Циклы исторических романов. Компиляция. Книги 1-10

Глава тридцатая

Сыплет груды орехов

Орешник глаз безутешных,

Скегуль злата скорбь

Ласка скальда лишь умерит. Сага о Гисли

Попутный ветер продержался все то время, пока они шли от устья Лиффи до устья реки Бойн, которое находилось в тридцати пяти милях к северу вдоль побережья. Три драккара плыли рядом, их квадратные паруса наполнял устойчивый ровный ветер, узкие хищные корпуса слегка кренились на правый борт, и море расступалось перед их острыми носами, расходясь длинными пенистыми волнами за кормой. Они походили на драконов и двигались стремительно, словно чайки, и тяжеловооруженные люди на их борту наслаждались ясным днем и хорошей погодой, столь редкой для этих мест, равно как и легким плаванием, которое обеспечивал им попутный ветер.

Торгрим тоже пытался получить удовольствие от морского похода. Пытался, но не получал. При самых благоприятных обстоятельствах он и мечтать не мог о большем. Но злоба и враждебность, которые кипели в членах команды, подобно океанским течениям с их приливами и отливами, отвлекали его и вызывали слишком большое беспокойство, чтобы он мог наслаждаться ветром и морем.

Освободившись от весла, Харальд немедленно отправился на корму и присоединился к Бригит. Его поступок вызвал явное неудовольствие Арнбьерна и вселил в Торгрима подозрения насчет того, что ярл может иметь и другие далеко идущие планы, помимо захвата Тары и возвращения в Норвегию богатым и успешным викингом. Планы, в которых может найтись место и ирландской красавице принцессе. Одним богам известно, сколь вычурные фантазии питал Арнбьерн в отношении себя самого и Бригит. Но одно было совершенно очевидно — он не желал, чтобы Харальд сидел рядом с девушкой. Однако Арнбьерн не говорил по-ирландски, в отличие от того же Харальда, который на удивление быстро осваивал чужой язык, что давало ему повод находиться рядом с принцессой.

Но столь же очевидно было и то, что сейчас Бригит никого не хотела видеть рядом с собой. Едва «Черный Ворон» вышел в открытое море, как она перегнулась через борт, и ее тошнило до тех пор, пока в ее желудке ничего не осталось, после чего она, обессиленная, привалилась к обшивке борта, закутавшись в меха, а лицо ее сначала побледнело, а потом приобрело зеленоватый оттенок. Харальд изо всех сил старался утешить ее и окружить заботой, пока у Торгрима не лопнуло терпение и он не окликнул его.

— Сынок, — негромко сказал он, — мне частенько приходилось видеть страдающих морской болезнью, и, можешь мне поверить, Бригит хочет сейчас одного: чтобы ее оставили в покое.

Харальд оглянулся на возлюбленную. Он еще никогда не выходил в море в женском обществе, его всегда окружали мужчины, которых не тошнило от качки, а если такое и случалось, то они быстро понимали, что кузнечное дело или изготовление гребней подходит им куда больше.

— Ты уверен? — спросил он. — Женщинам нравится, когда за ними ухаживают, верно?

— Да, обычно так оно и есть. Но только не тогда, когда они страдают морской болезнью.

— Быть может, предложить ей что-нибудь поесть? В бочонке на носу есть соленая рыба.

— Если ты попытаешься сделать это, она выцарапает тебе глаза. Во всяком случае, выцарапала бы, если бы ей хватило сил.

После этого Харальд кивнул и, похоже, смирился с тем, что Торгрим прав, а такое теперь случалось все реже и реже. Присев на корточки рядом с Бригит, он что-то сказал ей, но так тихо, что Ночной Волк не разобрал ни слова, хотя едва ли понял бы, даже если бы расслышал. Бригит кивнула головой, не открывая глаз, а Харальд встал и уселся на ближайший к корме морской сундучок, чтобы оставаться рядом, но не слишком близко.

Арнбьерн, стоявший на юте чуть поодаль от рулевого весла в позе властителя, безраздельно повелевающего судьбами подчиненных, недовольно фыркнул, но ничего не сказал.

