Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых

Глава 36. Нагр

Ледяные земли Ар Хойта показались Саше бескрайними, пока они добирались на виммах до знаменитого оружейного хранилища Нагов. Белая пустыня постепенно переросла в горный хребет, и над узким скалистым плато Кольер дал команду снижаться. Сверху Саше показалось, что одна из скал и впрямь имеет слишком правильные очертания, а плато перед ней идеально подходит для взлета и посадки вимм — даже сейчас ветра сами очищали ее от снега, а при ближайшем рассмотрении на одной из стен обнаружились едва заметные пазы гигантских ворот.

— Отличное место для тайного хранилища, — изрек Тэр, выйдя из виммы и восторженно оглядевшись.

— Не такое уж оно и тайное, — возразил Кольер, оглянувшись на остальных. Их было всего пятеро — только верхушка нынешнего ордена Аспида и он, новичок.

Саша с дрожью глядел, как он складывает две части головоломки-ключа и вставляет в забитую многовековым мусором щель замка. Старый наг замер на несколько мгновений, словно прислушиваясь к отклику механизма, медленно и осторожно повернул ключ по часовой стрелке и с силой надавил на дверь. Поначалу она не поддалась, но когда Саша и Аркен подошли помочь, тяжелая плита с протяжным скрипом поехала вглубь, открывая их взглядам темный симметричный провал. Когда по бокам провала появились пустоты, Кольер велел остановиться и вытащил ключ из замочной скважины.

— Дальше — еще одна. Открывается так же, ключом и активатором.

— Я схожу за аэрами, — сказал Аркен с волнением и махнул рукой остальным, призывая помочь.

Кольер остановился, удержав Сашу от попытки рвануться в темноту.

— Если пройти вон по той тропинке, — он махнул рукой влево, где по краю плато за небольшим выступом обнаруживалась дорога, — есть шеадр с двумя шеадари. Один из Наган-Карха, другой — из крепости Ортлер в Ар Шамале, это бывший домен Аспида. Решетку с ариадами сняли, когда закрывали Нагр. Нужен хотя бы один из двух. Попросим Коллегиум.

— Они не пойдут на это, — возразил Тэр.

— Горностаи? — усмехнулся Кольер. — Эти за деньги все, что хочешь тебе поставят.

Дождавшись Аркена, их маленький отряд двинулся внутрь. Поначалу Саша ничего не видел, кроме темных коридоров, проложенных в скале, но, поднявшись по крутой каменной лестнице, они оказались в огромном зале, из которого вело несколько широких, словно улица, дорог.

— Там испытательные полигоны, — пояснив Кольер, махнув рукой. — В южной части — казармы и индивидуальное жилье.

И потащил их выше. Аэры выхватывали куски барельефов, где Саше виделись люди и звери, сражающиеся друг с другом, летающие конструкции неизвестных моделей, очертания городов, символы земель… По мере подъема наверх в стенах стали появляться узкие окна-бойницы, до сих пор в них сохранились стекла, сквозь которые, несмотря на многовековую грязь, все еще проникал свет. Здесь, наверху, камень стен казался похожим на мрамор, боковые коридоры стали уже, лестницы — изящнее, а кое-где даже обнаружилась чудом уцелевшая мебель. На одном из последних этажей Кольер остановился, огляделся и повел их в короткий боковой коридор, неожиданно закончившийся просторным залом, где вдруг обнаружился каменный стол из кристально-прозрачного с синими прожилками камня, точно такой же, как у Ширин, с рядом массивных стульев и точно таких же скамеек. Из зала вела ровно одна дверь, и старый наг решительно толкнул ее, первым войдя в залитый светом кабинет, огромные окна которого выходили на горы с другой стороны от посадочного плато. За окнами Саша увидел еще одну широкую скальную площадку, заканчивавшуюся обрывом в пропасть, на которую вела широкая створчатая дверь.

Он огляделся, с трудом сдерживая волнение. Шкафы с книгами, коллекция оружия на стене, несколько кресел, на которых от времени потрескалась кожа, камин… Жизнь замерла здесь почти девятьсот лет назад, оставив нетронутыми все мельчайшие предметы, вплоть до тяжелого бокала на столе, ручки поперек листа, и… перчатки.

