Циклы исторических романов. Компиляция. Книги 1-10

Глава тридцать пятая

…А вскоре землю

Я окрасил кровью… Сага об Эгиле

Доннелу не нравилось происходящее, причем уже давно. Морриган поручила ему возглавить поиски Торгрима и тех, кто ушел с ним. Подобное занятие было ему не в диковинку, но он мало знал о собаках и еще меньше — о сражениях. Он чувствовал себя как человек, который оседлал быка и думает, что может повелевать им, в глубине души сознавая, что это не так.

Старший егерь и четверо его подручных привели в лагерь собак, с трудом удерживая их на поводках. Под нос им сунули постель Торгрима и его накидку, которую он впопыхах забыл в палатке. Это было все, что требовалось псам. Пробежавшись вокруг лагеря, они быстро взяли след скрывшихся фин галл и бросились по нему.

Доннел не сомневался, что собаки преследуют целый отряд, в котором, по его прикидкам, было не меньше полудюжины викингов. Еще с малых лет он привык искать пропавших овец на любой местности и потому прекрасно умел читать следы. Другие пастухи часто звали его на помощь, чтобы найти пропавших животных, когда не могли сделать этого сами. И сейчас, хотя он не взялся бы утверледать с уверенностью, что они преследуют именно Торгрима, Доннел не сомневался, что собаки напали на след норманнов.

Они вышли к опушке леса в том месте, где в него вошел небольшой отряд беглецов. В свете факелов Доннел увидел сломанные ветки там, где викинги продирались сквозь частокол деревьев, и потревоженный покров из прошлогодних листьев там, где они, судя по всему, повалились на землю перед тем, как встать и двинуться дальше.

— Собаки взяли след. Он ведет вон туда, — сказал старший егерь, руку которого оттягивали рвущиеся с поводка гончие, и кивнул на отчетливо видимые следы.

Доннел огляделся. Их поисковая партия состояла из него самого и Патрика, старшего егеря и его людей, а также пятерых стражников, которых отправила с ними Морриган. Они не знали, скольких именно фин галл выслеживают, но, сколько бы их ни было, все они, скорее всего, были смертельно больны. А если даже и нет, то собаки должны были сыграть главную роль в их усмирении.

Тем не менее Доннелу ничего так не хотелось, как отправить стражников вперед, следом за егерями. Хотя они с Патриком и обучались владению оружием с тех пор, как попали в Тару, оба так и не стали воинами в полном смысле этого слова, во всяком случае, не такими, которые способны справиться с фин галл. Но ведь он был назначен вожаком этого маленького отряда, а это значило, что он должен вести людей за собой, поэтому он и занял место сразу за мастером гончих.

— Очень хорошо, — сказал Доннел, стараясь придать своему голосу всю властность, на какую он только был способен, — пусть они идут по следу.

Небольшой отряд углубился в лес. Факелы отбрасывали вокруг жутковатые и пугающие тени. Доннел в душе проклинал собак, их завывания и повизгивания. Он хотел слышать лес и понять, что подсказывают ему уши, поскольку зрение, даже несмотря на свет факелов, оказалось практически бесполезным в густом лесу. Но они не решались спустить собак с поводка, для этого было еще слишком рано. Гончие растворятся в лесу, а люди попросту не сумеют угнаться за ними.

Ветки колотили их по лицу и цеплялись за одежду, пока они, спотыкаясь, углублялись в лес вслед за впавшими в неистовство собаками. Он услышал, как Патрик забормотал молитву святой Деве Марии и с радостью последовал бы его примеру, но потом подумал, что вряд ли стражники с пониманием отнесутся к его поступку. Они не казались ему слишком уж благочестивыми людьми.

Они вышли на поляну. Деревья расступились, и собаки прервали свой бег. Они стали рыскать по сторонам, обнюхивая кусты и жалобно скуля. Доннел едва успел остановиться, чтобы не налететь на старшего егеря, который тоже замер на месте.

