Циклы исторических романов. Компиляция. Книги 1-10

«Если бы все ирландские войска был и. бы столь же дисциплинированными, как эта армия, и если бы они не сражались друг с другом, нас бы изгнали из этой страны через неделю», — подумал Торгрим.

Впрочем, это была не совсем правда, что сознавал и он сам. Викинги представляли собой мощную военную силу, которую за определенную плату один ирландский король мог использовать против другого, что и происходило в данный момент. Викинги со своими набегами осуществляли перераспределение богатств, что было на руку многим ирландцам. Норманны торговали ирландскими товарами со многими странами мира, привозя взамен чужеземные изделия, чего никогда не добились бы привязанные к суше местные жители. Ирландцы могли оплакивать разграбленные норманнами храмы своего бога Христа, но Торгрим знал наверняка, что и местные жители опустошали церкви своих соперников ничуть не реже викингов.

Да, несмотря на всю ненависть ирландцев к фин галл и дуб галл, норманны оказались им полезны во многих отношениях.

«Пожалуй, мы действительно пришли сюда, чтобы остаться, — подумал Торгрим. — Но только не я».

Эти мысли приходили ему в голову, пока он наблюдал за тем, как ирландцы, взявшись за рукояти тарана, под ритмичные выкрики обрушили его окованный железом комель на огромные дубовые ворота Тары. Те содрогнулись и подались немного, но устояли, и пехотинцы отвели таран назад и вновь ударили им в ворота. По обеим сторонам от них другие пехотинцы держали над ними щиты, чтобы защитить от случайного копья, которые время от времени метали сверху защитники крепости, но с этого направления опасность им почти не грозила.

В двадцати футах позади тарана стояли норманнские лучники, сжимая в руках луки с наложенными на тетиву стрелами, готовые метким выстрелом снять любого защитника Тары, осмелившегося показаться на стенах. После того, как трое или четверо ирландцев с криками упали во двор крепости, пронзенные стрелами викингов, защитники крепости убедились в смертельной меткости норманнских лучников, и число воинов, собравшихся наверху, чтобы помешать выбить ворота тараном, резко уменьшилось. Позади лучников рыхлым клином расположились норманны и ирландцы, ожидая, когда большие ворота треснут и разойдутся, чтобы ворваться в образовавшуюся брешь.

Таран вновь ударил в ворота, и те подались еще немного. Очередной удар, и между створками появилась щель, а из того места, куда он пришелся, полетели щепки. Люди, державшиеся за рукояти, раскачивали таран вновь и вновь, и с каждым ударом щель становилась шире, а ворота буквально содрогались и стонали.

Норманны вокруг Торгрима выдвинулись вперед, словно зачарованные треском ломающегося дерева. Он видел, как они поудобнее перехватывают оружие, поводят плечами и разминают затекшие руки. Старри вновь пустился в свой жутковатый перепляс, и это означало, что он больше не в силах сдерживаться.

Таран снова врезался в ворота, но на этот раз звук удара получился совсем другим. Торгрим успел поднять голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как огромные ворота приоткрылись.

Между створками появилась брешь шириной в несколько футов после того, как засов, удерживающий их на месте, треснул от безостановочных ударов. Люди, застывшие вокруг в ожидании, закричали. Таран был отброшен в сторону за ненадобностью, и пехотинцы в передних рядах налегли на ворота, открывая их еще шире. Вскоре створки разошлись настолько, что между ними могли пройти двенадцать человек в ряд.

Штурмующие двинулись вперед, каждому хотелось побыстрее оказаться внутри и добраться до врагов. И вдруг из бреши в воротах полыхнуло жаркое пламя. Спереди донеслись пронзительные крики и раздались команды на ирландском, которые Торгрим понять не мог. Он улыбнулся и подумал: «Очень умно… Эти ирландцы могут проявлять находчивость и изобретательность, если захотят».

Похоже, сразу же за воротами защитники Тары сложили какие-то горючие материалы. Торгрим решил, что они использовали солому, политую каким-то маслом, поскольку ничто иное в такой дождливый день гореть не могло. Они дождались, когда ворота распахнулись и норманны хлынули внутрь, после чего подожгли солому. Там, где стены из дуба и глины не смогли задержать противника надолго, они устроили стену огня. Впрочем, и эта уловка лишь отсрочила неизбежное.

Те, кто был в первых рядах, ирландские пехотинцы и викинги, устремились вперед, держа щиты поднятыми над головой, чтобы уберечься от пламени, как от любого другого оружия. Они принялись пинками расшвыривать горящий завал, но в это время изнутри сквозь столбы пламени на них обрушился град стрел и копий, выпущенных защитниками крепости, теми, кого еще укрывал от глаз нападающих огонь.

Торгрим стал проталкиваться вперед. Харальд не отставал от него ни на шаг. Ночному Волку, как и всем остальным, не терпелось ввязаться в схватку, но он был достаточно опытен, чтобы понимать: ни к чему лезть толпой в относительно узкий проем. Он положил руку на плечо Харальду, сдерживая юношу.