Маленькая флотилия миновала мыс к северу от залива Дуб-Линна и через два часа оставила за кормой остров Ламбей[136], где более пятидесяти лет назад состоялся первый набег норманнов на землю Ирландии. Когда «Черный Ворон» проходил мимо его берегов, Торгрим окинул беглым взглядом остров с его крутыми утесами и покатыми зелеными лугами. Он даже разглядел развалины монастыря, некогда возвышавшегося над берегом, но покинутого после того, как сами же ирландцы несколько раз подряд опустошили его сокровищницы.

«Пятьдесят лет», — задумчиво сказал он себе. Вот уже полвека норманны грабили эту страну. А теперь они пришли сюда, чтобы остаться. Они строили города и вставали на чью-либо сторону в местных войнах, вот как он сам сейчас. Сколько пройдет времени, прежде чем Ирландия станет наполовину норманнской? Если Бригит говорила правду, то именно таким будет и его собственный внук.

Ветер дул ровно и сильно, пока они шли на север, постепенно забирая к северо-западу, обрасопив рей на левый борт и вывесив бейти-ас, специальный рангоут для расширения основания паруса, чтобы корабль мог идти круто к ветру. День уже клонился к вечеру, когда наконец впереди показались низкие берега устья реки Бойн.

Несмотря на все высокопарные речи об опыте и лидерских качествах Торгрима, на самом деле Арнбьерн не нуждался в его советах. Впрочем, Ночной Волк понял это уже давно. Однако же Торгрим не мог не предложить ему совершить обманный ход, который позволил бы оставаться незамеченными еще десять часов. Небольшой отряд воинов можно было высадить на берег в лодке, которую «Черный Ворон» вел на буксире за кормой. Они встали бы лагерем на берегу, в то время как три корабля прошли бы мимо устья реки, словно вовсе и не собирались заходить в Бойн. А потом люди на берегу разожгли бы костер, чтобы указать им обратный путь.

Они находились слишком далеко от берега, чтобы с уверенностью судить, наблюдают за ними или нет, но Торгрим не сомневался в том, что их появление не осталось тайной. Так что любое смятение, которое они могли посеять в умах своих врагов, пошло бы им только на пользу.

Арнбьерн сделал вид, будто всерьез обдумывает его предложение. В конце концов он отверг его, как Торгрим и предполагал заранее. «Совершенно излишние усилия для набега, который не должен встретить особого сопротивления», — сделанным терпением пояснил он. Это может подорвать уверенность воинов в победе, если они подумают, что возникла надобность в подобных уловках. Кроме того, Бригит попросту не выдержит, если ее вынудят оставаться на борту корабля в открытом море хотя бы на минуту дольше необходимого.

Торгрим кивнул.

— Очень хорошо, — сказал он.

Он выполнил свой долг, дав совет, который должен был дать. Арнбьерн выказал ему уважение, объяснив причину, по которой отверг его. Резоны Арнбьерна были вполне понятны, за исключением того, что какой-то личный демон подталкивал его отвергать все идеи, даже самые здравые, которые предлагал Торгрим.

До захода солнца оставался еще час, когда они спустили реи, принайтовили к ним паруса, достали весла и начали утомительный путь против течения. Они прошли примерно полмили вверх по реке, прежде чем носы кораблей уткнулись в илистый южный берег. Викинги перебросили с кораблей на сушу канаты и привязали их к растущим здесь дубам, чтобы пришвартовать свои суда. Выставив посты, люди стали устраиваться на ночлег.

Теперь, когда корабль больше не раскачивался под ногами, Бригит почувствовала себя куда увереннее. Встав, она откинула в сторону меха и потянулась. Она даже приняла миску с кашей от Арнбьерна и предприняла смелую попытку немного поесть. Как только корабль был благополучно пришвартован, Харальд отправился на корму, чтобы узнать, не может ли чем-нибудь ей помочь. Но Арнбьерн уже сам делал все, что только можно было, и вполне обходился без помощи Харальда.

