Побег. По двум сторонам океана

Софи прижалалась к Пьеру. Им казалось, что они знакомы сотню лет, а не два дня.

— Я даже не знаю, что я люблю. Кажется, я всё люблю. Всё, что не причиняет людям боль, что не делаем им внутренними рабами. Больше всего ненавижу я сомнение в самом себе. Если человек не может верить в себя, то может ли он верить другим? — она посмотрела на Пьера. — Теперь твоя очередь.

— Я люблю радугу и дождь, люблю снег и лужу, я люблю свет, который подарила ты мне! — пропел Пьер. — Ненавижу я несправедливость, ненавижу войны, рабство, нищету, голод, эгоизм, смерть, ненавижу ненависть. — его голос изменился. Софи почувствовала злобу в голосе Пьера. Но взяв её руку, Пьер успокоился. — Чем ты увлекаешься, Дэвид говорил, что у тебя много увлечений. Кем ты видишь тебя в будущем?

— Я пока не думаю о будущем, — вздохнула Софи, она снова чем-то опечалилась. — Я хочу стать врачом, с Дэвидом я познакомилась на курсах враченивания, но сейчас у меня другие дела. Увлечений у меня много: книги, верховая езда, рисование, пение, наблюдение за животными в лесах, нравится сидеть с малышами. Но больше всего я люблю прыгать по крышам!

— По чему? — удивился Пьер.

— По крышам? Ты ведь прыгал в детстве с одной крыши на другую? — спросила она.

Пьер вспомнил, как он забавлялся с Ричардом, Денисом, а потом и с Экене. Они находили дома, которые стояли рядом друг с другом и прыгали по крышам, пугая людей, смотрящих на них снизу.

— Давай попрыгаем вместе? — вдруг предложила Софи. — Как я давно этим не занималась.

Как же безмятежна была Софи. Пьер последовал за ней. Они забрались на крышу, и Софи грациозно перепрыгнула на другую, не смотря вниз.

— Давай, Уэйт! — закричала она.

На улице на них смотрели люди. Экая невидаль, двое взрослых людей как детишки забавляются, это неприемлемо! Но Софи не слышала их голоса. Юноша и девушка чувствовали себя птицами, взлетевшими над пропастями. Тёплый воздух грел их, они кружились и смеялись, перепрыгивая с крыши на крышу. А затем Пьер спрыгнул вниз и поймал Софи.

Люди стыдливо смотрели на них. Но Софи не замечала их взгляды.

— Что о нас люди думают, — совестливо сказал Пьер.

— А тебе это важно? Твоя жизнь изменится, если тот мужчина с тростью скажет “какой невоспитанный парень” или та женщина с собачкой “вот молодец, юноша!”? Если твоя жизнь не изменится, то тогда зачем тебе волноваться об их мнении?

— Люди же возмущены нашим поведением, — возразил Пьер.

— Знаешь, — обняла Софи Пьера. — Я люблю идти против толпы и рушить спокойную жизнь обывателей. Им не нравится, что молодая девушка прыгает по крыше, это возмутительно же, так почему мне не побыть преступницей?

Софи смеялась. Впервые Пьер видел человека, свободного он общественного мнения. Они пришли в парк. Софи заметила искусственный пруд, с ловкостью кошки она вскочила на перила моста.

— Смотри, я танцую на канате! Присоединяйся! — крикнула она.

— Да на нас люди смотрят! — закричал Пьер.

Софи строго посмотрела на него:

— Ты сказал, что не ненавидишь рабство? Чем же держание в неволе одного человека другим отличается внутренней неволей? Ты сейчас сам лишаешь себя удовольствия и радости, завися от чужого мнения, чужих мыслей. Нужно быть свободным не только по документам, у тебя должна быть свободной и душа.

Софи танцевала на мосту. Она казалась самой счастливой на свете, её улыбка затмевала недовольные взгляды случайных прохожих. Внезапно Софи поскользнулась, Пьер бросился к ней, но не успел её схватить. Софи упала в пруд.