— Что случилось? — поинтересовался Доннел.

— Ручей. — Мастер дернул подбородком в сторону небольшого ручейка, пересекавшего след прямо впереди. — Собаки потеряли запах.

— Вы полагаете, что дальше они пошли по ручью? — спросил Доннел. Это был бы умный ход со стороны беглецов, если они подозревали, что у их преследователей имеются гончие собаки.

— Не знаю, — ответил старший егерь, и тут одна из собак вновь залаяла. Это был не растерянный скулеж пса, тщетно вынюхивающего запах, а уверенный вой гончей, взявшей след.

Остальные псы бросились к ней, и вскоре они вновь повлекли за собой людей сквозь деревья с дружным лаем.

Погоня казалась Доннелу нескончаемой, и он про себя даже подивился тому, что викинги, отравленные снадобьем, — а он полагал, что они чувствуют себя ничуть не лучше тех, кого они обнаружили в лагере, — сумели уйти так далеко. Он спросил себя, а не разделились ли они, поскольку тот след, по которому они шли сейчас, насколько он мог судить в неверном свете факелов, отличался от тропы, проложенной полудюжиной с трудом переставляющих ноги мужчин. Собственно говоря, он походил на след, оставленный животным, а не человеком.

«Глупые собаки, скорее всего, подняли лисицу или другого зверя», — подумал Доннел, но оставил свои мысли при себе. Старший егерь знал свое дело.

По мере того, как они углублялись все дальше в лес, деревья начали редеть, и вскоре перед ними открылось нечто вроде луговины с зарослями деревьев на другой стороне, обрывающейся у холма с крутыми склонами. Доннел отчетливо видел примятую и раздвинутую траву там, где незадолго до них кто- то прошел. Оставленный след был прямым и ровным, словно замерзшая кильватерная струя корабля, и вел прямиком к деревьям на дальней стороне поля.

Собаки, казалось, окончательно утратили разум. Они лаяли, выли и рвались с поводков, но неопытному уху Доннела почудилось нечто странное в их поведении, какая-то фальшивая нота в дружном хоре собачьего лая.

— С гончими все в порядке? — обратился он с вопросом к старшему егерю. — Или что-нибудь не так?

— Нет, с ними все в порядке, в полном порядке. Все нормально, — отозвался тот, но тон его голоса опровергал его же собственные слова. — Давайте их спустим их, а? Пусть они немного потреплют этих сукиных сынов фин галл.

Доннел покосился на Патрика, но прочел на лице младшего брата один лишь страх. Тогда он перевел взгляд на стражников, которые выглядели напряженными, но ничуть не испуганными. Один из них коротко кивнул Доннелу.

— Очень хорошо, мастер, спускайте их! — скомандовал Доннел.

Егеря подобрали поводки и быстро отстегнули их от ошейников. Собаки сорвались с места, словно стрелы, выпущенные из луков, и помчались по траве, которая доходила им до брюха, стремясь добраться до купы дубов и того, что скрывалось за ними. Вот последний пес умчался прочь, и егеря, мастер гончих, Доннел, Патрик и пятеро стражников побежали следом, пересекая открытое пространство, готовые оттащить собак от окровавленных кричащих норманнов, связать их и погнать обратно.

Они добрались до середины поля, когда увидели в свете факелов, как последняя гончая скрылась в зарослях деревьев. Лай, вой и рычание усилились и стали невыносимыми. Люди, задыхаясь, добежали до края рощицы и остановились, держа оружие наготове и напряженно прислушиваясь.

Гончие заходились в лютой злобе, и их лай разносился по окрестностям. А потом вдруг отчаянный визг смертельно раненой собаки заглушил лай и рычание остальных, и за ним раздался еще один. Доннел взглянул на старшего егеря. На лице его читались страх и растерянность.