Торгрим, облокотившись о борт корабля неподалеку от рулевого весла, с изумлением наблюдал за их противоборством, которое разыгрывалось у него на глазах. Арнбьерн, очевидно, не мог попросту приказать Харальду убираться прочь, поскольку Бригит хотела, чтобы тот находился поблизости — единственный человек, говоривший по-ирландски. Харальд, в свою очередь, пускал в ход это свое умение при первой же возможности, беседуя с Бригит и совершенствуя свои речевые навыки.

Этот танец павлинов продолжался еще некоторое время, прежде чем Торгрим решил положить ему конец.

— Арнбьерн, — сказал он, — тебе не кажется, что принцесса даже в ее положении имеет право на некоторое уединение? У нас есть запасная парусина, и мы с легкостью можем соорудить для нее нечто вроде шатра. Прямо здесь, на корме.

Арнбьерн сделал вид, будто обдумывает его предложение, но Торгрим понимал, что ему будет трудно найти причину для отказа. А потом Харальд прострекотал что-то Бригит на этом чудном ирландском наречии, и она просветлела и радостно кивнула.

— Бригит очень хочется отдохнуть в шатре, — заявил Харальд, и вопрос был решен, к явному раздражению Арнбьерна.

Викинги с готовностью взялись задело. Они закрепили весла на палубе так, что те образовали треугольную рамную конструкцию, после чего накрыли ее парусиной, которую привязали к веслам. Через полчаса на юте уже стоял вполне приличный шатер, пол в котором был устлан мехами и одеялами, — уютное гнездышко для принцессы на борту военного корабля. Кивнув в знак благодарности и улыбнувшись, Бригит с видимым облегчением пожелала всем спокойной ночи и нырнула в свое новое убежище.

Харальд еще несколько мгновений топтался у входа в шатер, и Торгрим видел, что он мучительно размышляет над тем, а не присоединиться ли ему к ней внутри. В конце концов в доме Йокула он делил с ней постель. Во всяком случае, Торгрим был уверен, что Харальд думает именно об этом.

«Статью он похож на настоящего мужчину, но соображения у него не больше, чем у ребенка», — сказал себе Торгрим. Поймав взгляд Харальда, он едва заметно покачал головой и повел подбородком в сторону носа корабля. Они с Харальдом уже многое пережили и научились понимать друг друга без слов. И Харальд, хотя и выглядел несчастным, кивнул и отправился восвояси.

В ту ночь Торгриму снились волки. Он был частью стаи, и их обложили со всех сторон. Они находились в густом лесу. Врагов не было видно, но обоняние подсказывало им, что они повсюду. Они бежали, сами не зная куда. Они ждали нападения, но не знали, с какой стороны оно последует. Они были волками, но лишенными силы и мощи, присущей этим зверям.

Торгрим проснулся весь в поту. На востоке уже проступил первый намек на рассвет, и на горизонте появилась тоненькая багряная полоска. Он встал, потянулся и отправился в обход палубы, проверяя, все ли в порядке, и пытаясь стряхнуть с себя остатки ночного кошмара. Разбудив двух викингов, он сообщил им, что сегодня их очередь готовить завтрак. Они попытались протестовать, но одного взгляда на лицо Ночного Волка в тусклых предрассветных сумерках хватило, чтобы они тут же угомонились и взялись за дело.

Двумя часами позже люди поели, корабли были вновь готовы отправиться в путь, а из своего шатра вышла Бригит, выглядевшая куда лучше, чем накануне. Сытная еда, устойчивая палуба под ногами, близость Тары и возможность того, что викинги под командованием Арнбьерна вернут ей трон, совершили настоящее чудо. Арнбьерн суетился вокруг нее, и Харальд со своего места на веслах бросал на него мрачные взгляды. Но едва они тронулись в путь, как Бригит предпочла облокотиться на борт корабля в нескольких футах от Торгрима, стоявшего у руля. Она улыбнулась ему и кивнула, и Торгрим кивнул в ответ. Он был единственным, кто не проявлял к ней ни малейшего интереса, и теперь решил, что именно поэтому в его обществе она чувствует себя в безопасности.