— Ничего страшного. Подумаешь, промокла. Высохну, — вытерла она себя платком Пьера и, увидя его удивленный взгляд, сказала. — В детстве тебе волновало мокрый ты или сухой? Почему же сейчас тебе это волнует. Почему из-за чужого мнения ты должен лишать себя радостей, ведь в детстве ты не думал о взглядах прохожих. Если человек не может себе позволить такую мелкую забаву, как попрыгать по крыше, то каких высоких жизненных благ он может лишить себя, только чтобы люди не подумали о нём “не так”?

Пьер с каждой секундой всё больше восхищался Софи. Она не зависела ни от чего, ни от общества, ни от страхов и комплексов. Она была поистине свобода. Пьер и Софи обошли почти весь город. Он замечал в ней, не только свободу, но и любовь. Софи словно любила весь мир. Она безвозмездно дала маленькой девочке деньги на мороженное, согласилась покачать на качели малыша, который гулял один. Помогла старушке собрать рассыпанные яблоки и донесла их до дома. Незнакомый мужчина поранил ногу, так Софи на свои деньги купила ему бинты и перевязала рану. Доброта Софи очаровывала Пьера.

Но только нищим любящая и добрая Софи не подала ни су и попросила не давать милостыню Пьера:

— Ты не поможешь этими деньгами им. Скорее всего они пойдут во зло.

Проходя мимо ювелирного магазина, Пьер захотел купить Софи ожерелье или серьги, подчёркивающие красоту её глаза. Но Софи отказалась:

— Хочешь купить мне подарок? Купи мне красивые ткани, чтобы я сделала тебе подарок.

Пьер и Софи рассказывали о себе почти всё. Они доверяли друг другу как самым лучшим друзьям, видясь всего второй день. Но рассказывали они только хорошее. Пьеру тяжело было вспоминать про погибших друзей, у Софи тоже в сердце сидела боль. Она смогла рассказать ему только о своей любимой собаке, которая прожила с ней пятнадцать лет и недавно умерла. Софи тяжело переживала смерть любимицы.

— А давай я тебе подарю другого щенка? — предложил Пьер, желая осчастливить девушку, которую он полюбил.

— Я не смогу забыть своего друга и никто мне не заменит его, — вздохнула Софи. — Но если ты хочешь порадовать меня, то я не против другой собачки.

Пьер знал одно место, где продавали животных.

— Там столько самых разных щенков будет. Кто-нибудь тебе точно понравится.

Он повёл девушку к птичьему рынку, описывая на ходу собак различных мастей и пород. Софи с удовольствием слушала его. Но вдруг она остановилась и сказала:

— Не нужно покупать мне собаку.

— Почему? — удивился Пьер.

Софи указала рукой на кабак. Возле него сидела облезлая колченогая собачонка, которая ждала пока кто-нибудь даст ей хотя бы кусок хлеба.

— Я хочу вон ту собаку.

Софи поманила дворнягу рукой. Пёс, испуганно озираясь по сторонам, подошёл к девушке. Софи хотела его погладить, но пёс не давался. Тогда Софи купила для неё пирожок и бросила псу, но и после пирожка пёс не подошёл. Она купила ещё один пирожок, а затем и третий. Наконец-то пёс разрешил погладить.

— У тех щенков обязательно появится любящий человек, а вот у этого старого пса никогда, — сказала она, обнимая дворнягу.

Пьер и Софи гуляли до самой полночи. Они бы прогуляли и до самого утра, но Софи поспешила домой, чтобы мама не беспокоилась о ней. Старый пёс шёл рядом с Софи, ничуть её не боясь.

— До свидания! — сказала она Пьеру и обняла на прощание его. — Буду ждать в гостях.

— Пока, — ответил Пьер.

Вдруг Пьер заметил, дамская сумочка Софи была разрезана, кошелёк исчез.

— Софи, тебе обворовали, — зло сказал он, мечтая придушить ту сволочь, которая посмела обворовать Софи.

— Надеюсь, ему мои деньги принесут пользу, — улыбнулась Софи, не расстроившись краже. — Пока, Уэйт.

