Циклы исторических романов. Компиляция. Книги 1-10

У меня перед глазами сразу вставали лица убитых мною разбойников. И, вспоминая, как по рукам текла их липкая теплая кровь, я чувствовал тошноту.

Щитом старайтесь сбить врага с ног. Всем телом налегайте. Особенно при первом столкновении. Задние должны быть готовы упереться и не дать передним откатиться назад после сшибки. Помните, первая сшибка самая важная. Выиграли ее — считай, и бой выиграли. Проиграли — тяжко будет победить, — говорили нам старые рубаки.

А мы пытались применить все эти знания на практике, с ревом бросаясь друг на друга, толкаясь щитами, дубася направо и налево деревянными мечами, получая шишки и ссадины, падая, снова вставая и бросаясь в гущу «боя».

— В бою бить нужно ближнего. Кто под рукой, того и коли. Видишь, что твой товарищ с кем-то сцепился, помоги ему, бей врага в спину, потом, глядишь, и товарищ тебе так же поможет. Не надо себе достойного противника подыскивать. Раненых не добивать. На это времени не будет, так что даже не пытайтесь. Ударили раз, ищите другого. Добить еще успеете.

Любимым упражнением инструкторов было «прорвать строй». Половина центурии выстраивалась в две шеренги, прикрывшись щитами. Они должны были устоять и не потерять строй. Остальные новобранцы, без щитов, доспехов и оружия, были атакующими. Нужно было с короткого разбега бросаться всем телом на стену щитов, чтобы пробить в ней брешь. Все равно, что на стену дома кидаться, должен сказать. Если атакующим с десяти попыток прорвать строй не удавалось, они изображали погребальный бег, пока не начинали валиться с ног. А потом все сначала…

Любили командиры и «штурм стены». На вершине крутого холма часть новобранцев, укрывшись за щитами и выставив палки-копья, изображала защитников крепости. Остальные в полном снаряжении обязаны были взять эту «крепость» приступом, то есть попросту спихнуть всех защитников с вершины. Карабкаться наверх приходилось чуть ли не на четвереньках, настолько крутой был подъем. Все делалось на время, так что было не до правильных построений. Все просто лезли наверх, кое-как закрываясь щитами от летящих сверху камней и дротиков с тупыми наконечниками, молясь, чтобы не оступиться и не покатиться вниз, под ноги рекрутов, напирающих сзади, одуревших от усталости и страха перед центурионом.

Проигравшие устраивали «гонки на колесницах». Два новобранца изображали лошадей, связывая свои пояса так, чтобы оказаться «в одной упряжке». Третий был возницей. Ему приходилось хуже всех. Чтобы он не мог обогнать своих «коней», ему на шею вешался скутум, который, по задумке сержантов, являлся «самой колесницей». «Колесницы» выстраивались в ряд и по сигналу начинали бег. Расстояние было немногим меньше, чем на настоящем ипподроме. «Колесница», первой пришедшая к финишу, выбывала из игры, а остальные продолжали «гонки», пока не оставалась только одна тройка. Командиры при этом веселились вовсю. Делали ставки, подбадривали своих фаворитов, поносили отстающих, подгоняли розгами выбившихся из сил.

Впрочем, все эти развлечения были возможны, только если поблизости не было старших офицеров. В присутствии легата мы занимались исключительно делом. Правда, и тут нам доставалось. Витисы и фустисы[203] никто не отменял, и гуляли они по нашим спинам, ничуть не стесняясь командующего.

Словом, полевые учения были еще тем удовольствием. Что и говорить — жернова.

На следующий день, после разговора в карауле, когда мы строились перед выходом в поле, Луций пихнул меня в бок:

— Ты не забыл, сопляк?

Я ничего не ответил. Тогда он громко, чтобы услышали все ребята из нашей палатки, сказал:

— Сегодня, парни, будет потеха! Наш сопляк дает представление…

Приветственных криков не было, но никто и не подумал вступиться за меня. И я понял, что контуберниум скорее на стороне Луция, чем на моей.

