КРАСНЫЙ ШАТЕР

Наступил новый год, и Менна пришел к матери за ответом. На этот раз его сопровождала жена, Шиф-ре. Она сказала:

– Мама, пойдем домой вместе с нами. Мои сыновья весь день работают с отцом в пекарне, и я часто остаюсь дома одна. У нас найдется для тебя много места, ты сможешь сидеть на солнце и отдыхать. Или, если захочешь, можешь продолжить работу повитухи, а я буду носить твою сумку и стану твоей помощницей. Все в нашем доме будут любить и уважать тебя, а после смерти мы почтим твою память прекрасной стелой: установим ее на западном берегу и напишем там твое имя.

Мерит тронула речь невестки. Шиф-ре была на несколько лет моложе меня, она показалась мне самой обычной, ничем не примечательной женщиной. По-настоящему хороши у нее были только глаза, большие, окаймленные густыми черными ресницами, добрые и теплые.

– Мне повезло с тобой, – сказала Мерит, взяв невестку за руки. – Но я не могу оставить Деннер. Она мне всё равно как дочь, и без меня Деннер останется в мире совсем одна. По правде говоря, она очень умелая повитуха, и это я ее помощница, а не наоборот. Именно ее зовут благородные дамы Фив, когда приходит их время. Я не могу просить вас поселить эту женщину в своем доме. Однако я уверена, что вы не пожалеете, если проявите гостеприимство по отношению и к ней тоже. Деннер отмечена свыше знаком богатства и удачи. Она видит вещие сны и различает правду и ложь. Ее благословение легло и на меня, и оно принесет счастье вам и вашему дому.

Шиф-ре передала мужу слова Мерит. Менне не слишком понравилось, что в его доме появится еще одна немолодая женщина, но обещание удачи привлекало его. Поэтому он вместе с матерью и женой пришел в мой уголок сада, предложив мне переселиться в свой дом, и я приняла это приглашение с искренней благодарностью. Я достала из шкатулки бирюзового скарабея и протянула его Менне.

– Гостеприимство – это сокровище богов, – сказала я, коснувшись лбом земли перед пекарем, которого смутило такое почтение.

– Возможно, мой брат сможет предоставить тебе свой сад, – сказал он, помогая мне подняться. – У его жены нет сноровки в обращении с растениями, а мать говорит, что Осирис наградил тебя этим даром.

Пришла моя очередь смутиться, я была искренне тронута его щедростью. Как случилось, что я нашла столько добрых людей? Во имя чего боги подарили мне такое счастье?

Обязанности главного пекаря требовали скорейшего возвращения Менны домой, поэтому на подготовку к переезду у нас оставались считаные дни. Для начала я пошла на рынок и наняла писца, который составлял послания от имени неграмотных людей, и через него отправила Ре-мосе, помощнику писца Кара, проживающему в стране Куш, известие о том, что его мать Деннер перебралась в Долину царей, в дом главного пекаря по имени Менна. Я послала сыну благословение от имени Исиды и ее сына Гора. Я дала писцу двойную плату, чтобы убедиться: сообщение найдет моего сына.

Я собрала в своем саду травы, выбрала черенки для пересадки, а также упаковала сушеные растения. За работой я вспоминала, как мои матери оголяли сад, прежде чем оставить одну жизнь во имя другой. Я отважилась в одиночку пойти на рынок и обменяла большинство своих безделушек на оливковое и касторовое масло, а также на масло можжевельника и ягоды, ибо слышала, что в Западной долине росло слишком мало деревьев. Я обыскала все прилавки в поисках лучшего ножа, и за день до переезда мы с Мерит пошли к реке и нарезали столько тростника, что его хватило бы на добрую тысячу новорожденных.

Я упаковала все, что лежало в шкатулке Беньи, которая стала еще красивее, когда дерево потемнело под воздействием времени. Опустив крышку, я почувствовала облегчение: теперь окончательный выбор был сделан.

