Циклы исторических романов. Компиляция. Книги 1-10

— Как получилось… как получилось, что ты не отравился тоже? — спросил Арнбьерн. Страх и подозрительность, казалось, придали ему сил.

— Еда была отравлена, но я ничего не ел. Послушай, мы должны собрать тех, кто еще способен сражаться. Быть может, мы сумеем вернуться обратно к кораблям…

Арнбьерн заставил себя выпрямиться. Он уже больше не опирался на руку.

— Кто посоветовал тебе ничего не есть? Откуда ты знал?

Торгрим взглянул в слезящиеся расширенные глаза Арнбьерна и сквозь боль и тошноту, накатывавшие на ярла, разглядел в них лишь ненависть и подозрение. Арнбьерн был потерян для него. Даже пребывай он в добром здравии, Арнбьерн не поверил бы ему. Тогрим понял, что былое доверие утрачено навсегда и его больше не вернуть. Что-то случилось. Арнбьерн не был его другом, но никогда не был и врагом. Вплоть до этого самого момента.

— Я сделаю все, что смогу, — сообщил ему Торгрим. — Я постараюсь собрать всех, кто еще может держать оружие. Мы будем драться, если дело дойдет до этого.

Развернувшись, он вышел из шатра. Часовой неподвижно лежал в луже рвоты.

Торгрим быстро зашагал вдоль ряда палаток, надеясь обнаружить хотя бы нескольких человек, которые смогут оказать сопротивление, когда к ним пожалуют убийцы из Тары, но не нашел никого, кто оставался бы на ногах.

«Хроллейф, — подумал он. — Быть может, Хроллейф еще держится». Трудно было представить себе яд или что-либо еще, способное свалить мощного и крепкого, как дуб, викинга. Но где же его палатка? Оглядываясь по сторонам, он вдруг заметил отблески света за пределами лагеря. Там поднималось от земли тусклое зарево. А вместе с ним до его слуха донесся и звук — легкое позвякивание, какое могли бы издавать крошечные колокольчики. Это был звук, который Торгрим не мог не узнать. Так звенели кольчуги на шагающих воинах. Воинах, державших в руках факелы, которые и образовали то самое тусклое зарево. Воинах, идущих добить поверженного врага.

Торгрим покачал головой, отказываясь от мысли организовать сопротивление. Это было уже бессмысленно и бесполезно, как и всегда, пожалуй.