Золото

6

Тусклый день, как вчера, лежал на волнистых горизонтах. Три путника с отягченными сумками шли бодро и уверенно, далеко оставив ночлег. Ван Ху распустил наушники треухи, лицо его играло естественной желтизной. На ходу весело загребал снег пригоршней и глотал. Степка бодро поспевал за ним; они поторапливали Жоржа, который часто останавливался и, обхватив дерево, свесив голову, глядел себе под ноги. Его мутило. Слабый желудок не выдержал обильной пищи.

— Плохой таежник, — шутил Ван Ху. — Пошли, Жорж, пошли. Тимптон скоро. Верно!

Он угадывал близость реки но едва уловимым переменам в тайге и сопках. В полдень он вдруг крикнул:

— Тимптон! Вот тебе Тимптон. Сказал, налево надо!

Перед путниками открылась ровная снежная поляна без единого дерева — полотно реки. По ровному холсту пробегал едва приметный след полозьев. Над ним остановились, как над диковиной, и оживленно обсуждали новость. Две недели не видели ничего напоминающего о существовании человека в тайге. Жорж почувствовал новый припадок невыносимой боли и тошноты, согнулся, застонал и отошел к берегу.

— Человек на оленях ехал, пошли туда, — позвал его Ван Ху.

Жоржа взяли под руки и повели к санному следу.

— Не могу. Подождите хоть немножко. Не могу. Видите, что со мной делается.

— Ночью спал, утром больной, — с досадой процедил Ван Ху.

Теперь, когда вышли на реку и своими глазами увидели след нарты, ни Ван Ху, ни Степка ждать не соглашались. Кто знает, что будет завтра. Повеет пурга и заметет чуть видимый след. Иди опять, куда глаза глядят. Тимптон велик, кто скажет, где пересекает его Неверовская тропа.

— Лежи тут, мы пошли. Догоняй завтра.

Посидев, пока боль немного утихла, Жорж осмотрелся и, придерживая живот руками, прошел вдоль берега, чтобы подыскать удобный ночлег в затишье, поближе к сушняку. Поспешно поднялся вверх по крутому обрыву и копнул ногой. В снегу зачернелась дыра. Он набрел на старое жилье золотоискателей, зимовавших в тайге. Землянка поосыпалась, но была вполне пригодна, чтобы отсидеться день-другой. Даже сохранилась дверца. Не считаясь с болью, принялся выкидывать снег, обирать и обметать паутину из углов. Натаскал сучьев и зажег костер. Землянка скоро нагрелась, он снял куртку. В одной рубахе, почесывая под мышками, сидел на свежей хвое и чувствовал, как размягчаются мускулы и воля. Веки сладко отяжелели. Он думал о том, что не стоит рисковать и опять идти куда-то в неизвестность. Лучше обождать здесь у следа. Если кто-то проехал один раз — проедет и в другой. В тайге не так много дорог. Не хотелось отрываться от приятных мыслей, но все же поднялся и заботливо убрал сумку подальше от тепла. Ее тяжесть окончательно утвердила принятое решение. Улегся, натянул на себя куртку, чтобы не прозябнуть, когда прогорят дрова, и заснул крепким сном.

Утром, продрогший и обеспокоенный шорохом, торопливо вскочил. Первое, что бросилось в глаза, был свежий чистейший снег, надутый в дверные щели. Белые полосы тянулись заостренными концами к остывшему костру, словно хотели раскидать его. Над кровлей, как в огромную трубу, с шипеньем дула разбушевавшаяся ночью пурга. Бросился искать горячие угли в золе — всего-навсего оставалось пять спичек — нашел и, стоя на четвереньках, принялся раздувать их, всхлипывая и тараща глаза. Лишь только вспыхнули сухие ветви, почувствовал невыносимый голод. Такого голода он не испытывал даже третьего дня, до сытного ужина, который сделал его и сильным и больным. Все погасло перед желанием наесться и тогда уже думать и двигаться. И опять ослабела воля; отяжелели веки, сон свалил его, как паралич. Только к вечеру отрезвила тревожная мысль: след нарты занесла пурга, если никто не проедет мимо — не сумеет выйти из тайги к жилью. Дрожащей рукой взвесил сумку и выругал себя за расточительность. Долго возился, размеряя порции. Нарезал мясо на кусочки, снова принялся за расчеты и снова поделил каждый кусочек пополам.

Изуродованная ветрами сосна на скале, под которою приютилась землянка, наклонилась над рекой. Она походила на молодого еще, но пережившего несчастье чело-века. Спина гнулась, кудрявые волосы запорошила серебряная пыль…