Тэр с Аркемом в немом изумлении замерли на пороге.

— Это же…

— Рабочий кабинет Нигейра, да, — спокойно бросил Кольер. — Да тут кроме него… — он не договорил, подойдя к окнам. — А я, оказывается, многое забыл. Не ожидал… — в голосе старого нага послышалась несвойственная ему ностальгия.

Помолчав, он добавил.

— Работы здесь — на несколько лет. У меня где-то сохранились поэтажные планы хранилища. Надо определиться, с чего начать.

Саша, зачарованный видом на ледяное плато, повернул ручку двери и неожиданно она подалась, выпустив его на просторную, занесенную снегом площадку.

— А где само оружие? — ошарашенно спросил Тэр

— На третьем и четвертом уровнях, — ответил старый наг. — Что-то может быть на полигонах и в тренировочных залах, — обойдя кабинет, он взял со стола перчатку. — Ну-ка, примерь, — и он кинул ее только что вошедшему обратно Саше.

Это была такая же блестящая сморщенная тряпочка, но указательный палец на ней оказался длиннее остальных и заканчивался острым навершием в виде выточенного из цельного алмаза когтя. Она предназначалась для правой руки, и Саша поспешно перекинул старую перчатку на левую. Поначалу правая перчатка ощущалась чужеродной — она не торопилась сливаться с рукой, как та, первая. Под его настороженным взглядом она потеплела, потекла по пальцам и обволокла кисть, словно вторая кожа. На глазах у всех кончики его пальцев удлинились, а указательный, с алмазным лезвием на конце, и вовсе вырос до размеров полноценного клинка, похожего на короткий кинжал. Левая, словно получив команду от правой, мгновенно трансформировалась в уже привычный коготь.

Как завороженный, Саша смотрел на свои обтянутые удивительным оружием руки. Он взмахнул правой рукой, пытаясь сообразить, как управлять этим странным приобретением, но вдруг понял, что с руками что-то происходит. Опять накатила сильная боль в позвоночнике, такая, что на глаза навернулись слезы. Ему хотелось кричать, но он стыдился перед ними… Его шатнуло, кабинет поплыл перед глазами, ему показалось, что у него нет ног, нет рук, а туловище разрывается, растягивается во что-то невообразимое… Вспомнив совет элеза в Белом овраге, и чувствуя, что задыхается, он рывком бросился на площадку за окном, краем глаза заметив, что Кольер не только хладнокровно стоит и смотрит, но и удерживает Тэра от попытки кинуться за Сашей.

Тем временем боль стала совершенно невыносимой, и он закричал, полностью теряя контроль над собой, и чтобы прекратить эту адскую пытку, рванулся вниз, на скалы, в спасительный снег…

Стремительно промелькнули скалы, и буквально через несколько мгновений он понял, что не падает, а летит, и что боль ушла. Осторожно повернув голову, он обнаружил, что вместо рук у него зеленовато-золотистые чешуйчатые крылья, чем-то похожее на кожу малой перчатки. То, что было ниже, оказалось длинным змеевидым туловищем, заканчивающимся мощными четырехпалыми лапами. Паника захлестнула его — он ведь никогда не пробовал Крылья и не умеет летать самостоятельно, что, если он потеряет контроль над полетом? Он неловко изогнулся, развернулся и, нелепо и суетливо дергая крыльями, поднялся вверх, к карнизу, с которого бросился несколько минут назад и сразу же увидел Кольера, который стоял в дверном проеме, терпеливо ожидая его возвращения.

— Осторожно, — сказал он, когда Саша почти упал на каменный балкон. — Отойди подальше от края и вспомни себя таким, каким ты был до этого. Руки-ноги свои вспомни, — хладнокровно посоветовал он.

Саша попытался подтянуть крылья к туловищу и снова ощутил уже знакомую острую боль в позвоночнике. Сознание выключилось, а когда он пришел в себя, Кольер сразу же вздернул его на ноги.

— Все, на сегодня хватит. Пошли.