— Голоса, — едва слышным шепотом произнес Патрик. — Не слышно никаких голосов, никто не кричит и не зовет на помощь. Мы уверены, что они настигли именно фин галл?

— Мои собаки настигли именно этих чертовых фин галл, будь они прокляты! — огрызнулся старший егерь. — Собаки вовсе не безмозглые создания, они унюхали их запах.

Но тут очередной визг боли оборвался на середине, резко и внезапно, как свеча, которую задул ветер. Лай явственно ослабел, словно количество собак уменьшилось ровно наполовину, но по-прежнему оставался громким, и к нему отчетливо примешивалось злобное утробное рычание и щелканье челюстей.

Вот из подлеска вырвалась гончая, огромными прыжками уносясь прочь. В свете факелов стала видна ее морда, грудь и передние ноги, и вдруг она замерла в полете, когда что-то невидимое в кустах схватило ее и утащило, жалобно воющую, обратно за деревья. До них донесся отчаянный визг животного, который оборвался столь же внезапно, как и предыдущий.

— Господи Иисусе, святая Мария и Иосиф, — пробормотал Доннел и машинально перекрестился, причем он был не единственным, кто сделал это.

Было трудно определить, сколько собак продолжали драку, но по всему выходило, что их осталось не больше двух. Вот до них донеслось тонкое скуление, за которым последовал хруст, словно кто-то раздавил ногой сухую ветку, и осталась всего одна гончая.

Люди, застывшие у линии деревьев, непроизвольно попятились, подняв факелы чуть повыше. Доннел вытер внезапно вспотевшие ладони о металлическую кольчугу невольным и совершенно бесполезным жестом. Они услышали треск кустов, словно кто-то тяжелый медленно продирался сквозь них наружу. Мечи с шорохом покинули ножны. На открытое место, шатаясь, вышла последняя оставшаяся в живых собака. Бока ее были разодраны в кровь. Она с воем рухнула мертвой на траву.

Несколько мгновений никто не двигался. Люди не сводили глаз с гончей, которая была буквально разорвана в клочья. А потом, словно по команде, дружно развернулись и бросились наутек.

Это было не отступление с сохранением боевых порядков, а паническое бегство, бессмысленное, подстегиваемое ужасом стремление как можно скорее оказаться под сомнительной защитой далеких деревьев. Они безжалостно топтали траву, спотыкаясь о невидимые препятствия, отталкивая друг друга в своем безумном порыве убежать как можно дальше. Достигнув опушки леса, они преодолели еще примерно десять футов, пока стволы деревьев не скрыли от них тот страшный луг. И только тогда они остановились, жадно хватая воздух широко раскрытыми ртами, унимая дрожь и ощущая полнейшее бессилие и унижение.

Первым пришел в себя Доннел, и его реакция удивила даже его самого. Выпрямившись, он шагнул вперед и толкнул старшего егеря в грудь с такой силой, что тот едва устоял на ногах.

— Ты, тупой сукин сын! — прошипел он. — Твои чертовы собаки напали на след волка, медведя или еще какого-то зверя! Там были вовсе не фин галл!

Мастер гончих выпрямился, и на лице его появилось оскорбленное выражение.

— Вы не можете знать наверняка, кто там был. Мне приходилось видеть, как люди убивают собак. Мужчина, хорошо владеющий мечом, вполне способен отбиться от гончих. А там погибли мои собаки. Все до единой! — Последние слова он выкрикнул, словно только сейчас осознав всю тяжесть потери, и выражение его лица вновь изменилось.

Доннел отвернулся. Ему вдруг расхотелось ссориться.

— Послушайте, — сказал он, обращаясь к остальным, — там, у ручья, когда гончие напали на этот след, ка другом берегу я видел отчетливые знаки того, что там прошли люди. Если собаки подняли не волка, то не исключено, что фин галл одурачили нас. Но, как бы там ни было, мы вернемся туда и пойдем по следу на противоположной стороне.