— Не забывай, зачем мы здесь! — крикнул он, возвысив голос, чтобы перекрыть шум схватки, и Харальд понимающе кивнул.

Торгрим взглянул направо, где несколько мгновений назад находился Старри, но берсерка там уже не оказалось, в чем не было ничего удивительного. Ночной Волк перевел взгляд вперед и успел увидеть, как Старри взобрался на плечи стоящего впереди воина и, оттолкнувшись, прыгнул на кого-то невидимого за толпой сражающихся.

В воротах тем временем шеренга пехотинцев пыталась затоптать пламя и щитами проделать брешь в стене огня. Вот двое из них отлетели назад, словно поддетые рогами невидимого быка, но тут же еще двое шагнули вперед, занимая их место.

Огонь, стрелы и копья собрали обильную жатву, но Торгриму, как и всем остальным, было совершенно ясно, что защитники крепости смогут лишь задержать нападающих на минуту — другую, не больше. «Хотел бы я знать, какие еще сюрпризы они нам приготовили? — подумал Торгрим. — Морриган, что еще ты задумала? Ничего, скоро узнаем…».

В стене обжигающего пламени уже появилась брешь. Передние ряды сумели раскидать горящую солому и проложить проход сквозь огонь, и теперь по нему устремились ирландцы и норманны. За стеной пламени Торгрим увидел два ряда воинов, держащих перед собой щиты, а перед ними стояли лучники и копейщики, собирающие смертельную жатву с тех, кто прорывался сквозь огонь. Но брешь в пламени становилась все шире по мере того, как в нее устремлялись все новые бойцы, и лучники отбросили в сторону луки и потянули из ножен мечи, готовясь вступить в кровавую рукопашную схватку, которая должна была вот-вот начаться.

Ирландцы, составлявшие армию Бригит, вразнобой атаковали первую линию защитников. Те отступили на шаг, но строй их не распался, и они не дрогнули. Вдоль всей линии соприкосновения вздымались и опускались мечи, раздавались крики и лязг скрещивающихся клинков, глухие удары лезвий о дерево и слабое звяканье кольчужных колец, разлетающихся в разные стороны.

А вот норманны намеренно держались позади. Те самые люди, которые при иных обстоятельствах непременно полезли бы в самую гущу кровавой сечи, теперь оставались поодаль и отнюдь не горели желанием принять в ней участие. Поскольку, как было справедливо подмечено уже не раз, это была не их война.

Торгрим и Харальд прошли в ворота, миновав кучки догорающей соломы и клубы удушливого дыма, и перед ними предстало огромное внутреннее пространство крепости с ее многочисленными постройками — округлыми и глинобитными или высокими и каркасными, обрамленными тяжелыми балками. Зрелище было впечатляющее.

— Отец, смотри, вон там! — воскликнул Харальд и показал куда-то своим мечом.

Торгрим взглянул туда и увидел, что в нескольких сотнях ярдов от них высится здание с черными балками, с выбеленными оштукатуренными стенами. Высокое и горделивое, оно было не самым большим, но стояло в стороне от остальных, что, несомненно, придавало ему значимости. Оно было увенчано высоким шпилем с деревянным крестом, увеличенной копией того крошечного серебряного распятия, что висело у Торгрима на шее вместе с серебряным молотом Тора.

— Сюда! Норманны, ко мне! — прокричал Торгрим, воздев Железный Зуб над головой. Он взмахнул им, указывая на церковь.

Остальные — Орнольф, Хроллейф, Ингольф и даже Арнбьерн — откликнулись на его зов, переговариваясь на языке, который, как прекрасно знал Ночной Волк, оставался непонятным ирландцам в той же мере, как и самим викингам — ирландское наречие.

— Сюда! Сюда!

Норманны, те, кто пришел с Арнбьерном, и те, кто пришел с Орнольфом, начали выходить из боя, присоединяясь к Тор- гриму и другим вожакам. Люди, которых Торгрим отрядил за Старри, вытащили его из самой гущи схватки, отчаянно визжащего и сопротивляющегося, и поволокли к остальным. Вскоре они уже оставили за спиной ирландцев, которые сражались на два фронта, оспаривая друг у друга трон Тары, в то время как люди из Дуб-Линна, пришельцы из-за моря, побежали по грязи, разбрызгивая лужи, в сторону церкви и богатств, которые поджидали их там.

Дело в том, что на совете ярлов, состоявшемся на раскисшем от дождя поле, Харальд убедил их, что нельзя верить ни единому слову ирландцев, которые предадут их при первой же возможности. Этот совет нашел благодарный отклик в умах слушателей. Если им нужны сокровища Тары, предложил Харальд, то им лучше войти в крепость и взять их самим, потому что никто их добровольно не отдаст, что бы им ни обещали.

И все присутствующие на совете согласились с ним. Но как, спросили они, можно взять добычу и уйти с нею, когда в воротах будет стоять ирландская армия? Однако у Харальда и на это был готов ответ. В крепости есть потайной выход, сообщил он викингам. Выход наружу, за пределы Тары. И он знает, где тот находится.