Но Саша не мог. Его трясло от холода и страха, но мучительнее всего было острое непонимание происходящего. Он обернулся назад, на горы, и неожиданно увидел, как словно бы ниоткуда, прямо из небесной синевы, вынырнула огромная черная птица размером в полнеба. Ворон несся прямо на него с такой стремительностью, что Саша отпрянул назад, желая побыстрее заскочить внутрь, но птица неожиданно заложила вираж перед карнизом, не долетев до него всего ничего, и стремительно ринулась вверх. Саша как завороженный наблюдал, как он заходит на второй круг и… внезапно позавидовал его совершенному умению держаться в воздухе.

— Как же, убьешь его, — буркнул Кольер, и в голосе наставника Саша неожиданно услышал облегчение со скупыми нотками радости.

— Он… видел, как я…превратился в… это? — спросил Саша, дрожа от охватившего его мучительного холода и усталости.

— Да, скорее всего. Или почувствовал, — ответил Кольер. — Давай-ка уходить. Я не уверен, что он сейчас безопасен. Вороны никогда не отличались особой вспыльчивостью, но если их очень сильно разозлить, то…

— То что? — спросил Саша

— Лучше не злить, — усмехнулся старый наг. — Уходим.

****

Огромная черная птица кружила над сумрачными южным полесьем Ар Ирнана, выслеживая добычу. Птице было хорошо — сытая, сильная, она не чувствовала ни преград, ни опасности. Где-то глубоко пряталась частица человеческой души, слабая частица, испугавшаяся зверя, не желавшая ни повелевать, ни покориться. Птица наслаждалась теплой, сытной плотью и частица человека в ней вынужденно делила с ней этот экстаз. Однажды, в одну из теплых ночей в полете над иллимскими островами, ворон почувствовал рвущуюся грань и отчаянный крик другой птицы — зеленоглазой сущности, бывшего божества, заключенного в плену Маара. Взмыв ввысь, он легко прорезал Грань и мгновенно очутился в том месте, где опять из рассеченного ножом пространства ползли нелепые сгустки некроса. Он решил не снижаться, он и так хорошо знал, что там происходит. Люди уничтожали нэргов, сбивали воздушные машины, и когда бесформенные куски плоти были уничтожены, он сделал петлю над разрывом, стремительно сращивая прореху. Описав еще один круг над полем боя и убедившись, что ни одна тварь не ушла живьем, он взметнулся в небо и направился вдоль Фераннонского хребта посмотреть на свою землю.

О да, это была его земля, он чувствовал каждую ее клеточку, каждое живое существо в этом мире принадлежало ему. Он был сыт и охотиться больше не хотел. Накупавшись вдоволь в ледяной воде у северного берега, он опустился на одном из любимых островов, чтобы погрузиться в глубокий, но чуткий сон.

Что-то чуждое разбудило его днем, какой-то толчок, пришедший извне. Он почувствовал странное возмущение во всех сферах бытия Ар Соль, словно волна прокатилась по мирам. Словно что-то новое и в то же время хорошо знакомое старое вошло в открывшуюся дверь… Он попытался понять, где это случилось. Ниточка потянула его в Ар Хойт. Он сорвался с места, покинув уютное лежбище на поросших мхом камнях, следуя по тонкой ниточке. Ниточек становилось все больше, они проникали в мир оттуда, из ледяного мира, они просачивались сквозь пространство нежными, едва заметными тоненькими щупальцами. Птица знала эти следы-ниточки, у нее были и свои, только ее нити были мощными, прочными, не нити, а яркие лучи.

Стремительно прорезав Грань, он вынырнул над белыми шапками горных вершин. Там, внизу, находилась очень знакомая скала — скала силы. Древней могущественной силы, когда-то усыпленной людьми. Птица помнила ее, но страха перед ней не испытывала — при желании, она могла противостоять этой силе и разрушить скалу, вырасти до гигантских размеров и снести ее ураганным порывом ветра, смерчем, тайфуном, заряженным силой подвластных ей стихий… Сейчас у нее не было на это причин — никто не угрожал действующему миропорядку, но когда-то… когда-то ей пришлось вмешаться вместе со всеми, чтобы остановить угрозу.