На поле мы, как обычно, выстроились по манипулам, и Бык, прохаживаясь вдоль рядов, обратился со своей обычной речью:

— Ну что, обезьяны, нравится служба?

— Так точно, старший центурион!!!

— И вы, несчастные овечки, все еще мечтаете стать настоящими солдатами?

— Так точно, старший центурион!!!

— А что для вас легион, бараны?

— Легион — наше отечество!!!

— Хорошо, червяки. Если вы и дальше будете стараться как следует, может быть, я и позволю вам встать под боевые орлы… Рекрут Корова!

— Му-у-у!!!

Сигнал «собрать значки»![204]

Первую половину дня все шло как обычно. Мы атаковали, оборонялись, снова атаковали, изображали колесницы и погребальный бег, а потом опять атаковали, но уже с гораздо большим пылом.

— Правый фланг, подтянись! — гремел Бык. — Держать равнение в шеренгах, бараны! Крыса, еще раз собьешься с ноги, я из твоей шкуры сделаю себе новую перевязь! Бе-е-е-го-о-м!

При атаке за сотню шагов до противника манипул переходит на легкий бег, чтобы не дать стрелкам врага сделать больше одного-двух залпов.

— Пилумы!

За двадцать пять шагов первые шеренги мечут пилумы, пытаясь нарушить строй противника.

— Вперед!

Мы выхватываем мечи и бросаемся на воображаемого противника:

— Бар-р-р-а-а!

В крик мы вкладываем всю душу, но до настоящего боевого клича легионов ему так же далеко, как писку мыши до рычания тигра.

— Стой!

Бык в бешенстве.

— Толпа старух с вязальными спицами наперевес меня больше напугает, чем вы! Что, червяки, грыжу боитесь нажить?!

Мы стоим, тяжело дыша и утирая льющийся со лба пот. Нам уже почти не страшно, мы слишком устали, чтобы бояться Быка и его помощников. Единственная эмоция, которую мы еще в состоянии испытывать, — ненависть. Черная глухая ненависть к этому краснорожему живодеру с луженой глоткой. И ненависть придает нам сил. Только благодаря ей мы еще держимся на ногах.

Сейчас я понимаю, что Бык все делал правильно. Нет, я говорю не о том, что благодаря его методам мы научились ходить строем и владеть мечом лучше, чем рекруты остальных когорт. В конце концов, ту же науку преподавали и другие центурионы.

Бык научил нас перековывать страх в ненависть. Вот его главный урок. И этот урок многим из нас спас жизнь впоследствии. Обрати свой страх в ненависть, и ты станешь победителем. Обрати свой страх в ненависть, и ты выдержишь даже то, что, кажется, выдержать невозможно. Обрати свой страх в ненависть, и даже мертвым ты пойдешь в атаку.

И чем больше было у тебя страха, тем сильнее будет ненависть. Простая арифметика, которой не учат ни в одной школе.

— Построиться для атаки!

Рожки и значки репетуют команду, мы снова разворачиваемся в боевой порядок. И наш боевой клич больше не похож на мышиный писк. Ненависть — лучшее лекарство от усталости.

После полудня нам дали немного отдохнуть. Но не успели мы съесть по куску черствого хлеба, снова раздался сигнал к построению. Командиры засуетились, подгоняя новобранцев.

— Быстрее, быстрее, мулы! Становись! Потом пожрете, бегом в строй!

И по рядам пробежало, прошелестело:

— Император скоро будет здесь! Цезарь едет!

— Смирно!

Перед строем вышел трибун когорты.

— Солдаты! Цезарь решил лично посмотреть, как идет подготовка учебных когорт. Надеюсь, вы его не разоча руете. Докажите, что вы достойны назваться легионерами. Все. Не расходиться! Центурионы, ко мне…

Признаться, я даже заволновался. Шутка ли, сам Цезарь скоро будет здесь! Тут уж никак нельзя ошибиться. Бык живьем сожрет и не подавится.

Луций, стоявший передо мной, словно прочитал мои мысли.

