Золото

3

Осень рвала и метала, чувствуя близкий конец. Сыпалась крупа, следом хлестала игольчатая, смешанная о дождем пурга, опять теплело и смывало с хребтов и крыш недолговечный, первый снег. В бараке с трех часов зажигался свет, артельцы, поскучав, скоро укладывались спать. Самая гнетущая пора в сопках, когда вспоминаются солнце, тепло, тишина, минувшие дни, годы, ушедшие из жизни, дорогие люди… И Мишка и Лидия, каждый со своими думами, частенько не могли заснуть до полуночи и принимались чаевничать. Слышалось дыхание десятка старателей, обрывки слов из сновидений. Охала вьюга за стенами, две тени шевелились на стене. Знали, что у каждого из них есть о чем печалиться, и чтобы не углублять ночных дум, старались говорить о чем-нибудь постороннем. Однажды в притихшем бараке Мишка подсел к Лидии поближе:

— Я хочу поставить столбик на могиле Мотьки, ты как думаешь?

— Очень хорошо было бы. Конечно, ей-то безразлично, но для себя надо это сделать. Мне давно это приходило в голову.

Мишка задумчиво возразил:

— Я с тобой не согласен. Надо оставить след человека, который погиб не только за свое. Против быта шел. Знал, какая грозит расплата, а все-таки шел.

Они долго шептались за столом около холодного чайника, вспоминая самое лучшее, что осталось в памяти о белокурой девушке. Укоряли себя, что не смогли уберечь ее, а можно было это сделать.

Представлялись обоим сотни возможностей, которыми пренебрегали, упустили из вида. Не хватило заботы и чуткости к человеку, пришедшему из другого мира.

На следующий же день Мишка втащил в барак лиственничный столб и на стесанной стороне отметил рамку для надписи. В надписи хотелось выразить и свое чувство к Мотьке и придать ее смерти значение, выходящее за пределы личного горя. Наконец, набросок был готов. Раскаленным в печке острым железным прутом он выжег:

«Мотя, твоя смерть помогла нам понимать и любить человека еще больше. Миша и Лида».

Мишка попросил двух старателей помочь отнести столб на кладбище. Лидия пошла было с ними, но вернулась, — снег буквально засыпал маленькую процессию. Глубокие следы сейчас же затягивались поземкой…

Мишка с артельщиками пришли при огне. Топтались у порога, отряхали друг с друга снег, грели руки у печки. Всю ночь играла метель, лишь с полдня следующих суток прояснилось. По ключу тянул жесткий ветер. На разрезе копошились старатели с лопатами.

Снова наступила зима с тихой добычей, с надеждами на весну.