В ночь перед тем, как навсегда покинуть дом Нахт-ре, я гуляла по саду, обошла бассейн, коснулась пальцами каждого куста и дерева, с наслаждением вдыхая насыщенные ароматы цветущего лотоса и свежего клевера. Когда взошла луна, я прокралась в дом и бесшумно прошла мимо тех, кто спал на крыше.

Кошки терлись о мои ноги, и я улыбнулась, вспомнив, как испугалась при первой встрече с этими «меховыми змеями», неведомыми в моей родной земле.

С тех пор как я поселилась в Египте, я проводила все свои дни и ночи в этом доме. И теперь, оглядываясь назад сквозь ночной воздух, я вспоминала немногие радостные моменты: запах младенца-сына и ласковое лицо Нахт-ре, вкус огурцов и рыбы, приготовленной в меду, смех Мерит и улыбки молодых матерей, которым я помогла родить здоровых сыновей и дочерей. Вспомнила я и то грустное, что здесь со мной произошло: печальную историю Веренро и то, как Ре-нефер отобрала у меня сына, и расставание с Ре-мосе. Однако все эти события казались теперь лишь узелками, завязанными на прекрасном ожерелье, дабы удержать бусинки на месте. Глаза мои наполнились слезами, когда я прощалась с этими навсегда ушедшими днями, сладкими и горькими, но я ни о чем не жалела.

Утром, когда за мной пришли, я уже сидела снаружи, перед входом в сад, прихватив с собой лишь шкатулку и небольшой сверток с одеждой. Руддедит проводила нас до парома и обняла, прежде чем мы сели в лодку. Добрая госпожа долго плакала в объятиях Мерит, но она была единственной, кто плакал, когда мы отчалили от восточного берега. Я помахала ей на прощание, а потом обернулась к западу.

Путешествие из дома писца в дом пекаря заняло всего один день, но это было словно бы переход между двумя мирами. Паром заполняли оживленные жители Западной долины, которые возвращались домой с рынка. Многие мужчины только что побывали у цирюльников, работающих под открытым небом, поэтому их щеки были свежевыбриты, а волосы блестели. Матери болтали между собой, рассказывая о детях, которые жались к их бокам. Незнакомцы легко завязывали беседы, сравнивая покупки и охотно сообщая друг другу свои имена, профессии и адреса.

Если им удавалось найти общих приятелей или предков, они радостно хлопали друг друга по спине, словно встретив давно потерянных братьев.

Я никогда прежде не видела, чтобы люди общались столь непринужденно и открыто. Возможно, это объяснялось тем, что на лодке не было ни знатных господ, ни стражников, ни даже писцов. Только ремесленники и их семьи.

Сойдя с парома, мы увидели короткий крутой подъем к поселению строителей гробниц, прилепившемуся ко входу в долину, словно гигантское осиное гнездо. Сердце мое упало. Никогда прежде я не видела столь уродливого места. В жгучей жаре послеполуденного солнца деревья, что росли вдоль пустынных улиц, выглядели кривыми и пыльными. Крохотные домишки, все, как один, серые и невзрачные, теснились на склоне бок о бок, словно соты. Узкие щели дверных проемов вели в темноту, и я подумала, что вряд ли даже не слишком высокая женщина сумеет войти внутрь, не пригнувшись, – а что уж говорить про меня с моим ростом. Ничто не радовало глаз, цвета были тусклыми, и нигде не было даже и намека на сады.

Менна каким-то загадочным образом отличал одну улицу от другой и привел нас к дому своего брата, где у дверей стоял маленький мальчик. Увидев нас, он закричал, стал звать отца, и Хори, второй сын Мерит, выбежал на улицу с буханкой свежего хлеба в руках. Он подбежал к матери, подхватил ее под локти, приподнял и закружил, улыбаясь такой знакомой, милой улыбкой, – в этот момент он был удивительно похож на мою подругу. Его семья высыпала следом, все захлопали в ладони, когда их бабушка рассмеялась и поцеловала младшего сына в нос. Дом Хори был полон детей, их тут оказалось пятеро: от дочери на выданье до голого малыша, который первым встретил нас у порога.