— Слыхал, сопляк? — сказал он, обернувшись. — Вот сейчас тебе самое время что-нибудь выкинуть. Учти, если не захочешь сам, я тебе помогу. А после отбоя получишь еще и от нас с Крысой. Выбирай: или один Бык тебя отделает, или мы добавим.

Мне захотелось пустить в ход свой меч. Дать как следует по этой глумливой роже, а потом хоть трава не расти. Может быть, я так и сделал бы, будь это простые маневры. Но перед приездом Цезаря устраивать свару… Бык точно сожрет.

Первыми прибыли на поле два отряда вспомогательных войск с рабами. Пока мы стояли, истекая потом на самом солнцепеке, ожидая императора, эти ребята разгрузили свои повозки и принялись что-то копать. Работали они, как муравьи. Судя по всему, командиры у них свое дело знали так же хорошо, как Бык. Не прошло и часа, как холм, который мы обычно штурмовали, был окружен широким рвом глубиной в рост человека и земляным валом.

— Что это они делают?

— Да кто их знает… Не иначе какое-то представление готовится.

— Сколько ж можно стоять? Я уже ног не чую.

— Эх, попить бы.

— А может, Цезарь вообще не приедет?

— Гляди, как Бык бегает, будто пчела укусила.

— Ага, посмотрю, как ты сейчас будешь бегать.

— Вода есть у кого-нибудь?

— Ну и жара…

Наша болтовня была прервана резкими звуками труб, возвестившими прибытие императора.

Честно говоря, я ожидал более пышного и величественного зрелища. Что-нибудь вроде колесниц и огромной свиты… Но процессия была совсем уж простенькой. Цезарь в военном плаще верхом на белой кобыле, с ним небольшой отряд телохранителей-германцев и преторианцев. Ну и несколько сенаторов так же верхом.

Сам Цезарь Август тоже не произвел на меня особого впечатления. Обычный старик. Видно было, что сидеть в седле ему тяжело. Даже как-то не верилось, что вот это — сам Цезарь. Бык и тот солиднее выглядел. А тут смотреть не на что. Уж не знаю, чего я сам ожидал увидеть. Не меньше, чем Геркулеса, наверное…

Август со свитой остановился перед строем. Мы поприветствовали его, как положено, а он сказал коротенькую речь. Что именно он говорил, не знаю. Я стоял далеко, а голос у Цезаря был не такой, как у Быка. Так что до меня долетали отдельные слова. Обычная муть, которую обожают большие командиры. Отчизна, гордиться, победа, надежда и так далее. Хотя жаль, конечно, что не все слышал. Все-таки не кто-нибудь говорил, а сам Цезарь!

Потом спросят меня, что сказал Август, а я не буду знать, что ответить…

Впрочем, расстраивался я недолго. Взревели трубы, вздрогнули значки манипулов, и когорты приступили к строевым упражнениям. Построение каре, клином, кругом, «черепахой», рассеивание боевой линии, смена линий, атака и контратака — мы выполняли сотни раз повторенные маневры так, будто от этого зависела наша жизнь. Хотя, зная Быка, пожалуй, так оно и было на самом деле.

Несколько раз негодяй Луций пытался мне помешать. То незаметно бил краем щита мне по ноге, чтобы я сбился с шага, то нарочно ломал строй и сокращал дистанцию между нами, чтобы я налетел на него. Словом, старался как мог, лишь бы я показал себя увальнем и неумехой. Однако добился он противоположного — Бык, видевший все это, пришел в ярость и пообещал Луцию после маневров хорошую трепку.

Наконец, нам дали небольшую передышку. Только сейчас мы увидели, что холм стараниями вспомогательных отрядов превратился в самую настоящую крепость. Пускай небольшую, но все же крепость. Один из отрядов вспомогателей возился на вершине холма, заканчивая приготовления к обороне. Мы даже разглядели там пару «скорпионов».[205]

— Что это они затеяли?

— Штурмовать, наверное, будем….

— А «скорпионы» зачем?

— А чтобы тебе еще одну дырку в заднице проделать.