Пока смерть не разлучит...

11

Парапет уже разломали, ломы и кирки продолжали вгрызаться в донжон Венсенского замка.

— Прекратить! — закричал снизу Лафайет во всю силу своих легких и помахал бумагой: — У меня приказ мэра! Пре-кра-тить!

Несколько санкюлотов остановились и посмотрели вниз, другие продолжали крушить камень, как заведенные. Вдруг осколки полетели в национальных гвардейцев, Лафайет пригнулся, повернул коня и отбросил сапогом человека, пытавшегося схватить поводья. Со всех сторон бежали люди с палками; гвардейцы построились в каре, отбивая удары прикладами, а потом перешли в наступление. Один взвод Лафайет отправил в донжон; вскоре камнепад прекратился. Поставив караулы у входа в башню и у ворот, генерал приказал своему отряду возвращаться в Париж, забрав с собой несколько десятков арестованных, а сам еще немного задержался, чтобы успокоить перепуганных плотников, кровельщиков и слесарей и разъяснить им, что они могут продолжать ремонт, начатый в замке, им больше никто не помешает.

Тронная застава оказалась перекрыта воинственно настроенной толпой. Уговоры не помогли, и Лафайет велел дать предупредительный выстрел в воздух. Это отпугнуло не всех, но отбить арестованных не удалось. Отряд шел через Венсенский лес, точно по вражеской стране; Лафайет ехал позади, перебирая в уме наказания для Сангера, ведь это его рук дело. Наглый пивовар, провозгласивший себя командиром Национальной гвардии в Сент-Антуанском предместье, берет на себя слишком много. Пора приучить его к дисциплине и, наконец, покончить с самоуправством! Впереди раздались выстрелы; генерал пришпорил коня и поскакал туда. Бледный Демотт разглядывал свою окровавленную руку; стрелявший скрылся. Уже стемнело, посылать погоню было глупо.

По узкой улице Сент-Антуанского предместья, от которой разбегались в обе стороны переулки и тупички, шли с факелами и барабанами. Какой-то человек выбежал на дорогу и замахнулся ломом, чтобы швырнуть его в ноги коню Лафайета; подскочивший гвардеец заколол его штыком.

— Я этого типа давно заприметил, как он за нами шел, всё сбоку пробирался, — оправдывался солдат.

Лафайет поблагодарил. Теперь он точно знал, что Демотт пострадал не случайно: адъютанта приняли за него самого.