назад Алик видел лишь чужака, отчего-то вдруг сделался самым близким человеком на земле.

Мы вообще очень часто недооцениваем силу любви. Кому-то это искреннее чувство представляется притворством или потаканием своим страстям, а иные вообще принимают присущую ему жертвенность за проявление слабости или покорности. Но на самом деле готовность отдать жизнь за любимого человека — это вовсе не слабость и даже не жертва, потому что для того, в чьём сердце живёт любовь, жизнь и благополучие любимых перевешивает любые прочие жизненные ценности. Да, иногда так случается, что любовь требует жертвы от своих верных паладинов, но это не даёт нам основания считать её эдаким кровожадным монстром. Напротив, она с гораздо большим удовольствием возвращает к жизни, причём даже тех, кто во мраке отчаяния уже не различает даже крохотного лучика надежды.

Нужно признать, что Джарет был не единственным отчаявшимся из тройки мужчин, которых судьба свела в смертельном противостоянии, однако именно ему любовь протянула руку помощи, причём в тот самый момент, когда его сознание, потеряв последнюю опору, уже зависло над пропастью невменяемости. На этот раз любовь явилась в образе той самой женщины, которая, собственно, и столкнула бедолагу в эту пропасть. Разве не странно, что Кристина, сыгравшая роль камушка, спустившего на голову бессмертному лавину установок подчинения, превратилась в защитную стену на пути этой лавины? Но такова уж сила любви, для неё не существует условностей и правил.

Алик ещё не успел понять, что случилось, но на всякий случай убрал палец с курка, потому что взгляд Джарета, устремлённый куда-то за его плечо, вдруг сделался осмысленным, а на губах бессмертного появилась совсем неуместная в данных обстоятельствах блаженная улыбка. Дуло пистолета всё ещё смотрело ему в лоб, но в глазах Джарета внезапно появилось выражение прямо-таки тотального облегчения.

— Ал, я его убила, — жалобный всхлип за спиной Алика заставил его позабыть про всё, даже про свой самоотверженный порыв.

Парень едва успел обернуться, как Кристина без сил повисла на своём братишке, подобно мокрому полотенцу на бельевой верёвке. Она задыхалась от рыданий, а её бледность была сродни всем известному белоснежному элементу интерьера ванной комнаты. Джарет нерешительно сделал шаг в сторону бьющейся в истерике женщины, но потом остановился и обернулся к своему пленнику.

— Да ладно, — Семён всмотрелся в лицо палача и неприлично захихикал, — твой якорь — это Кристинка? Ты влюбился в мою дочь, придурок? А тебе не кажется, что прикончить отца своей возлюбленной — это не самый близкий путь к сердцу избранницы?

— Прости, я ничего не мог поделать, — принялся каяться Джарет, — установки оказались сильней, чем я самонадеянно фантазировал. Странно, ведь я поклялся тебе в верности, но это не сработало, я всё равно убил бы тебя. Но стоило появиться Кристине, как морок установок растаял.

— Ясное дело, — фыркнул Семён, — куда уж мне соперничать с Кристинкой. Я же не настоящий Магистр, у меня даже нет такой смазливой мордашки, как у нашей барышни. Руки-то мне развяжи, зятёк, а то неудобно как-то перед людьми. — Джарет бросился снимать путы с рук пленника, не переставая при этом каяться в своём бессилии. — Да брось, — отмахнулся Семён, — ты неплохо держался, даже дал Алику шанс тебя остановить. Пойдём, выясним, что стряслось.

Увы, остановить поток сознания, разбавленный в пропорции один к одному потоком солёной влаги, который изливался из Кристины, удалось далеко не сразу. В основном из её горла раздавались всхлипы и причитания, информативность которых была близка к нулю.

— Кто у нас пострадавший? — поинтересовался Семён, когда стенания начали немного затихать. Увы, это он явно поторопился с дознанием. Увидев отца, Кристина бросила изрядно подмокшего брата и переключилась на новый и временно сухой объект. — Котёнок, ты хотя бы скажи, о ком ты так убиваешься, — попробовал внести нотку конструктива добрый папочка. — Может быть, ему ещё можно помочь.

Похоже, до этого момента столь простенькая мысль даже не приходила на ум отчаявшейся женщине. Слёзы мгновенно высохли, и глаза Кристины загорелись безумной надеждой.

— Да, нужно перенести Риса в Убежище, — из её голоса чудесным образом исчезли истеричные нотки, он прозвучал уверенно, как указание к действию, — Тарс его спасёт, я знаю.

Кристина решительно ухватила за руки отца с братом и уже закрыла глаза, но Семён успел вовремя вмешаться и остановить свою дочь.

— Джарет пойдёт с нами, — его командирский тон не подразумевал обсуждения, это был приказ, а вовсе не предложение.

— Может, не надо? — Алик бросил оценивающий взгляд на вроде бы раскаявшегося киллера. — Он же всё ещё под установками подчинения.

— Малец прав, — уныло согласился Джарет, — я для вас опасен. Лучше мне держаться подальше от твоей семьи, Сэм.

— Это вдали от кое-каких членов моей семьи ты будешь опасен, — Семён решительно взял его за руку, — а рядом с Кристинкой ты просто зайка.

Оказавшись перед своим домом, Кристина снова сникла, вся её решительность сразу испарилась, и в глазах заметался страх.

— Ладно, ты тут постой с Аликом, а мы с Джаретом проверим, что к чему, — Семён ободряюще погладил дочку по плечу, и двое бессмертных проникли в дом.

Тело Риса они обнаружили практически сразу, вот только радости эта находка им не доставила. Джарет попытался нащупать пульс на том, что когда-то было горлом сожжённого бедолаги, и обречённо покачал головой.

— Бесполезно, — вынес он свой вердикт. — Если бы этот парень был бессмертным, я бы ещё, может, попробовал его оживить, а с простым человеком не прокатит. Лучше просто его похоронить по-тихому, чтобы соседи не начали судачить.

— Боюсь, для Кристинки это не аргумент, — Семён с сомнением покачал головой, — она всё равно попробует. Пойду притащу простыню, не нужно ей на это смотреть.

Как он и предположил, Кристина наотрез отказалась смириться со смертью мужа. Её вера в силу Творцов была столь непоколебима, что диагноз бессмертных она отмела практически без колебаний. Обернув тело простынёй, Семён с Джаретом осторожно его подняли, но в тот момент когда вся компания уже готова была совершить прыжок, со второго этажа раздался требовательный рёв голодного ребёнка.

— Ой, Дарочка проснулась, — Кристина всплеснула руками и рванула наверх, — нужно её покормить.

— Я её покормлю, — вызвался Алик, — малышка меня знает и не испугается. А вы доставьте Риса к лекарю, вдруг его правда можно спасти.

Через секунду не то спасательная, не то похоронная команда уже стояла в каминном зале Убежища. Подоспевшие на шум учителя Школы разогнали любопытных учеников и сразу же приступили к реанимационным мероприятиям. Увы, как и предсказывал Джарет, спасать было уже некого. Всё, что им оставалось — это перенести тело в ритуальный зал, чтобы оно не мозолило глаза излишне впечатлительным обитателям Убежища.