Пьер поцеловал на прощание её руку, Софи зашла в дом. Пьер последний раз окинул взглядом дом её родственников и помрачнел.

Из окна на втором этаже на него смотрела Анна де Ландро. Фонарь хорошо освещал девушку. Анна превратилась в настоящую женщину. Лицо её вытянулось, груди стали пышнее, каштановые волосы — короче. Фигура Аннв излучала величие и статность. В голубых глазах горела гордость.

Анна разглядывала Пьера. Он присмотрелся к ней. Девушка была необычайно красива. Её шоколадные волосы были одного цвета с волосами Софи, девушки имели одинаковый рост. Анна недолго рассматривала Пьера, она ушла, не проявив никаких эмоций.

“Какие же разные эти две сестры”, — сказал себе Пьер.

___________________________________________

* Мэр Жан-Батист де Монгранд — реально существовавший человек, мэр Марселя в период с 1815 по 1830 год.

========== Глава 3. Правда Софи ==========

Отныне Пьер не мог жить без Софи. Как только восходило солнце, он спешил к графам де Брюне, чтобы повидать Софи. Рядом с любимой девушкой Пьер не замечал ничего: ни времени, ни людей. Он жил словно в раю. Даже приставучая бабушка Софи не мешала больше влюблённым. Пожилая Леонтина увязывалась за внуками и в театр, и в цирк, но Пьер и Софи научились радоваться друг другу и при бабушке. Леонтина оказала им большую услугу, показав, самые красивые места Парижа, где влюблённые могли проводить своё время.

Но юноша с девушкой не только всё время ворковали на скамеечке в парке, они не забывали про свои дела. Софи ответила Пьеру, почему она тогда не дала бродягам ни су. Она предложила Пьеру проследить за этими бродягам. Увиденное от слежки поразило Пьера, как оказалось, милостыня не шла в карманы бродягам, все их деньги забирали либо влиятельные ребята, имеющие свой кров над головой, либо более сильные бездомные.

— Вот поэтому я никогда не даю милостыню, редко она будет принадлежать тому бедняге, которому я дала, — сказала Софи.

Но она оказывала бесприютным и нищим другую помощь. Софи подбирал людей с улиц и отправляла их в дома милосердия, которые создал покойный маркиз Алексис де Ландро, а теперь ими владела его супруга Аннетт де Ландро. Пьер много нового узнал о девушке за эти дни. Софи ещё маленькой девочкой каждый день совершала добро, она просто по-другому не могла. Мама и бабушка давно переставали удивляться, если после очередной прогулки с подружками Софи приходила домой не одна, а приносила котёнка или щенка, или приводила с улицы бездомного ребёнка. Любопытство девочки часто заносило её в самые отвратительные места, где маленькая Софи насмотрелась и голода, и нищеты. Своими глазами она видела, как рождается ненависть и умирает любовь.

После всего увиденного Софи не могла оставаться равнодушной:

— К сожалению, меня пока содержат мама и бабушка, и я не могу осуществить все свои мечты. Вот поэтому я так хочу получить профессию, чтобы не зависеть ни от мамы с бабушкой, ни от будущего мужа.

— А что тебе сейчас мешает?

— Есть одна проблема, — вздыхала она.

Софи гордилась Пьером. Гордилась его отваге и стремлению. Пьер не умел сдаваться, даже потеряв интерес к жизни. Он воплотил свои мечты в жизнь: Пьер поставил себе цель окончить университет с блеском — он это сделал, он дал себе слово жить не только ради себя — он так и делал, половину прибыль он ювелирного магазина, который Пьер основал с Дэвидом, он отдавал на благотворительность. Одно только не сделал Пьер, он так и не осуществил самую заветную мечту — стать мореплавателем, парень больше тяготился к земле. Впрочем, двадцатилетний Пьер куда больше интересовался делами Шарля, нежели раньше.

Пьер стал для Софи неким кумиром. Девушка замечала его внутреннюю тоску, но она и замечала, как он находил в себе силы, чтобы жить. Софи видела, что Пьер начинал оживать.