Услышав радостные голоса и смех, на улицу выглянули соседи, присоединившиеся к общему веселью. Затем Мерит провели в дом Хори, в его скромную комнату с высокими окнами: благодаря им во второй половине дня солнце освещало яркие напольные коврики и стены, на которых был нарисован пышный сад.

Мою подругу усадили на самое почетное место и официально представили ей внуков, одного за другим.

Я села на пол у стены, наблюдая за счастливой Мерит в окружении семьи. Женщины принесли еду из задних комнат, и я мельком увидела огород. Мерит похвалила пищу, которая была хорошо приправлена и обильна, и объявила, что пиво здесь лучше, чем то, которое она пробовала в городе. Ее невестка просияла, услышав это, а сын горделиво кивнул.

Дети изумленно смотрели на меня, они никогда прежде не видели настолько высокую женщину, да и внешность у гостьи была непривычная. Поэтому все они предусмотрительно держались на расстоянии, за исключением маленького дозорного, который забрался ко мне на колени и уютно там устроился, засунув большой палец в рот. Я невольно вспомнила те золотые дни, когда Ре-мосе был совсем еще малышом. И не удержалась от горького вздоха, который привлек внимание собравшихся.

– Дорогая! – воскликнула Мерит. – Прости, что я совсем позабыла про тебя!

Мать мальчика поспешила забрать его, а Мерит попросила меня встать.

– Это Деннер, – объявила она, развернув меня, как ребенка, лицом к остальным. – Менна скажет вам, что она одинокая вдова, которую он принял в свой дом из сострадания. Но я уверяю вас, что я ее друг и сестра, а также и ученица, потому что никогда не встречала более сведущую повитуху. У нее руки Исиды, да и детей она любит не меньше, чем эта богиня.

Мерит раскраснелась, оказавшись в центре всеобщего внимания, она говорила обо мне, как торговец, который расхваливает на рынке свой товар.

– А еще она оракул, дорогие мои, – продолжала Мерит. – Деннер посещают вещие сны, и опасайтесь рассердить ее, ибо я своими глазами видела, как она обрушила свой гнев на злого человека, причинившего вред молодой матери. Деннер читает в сердцах людей, и никто не обманет ее красивыми словами, которые скрывают лживое сердце.

Она пришла с Востока, – соловьем разливалась моя подруга, очарованная звуком собственного голоса и вниманием слушателей, – а там женщины часто такие же высокие, как мужчины в Египте. И наша Деннер очень умна: она говорит и на языке Востока, и на нашем языке. И она родила Ре-мосе, умелого писца, наследника Нахт-ре, который когда-нибудь непременно станет влиятельным человеком. Нам повезло, что его мать среди нас, и дом Менны окажется счастливым, потому что она спит под его крышей.

Всеобщее внимание, множество глаз, обращенных на гостью, – для меня это было чересчур.

– Спасибо, – с усилием проговорила я. – Спасибо, – повторила я, поклонившись Менне и Шиф-ре, а затем Хори и его жене Тахару. – Благодарю вас за щедрость. Я стану верно служить вам в знак признательности.

Я вернулась обратно в свой угол, села у стены и молча наблюдала за многочисленными родственниками Мерит, которые ели, болтали, шутили и вовсю наслаждались общением. Когда дневной свет стал угасать, я на мгновение закрыла глаза и увидела Рахиль с Иосифом на коленях.

Я много лет не думала о брате Иосифе, а потому даже не могла точно вспомнить его облик. Но видение матери и ребенка в моем воображении было таким же ярким, как и мои воспоминания о прикосновении Лии или о большом шатре Ревекки в священной роще Мамре. Даже в детстве я знала, что именно Иосиф передаст историю нашей семьи следующим поколениям. Должно быть, он стал весьма незаурядным человеком, а не просто привлекательным мужчиной, рожденным красивой матерью.